— Мы все знаем старого Манна как тупого, принципиального упрямца. — Судья Вайсиг сглотнул. — Но даже самый нелепо упрямый судья должен, согласно уставу, подать мне официальное письмо, в котором он попросит об освобождении подозреваемого для суда… В этом письме также будет опознавательный пароль…

— Вы уже знаете, о чем вас любезно просит президент Клейбёмер? — спросил Мюльхауз.

— Я знаю. Он хочет знать, когда появятся кенигсбергцы…

— И хочет знать пароль.…

Вайсиг поднял руку и накрыл ею руку Мюльхауза, лежащую на столе. На их руки положил свою директор Лангер, а после минутного колебания доктор Тугендхат. Потом они с размаху хлопнули свободными руками по тыльной стороне тех, что уже лежали одна на другой.

Кельнер, подумав, что кто-то в баварском зале щелкнул ему пальцами, поспешил туда. Он увидел четырех мужчин, которые из своих поочередно сложенных рук создали пирамиду и уставились друг на друга сквозь табачный туман. Один из них помахал кельнеру сигарой.

— Герр обер, в этом заведении что-нибудь пьют или здесь ничего не пьют? — крикнул он с улыбкой, повернулся к коллегам и сказал, уже не обращая внимания на официанта: — Господа, в Бреслау знают об этом нас четверо, плюс полицайпрезидент. И так должно остаться!