ГЛАВА 1

ИСПОВЕДЬ

Если существует неверное решение, именно его я и приму.

Звонить спьяну — не самый умный поступок. Но звонить спьяну чужому мужчине? Чудовищно глупо.

Эта мысль крутилась в затуманенном разуме Робби, пока он бок о бок с лучшим другом Эллиотом опрокидывал четвертый шот с джином в баре «Крах». Диалог с самим собой случался не впервой и, как подумалось Робби, вовсе не был желанным. Он покачнулся и едва не сбил стул позади себя. Алкоголь и неподходящие мужчины — прекрасный способ на один вечер забыть о собственной одинокой жизни.

Гул, пульсация, вибрации басов сотрясали тело Робби, но, как обычно, не манили на танцпол, не призывали повеселиться. Сегодня они возымели противоположный эффект — вызвали мысли о всяких глупостях.

— Ты так надрался, Бьянки, — проговорил Эллиот, хватая Робби за руку и подталкивая к стулу. — Это какой? Третий шот? А сколько «Маргарит» ты выпил за ужином?

Робби показал два, потом три пальца и пожал плечами.

— Кому какая разница? У всех Новый год в воскресенье, а у меня — сегодня, и я хочу праздновать.

— Допразднуешься до того, что первую ночь нового года вообще не вспомнишь.

— Плевать, — ответил Робби, чересчур сильно взмахнув рукой и завалившись в сторону. К счастью, Эллиот оказался рядом и поддержал. — Хочу веселиться. Делать то, что обычно нельзя.

Эллиот встал лицом к танцполу, оперся локтями на барную стойку и проговорил:

— Почему бы тебе просто не выйти туда и не позволить кому-нибудь заняться тобой? Сегодня ты великолепен, дорогой.

«И правда, выгляжу миленько», — подумал Робби.

Узкие джинсы и фиолетовая футболка с V-образным вырезом облегали его тело словно вторая кожа. Робби выложился на полную: макияж смоки-айс и новый, купленный пару дней назад розовый блеск со вкусом — м-м-м, клубники. Робби точно мог бы зажечь на танцполе, найти заинтересованного мужчину и позволить тому что угодно. Но сегодня это казалось скучным, обыденным — хотелось совершенно другого.

Необузданности. Приключений. Опасности. Под нужный типаж подходили лишь два конкретных мужчины, и, едва эти образы возникли в сознании, Робби быстро замотал головой в попытке от них избавиться.

«Прекрати думать об этих двоих», — приказал себе он. Но легче сказать, чем сделать. Первый — самый сексуальный мужчина на свете, а второй — самый обескураживающий. Но хуже всего то, что даже если он сильно-сильно пожелает, Робби не сможет заполучить ни одного. С чего вдруг все вокруг оказались женаты? Еще и друг на друге.

Но, ох, какие же Робби в последнее время снились сны… Втроем, обнаженные и взмокшие. Из-за этих снов хотелось…

«Нет, нет, нет. Худшая идея, которая только могла прийти в голову», — заявил Робби самому себе.

Неважно, в пьяную или трезвую голову.

Худшая.

Идея.

В жизни.

И вообще, один из них тебе даже не нравится. Поэтому перестань зацикливаться.

— Робби, прием. — Эллиот помахал рукой, и Робби пожал плечами.

— Не знаю. Настроения нет.

— Ты не в настроении потереться о голого мужика? Где мой лучший друг и что ты с ним сделал? — поинтересовался Эллиот, убирая с глаз черноволосую челку.

— Не знаю. — Робби драматично склонился к барной стойке и глянул на Эллиота из-под ресниц. — По-моему, я в трауре, Эл, и не знаю, как выбраться.

Друг нахмурился.

— Ты про Логана? Думал, ты счастлив за них с Тейтом?

— Да, но… Эх. Они только обручились, и вуаля — женаты. Женаты.

— Знаю, детка. Но ты понимал, что к этому идет.

— Но легче-то не становится. Еще двое прекрасных мужчин теперь навсегда недоступны из-за колец и росписи на листе бумаги. Это угнетает.

— Еще двое мужчин? — с подозрением протянул Эллиот. — Кого из твоих знакомых захомутали?

«Джулиана», — тут же подумал Робби, представляя лицо знаменитого шеф-повара.

Джулиан «Прик» Торнтон. Робби перекатил на языке первый слог — подобно тому, как произнес сам Джулиан, представившись тем вечером в баре. Верно… Джулиан-великолепенный-гей-женатый-на-твоем-заклятом-враге-Торнтон. Его захомутали.

— Никого, — ответил Робби вслух и надулся. Повернулся на стуле и взглянул на танцующих вокруг мужчин. — Иди и повеселись за нас обоих. А я буду сидеть тут и…

— Киснуть?

— Так, прямо сейчас это слово — слишком сложное для моего мозга, — сказал Робби и поморщился. — Иди и за меня потискай мускулистых мужиков. Хоть кому-нибудь нужно получить удовольствие.

Эллиот сжал губы.

— Ну не знаю…

— Я посижу здесь. Никуда не денусь, — пообещал Робби, нарисовав пальцем на груди крест.

— Сердце с другой стороны, гений.

Робби передвинул руку.

— Я утоплю свои печали в алкоголе, чтобы завтра больное тело отвлекало меня от страданий разбитого сердца.

— Ой, не унывай, Белоснежка. Твой Прекрасный принц однажды тебя найдет.

— А до тех пор… — Робби жестом подозвал бармена, — я упьюсь до беспамятства и понадеюсь, что меня соблазнит принц, ну или хотя бы вернет к жизни поцелуем.

