Кейт долго смотрела на меня.

— Привет.

Я отсалютовала ей своим напитком.

— Привет.

Кейт прошла на кухню, вытащила из-под раковины керамическую посудину, поместила в нее голову вампира, отправила в холодильник и вымыла руки. Затем она вернулась, сняла ножны со спины, не вынимая меча, повесила их на спинку моего клиентского кресла и плюхнулась в него.

— Что пьешь?

— Персиковый чай со льдом. Хочешь? — Я протянула ей бутылку своими когтями.

— Конечно. — Она сделала один глоток и закашлявшись, скривила гримасу. — Что это, черт возьми?

Хе-хе. Слабачка.

— Водка, джин, ром, сахар, лимонная кислота и персиковый шнапс. По большей части персиковый шнапс.

— И есть от этого эффект?

— Что-то вроде того. — Из-за Lyc-V было очень трудно напиться. — Опьянение длится около тридцати секунд, а затем мне нужно сделать еще глоток.

Кейт откинулась на спинку стула.

— Где проклятие моего существования?

— В душе, освежается.

— О боже, на кого Асканио запрыгнул в этот раз?

— Нет-нет, он смывает кровь.

— А, хорошо. — Она вздохнула и остановилась. — Ребенок смывает кровь, а мы чувствуем облегчение. С нами что-то не так.

— И не говори. — Я сделала еще глоток. — Не собираешься ничего говорить о моей звериной внешности?

— Мне нравится, — сказала она. — Рваные штаны и заляпанная футболка приятно дополняют образ.

Я пошевелила пальцами ног.

— Я думаю покрасить когти в милый розовый оттенок.

Кейт взглянула на мои ноги.

— Потребуется чертовски много лака для ногтей. А что насчет золотых обручей в ушах?

Я усмехнулась.

— Не исключаю такой возможности.

— Что случилось? — спросила Кейт.

— Встреча с Рафаэлем сегодня утром. Я звонила ему вчера, потому что Джим поручил мне расследовать несколько убийств оборотней, и мне нужно было задать ему пару вопросов, связанных с делом. Я хотела попросить прощения.

Кейт взяла мою бутылку и отпила из нее.

— И как все прошло?

— Он заменил меня.

Бутылка замерла в руке Кейт, в трех дюймах над столом.

— Он что?

— Он нашел другую девушку, ростом семь футов, с грудью размером с дыни и ногами от ушей. У нее обесцвеченные светлые волосы длиной до задницы, и вот такая талия! — Я соединила когти указательного и большого пальца, показывая подруге. — Они помолвлены.

— И он привел ее сюда?

— Она сидела на том стуле прямо здесь. — Я указала на соседнее кресло для клиентов. — Подумываю сжечь его.

Кейт поставила бутылку.

— Ты треснула его?

— Не-а. — Я сделала большой глоток. Алкоголь обжег мне язык. — После того, как он сказал мне, что лучшее качество его новой возлюбленной — это то, что она не я, ничего не имело уже значения.

— Она оборотень?

Я покачала головой.

— Человек. Не воин. Не особо умная. Я знаю, что ты скажешь — я сама виновата.

— Ну, ты вроде как ушла из его жизни, — сказала Кейт. — Ты на время сбежала и из моей жизни.

— Да-да. — Я сделала глубокий вдох. Больше не осталось ничего, чтобы избавиться от боли. Выхода нет. Боль охватила мою грудь и царапала маленьким острыми когтями.

— Собираешься бороться за него? — Спросила Кейт.

Я посмотрела на нее.

— Чего?

— Ты будешь бороться за него или планируешь лечь на спину и смириться?

— Кто бы говорил. Сколько времени у вас с Кэрраном ушло, чтобы нормально поговорить после той неразберихи с ужином? Три недели или скорее даже месяц?

Кейт приподняла левую бровь.

— Это другое. То было недоразумение.

— Ага.

— Он привел сюда свою новую пассию после того, как ты позвонила ему с предложением мира. Разве это не пощечина?

— Нет нужды объяснять это. Я и так знаю. — Глубоко в моем горле раздалось рычание.

— Так что ты собираешься с этим делать?

— Я еще не решила.

— Ничего не даётся легко, — сказала Кейт. — Если ты чего-то хочешь, то должна сражаться за это.

Это заявление, исходило от женщины, которая дралась с двадцатью двумя оборотнями, чтобы остаться с Кэрраном. Она знает по своему опыту.

— Я думаю об этом. — Думаю, хочу ли бороться за Рафаэля. То, что он сделал со мной, было жестоким. Мне было больно, и я больше всего на свете хотела отомстить. Но в то же время, кто я такая, чтобы стоять на пути его нового счастья? Что бы Ребекка ни давала ему, он явно нуждался в этом, иначе не строил бы планов относительно их помолвки. — Лучше скажи, как прошел твой день?

— У меня теперь есть голова. Вампирская, но все же.