Эллиот положил ладонь на руку Робби. — Не уходи. Я вернусь.

— Я ног не чувствую, где уж тут ходить. Поэтому… посижу. Как хороший мальчик.

— Не уверен, насколько ты хороший, но… — Эллиот усмехнулся и, прежде чем уйти на танцпол, добавил: — Где твой телефон?

Робби залез в карман и вытащил мобильный.

Эллиот открыл список контактов, пролистал до собственного имени и положил телефон на стойку перед Робби. — Звони, если понадоблюсь. И не вставай со стула.

Робби коснулся виска пальцами, неловко салютуя, и икнул.

— Да, сэр.

— Хорошо. Скоро вернусь. — Затем Эллиот повернулся к бармену и проговорил: — После этой не наливай ему.

Тот кивнул, а Робби возмущенно открыл рот.

— Эй, ты мне не мамочка.

— К твоему счастью. Она бы отшлепала твою задницу. Как и сестры. Уверен, ты бы предпочел, чтобы это сделал мужчина, который затем бы ее и поимел. Скоро вернусь.

Робби отпустил Эллиота взмахом руки и с большим интересом начал листать в телефоне список контактов, подыскивая того, кто способен скрасить время. И лишь задержавшись на имени Джулиана, осознал, насколько пьян — ведь только этим можно было объяснить то, что он нажал на кнопку звонка.

Ну, а кроме того: если имеет быть неверное решение, то именно его я и приму.

***

— Нравится? — спросил Джулиан со своего места за обеденным столом. Его супруг, Джоэл Пристли, сидевший напротив, только что попробовал кусочек нового блюда.

На следующий месяц было намечено открытие очередного ресторана, и Джулиан приготовил окончательный вариант меню, и как всегда с волнением ждал самый главный отзыв — от Приста. Тот отпил сопровождавшее ужин Пино-нуар. Проглотил, аккуратно вытер уголки губ салфеткой.

Джулиан, не сдержавшись, выпалил:

— Твое молчание убивает меня, mon amour.

— А меня убивает твое нетерпение. Позволь мне вкусить, Джулиан. Позволь насладиться блюдом, которое ты весь день доводил до совершенства.

— Всю неделю, — поправил Джулиан. — И ты прекрасно знаешь, что я предпочитаю не откладывать вознаграждение.

— Да, но даже ты способен ждать, когда велено. А теперь позволь мне получить удовольствие от ужина.

Джулиан прикусил язык, развернул салфетку и положил ее на колени. Прист поднял бровь, провоцируя на возражение, но Джулиану хватало ума понять, когда стоило промолчать. Сегодня вечером он все подготовил для изысканного ужина. Изящный столовый сервиз, винные бокалы и сложенные салфетки, а главное — Magret de canard aux cerises avec une sauce au Porto — опаленная утиная грудка с вишней и соусом порто.

Джулиан, облизывая от предвкушения губы, внимательно наблюдал за Пристом: как он разрезал нежное мясо острым лезвием ножа, как клал кусочек в рот.

Присту всегда нравилось смотреть за тем, как ест муж. Джулиану, в отличие от многих других, это не казалось странным. Призвание Приста — создание съедобных произведений искусства, а уж наблюдение за его трапезой — удовольствие и иногда искушение. Есть что-то невероятно эротичное в приготовлении еды для любимого человека, и к тому же Джулиан много лет назад познал, насколько значимо одобрение Приста, и как оно приводит в восторг.

— Viens ici (подойди), — проговорил Прист, положив вилку в тарелку и с ожиданием взглянув на Джулиана.

Тот поднялся и обошел стол, не сводя глаз с хранившего молчание мужчины.

«Хаос в обрамлении классической элегантности. Это мой супруг», — подумал Джулиан. Только Прист умел без единого движения, лишь взглядом заставлять воздух в комнате искриться от напряжения.

Дождавшись, когда Джулиан приблизится, Прист нажал кнопку на пульте, и из колонок полились звуки песни «Young at Heart» Фрэнка Синатры. У Джулиана ускорился пульс. Его песня.

Он замер возле мужа, тот поднял взгляд.

— Ужин великолепен. Пожалуй, один из лучших, что я пробовал.

Джулиан провел пальцем по щеке Приста.

— Достойный комплимент, учитывая, сколько всего пробовал твой рот.

Прист молниеносно схватил его за запястье.

— Осторожнее, Джулиан. Не стоит острить лишь потому, что я доволен. А может и стоит, это тоже будет интересно. Честно, этот ужин — лучший.

Услышав комплимент, Джулиан почувствовал напрягшийся член и склонил голову.

— Merci beaucoup.

Прист отодвинулся от стола, развернулся на стуле, широко расставил ноги и притянул Джулиана ближе.

— Au contraire (напротив), думаю, моя очередь благодарить. Я хочу закончить вечер на высокой ноте, а на это способен только твой вкус.

Прист выпустил руку Джулиана и потянулся к пуговице брюк, но тот его остановил.

— Non, Джоэл. Ты слишком взвинчен.

— Всего лишь попробую, — проговорил муж. Джулиан нечасто слышал подобные предложения, а потому сдался.

— Хорошо. Попробуй…

***

Прист встал на колени и позволил себе забыться. Под звуки любимой Ol’ Blue Eyes он наслаждался стоявшим перед ним потрясающим мужчиной и был невероятно горд, назвав его своим. После рождественской вечеринки в его новой юридической компании «‎Митчелл и Мэдисон»‎ между ними нарастало напряжение, и стоило выпустить пар, не дожидаясь взрыва.