Я уставилась на нее. Кейт была последним человеком, от которого я ожидала бы шутки на эту тему. Что ж, кто-то расслабился с началом семейной жизни.

— Круто, хех.

— Ага.

— У меня есть для тебя труп стеклянного монстра. Он в морозилке.

— Ах, не стоило. — Кейт наградила меня своей улыбкой сумасшедшего.

— Это аванс за то, что миришься с моим психическим срывом.

Снаружи проревел автомобильный двигатель.

— Это за мной, — сказала Кейт.

Дверь распахнулась, и Кэрран прошествовал внутрь. Мускулистый, сложенный так, будто каждый день был вынужден бороться за свою жизнь, что было не так уж далеко от истины — Кэрран двигался, как зверь, который понимает, что находится на вершине власти. Когда он входил в комнату, она будто принадлежала ему, и вы чувствовали, что, если у кого-то возникнут возражения относительно этого, он докажет свое право на деле. Судя по брызгам крови на его футболке, он уже делал это сегодня.

Я поднялась с кресла. Элементарная вежливость — отдавать должное монархии. Правда, если этого не сделать, они могут быть по-королевски раздражены.

Густые светлые брови Кэррана нахмурились. Мы не очень хорошо ладили, главным образом потому, что я усложняла его жизнь. Значительная часть старых оборотней считала, что убийство зверенышей — единственно верное решение, а мое существование означало, что ему рано или поздно придется развеять это предубеждение. Кроме того, я была оборотнем и не входила в Стаю. Ему удавалось игнорировать этот факт, вероятно, потому что мы с Кейт были лучшими друзьями. Однако сегодня я весь день скакала по городу в звериной форме. Игнорировать меня больше нельзя.

Кейт подошла к нему и поцеловала. Он повернулся, полностью сосредоточившись на ней, как будто они были одни в комнате. Вот что означало быть парой. Меня немного это кольнуло. Было время, когда подобное было и у меня.

— Подожди, мне надо захватить вампирскую голову. — Кейт вышла в другую комнату.

Царь Зверей посмотрел на меня.

— Вижу, ты решила, кем хочешь быть.

— Я работаю над этим.

— Тогда увидимся через пару дней.

Если я не предстану перед Стаей в течении трёх дней или не договорюсь об этом, он воспримет это как открытый вызов. Правда, чтобы сделать это, мне придётся проглотить свою гордость, отбросить воспоминания о моем мучительном детстве и явиться к тетушке Би, буде и женщине, которую я ударила. Женщине, которая прислала ко мне двух своих подчиненных-буд, чтобы избить. Мне придется склонить голову, извиниться и попросить принять меня в ее клан.

Да я лучше буду жевать грязь.

— Надеюсь на это, — ответила я.

— Стая не такое уж плохое место, Андреа, — тихо произнёс он. — И преданность работает в обоих направлениях.

— Я знаю, — сказала я. — Мне просто… мне просто кажется, как будто я потерпела неудачу. — Какого черта я делаю, разговаривая по душам с Царем Зверей? — Я так упорно старалась добиться чего-то в своей прошлой жизни. Присоединение к Стае окажется последним гвоздиком на крышке гроба.

— Единственное, в чем ты провалилась — это в лжи, ты притворялась тем, кем не являешься. И тебе очень долго это сходило с рук. — Кэрран пожал плечами. — Никто в Стае не будет судить тебя за то, кто ты или чья ты дочь. Даю слово.

Асканио вошел в комнату и склонил голову. Обычно Кейт или Дерек подвозили паренька. Ему нельзя было доверить собственную машину. Но сегодня у него была привилегия компании Кэррана. Я не завидовала его поездке домой.

Кейт вернулась из кухни с пластиковым мешком в руке. Она помахала мне, и они втроем вышли на вечернюю улицу, захлопнув за собой дверь. Автомобиль уехал.

Я осталась совсем одна.

Я села в кресло и допила полбутылки своего Джорджийского персикового чая одним большим глотком.

Чтобы переписать свою историю заново, мне пришлось бы признать все выборы, что я сделала, и смириться с их последствиями. Я могла бы исчезнуть и начать жизнь сначала в другом месте. Так было бы проще. Намного легче, чем преклонить колени перед моей новой альфой-стервой и видеть Рафаэля и его счастливую невесту на каждом собрании клана.

Я засмеялась от одной мысли. Прозвучало слишком горько, поэтому я прекратила думать об этом и направилась в душ. Вечер только разгорался. Было чуть больше шести тридцати. Я могла бы искупаться и еще немного проанализировать свои улики.

С самого рождения я поняла, что у меня есть только два варианта: сражаться или умереть. Я не из тех, кто сдается. Атланта будет уважать меня. Стая — оценит по достоинству. А Рафаэль. . Что ж, Рафаэль пожалеет о том, что променял меня. Я докажу ему, кого стоило выбрать.