К сожалению, вскоре моей гордости был нанесен сокрушительный удар.

Ни на одну из проходивших мимо меня женщин голливудские ужастики не произвели должного впечатления. Никто не собирался умирать от страха или хотя бы грохнуться в обморок. Похоже, все они были озабочены лишь одним — как победить в соревновании «оденься вызывающе до неприличия, чтобы тебя убили первой».

Шумно выдохнув, я расправила плечи и двинулась дальше.

Подумаешь, выставили напоказ свои сиськи. Пф-ф-ф. Разве настоящего мужчину волнует только декольте? Нет, прежде всего его интересует неотъемлемое право носить оружие, верно? А кто угадает, какое нормативное право красовалось у меня на заднице?

Именно оно!

Да, я была грязной девочкой. И потому не собиралась извиняться.

— Почему здесь нет ничего, кроме постеров? — спросила я у Райана.

— Брюс не позволил. Он сказал, что и так пошел на огромные уступки, разрешив нам провести в его здании эту «нелепую вечеринку». Пришлось согласиться и оставить его вестибюль «неиспорченным». Но я не смог стерпеть подобного пренебрежения и бросил на сиденье его унитаза несколько фальшивых пауков, а затем помог Уильяму заминировать его офис.

Лилит остановилась как вкопанная.

— Вы, ребятки, заминировали офис Брюса? — она на несколько секунд зависла, а затем на ее лице отразилось нечто, напоминающее оскал киборга.

* * *

Пока мы добирались до лифтов, Лилит затерялась где-то в толпе.

Хорошо хоть Райан каким-то чудом умудрился остаться рядом.

— Может, нам подождать ее? — спросил он.

— Нет. Она бы все равно нас вскоре бросила.

Пока я разрабатывала план сражения с непреодолимым потоком людей, он вытолкнул нас к лифту.

Принимая приглашение Райана на эту вечеринку, я прекрасно понимала, что с его стороны это могло быть лишь элементарной вежливостью. Весьма вероятно, он бы даже не стал искать меня в этой толпе. Но мои предположения оказались в корне неверными. Райан заявился ко мне домой, чтобы подвезти до «Галлеона», а теперь вел себя так, словно собирался быть рядом до самого конца.

Рациональная часть моего мозга предупреждающе мигала сигнальными огнями. Зато женская суть, небрежно потягивая мартини из хрустального бокала, крутила в предвкушении бюстгальтер на кончике пальца.

Музыку стало слышно, как только мы вошли в лифт. Он довез нас до верхнего этажа, и на выходе мы оказались зажатыми между мужчиной-вампиром и женщиной-суккубом… ну, или точнее, дамой в неглиже, только с хвостом и крыльями. Затрудняюсь сказать, в чем разница.

Когда мы попали в помещение, где проходила вечеринка, у меня от восхищения замерло сердце. С потолка — высотой не менее четырех-пяти этажей — свисали не прекращавшие раскачиваться и размахивать конечностями гигантские чудовища. Среди них был и созданный мной призрак. По полу невесомой дымкой стелился туман. Поднимаясь вверх и клубясь, он превращался в завесу из маленьких дымчатых завитушек, сквозь которую, казалось, норовил прорваться мой призрак.

От охватившего меня восторга хотелось прыгать и хлопать в ладоши.

Все выглядело таким реалистичным, что стало как-то жутковато.

Мне даже показалось, что я попала на шикарнейшую, запредельно дорогущую вечеринку в честь Хэллоуина из того фильма ужасов, который особенно любила, будучи старшеклассницей. Ритмично пульсирующие в тумане оранжевые и черные огни создавали эффект разбушевавшейся у нас над головами жутчайшей грозы. А разряженная под зомби группа музыкантов играла вживую на большой сцене в центре зала.

Сколько же здесь было интересного!..

Повсюду, куда ни глянь, присутствовали штрихи праздничных декораций. От выдолбленных для пунша тыкв до разбросанных по всему залу маленьких первобытных хижин, в которых я, хоть и с трудом, но все же смогла разглядеть крошечных человечков и всевозможные предметы быта.

— Это все ты? — мне пришлось повысить голос, чтобы перекричать музыку.

Райан небрежно пожал плечами.

— Почти. Выпив несколько банок энергетика, я просидел полночи, записывая свои идеи. Затем отдал список Уильяму, и он оплатил их реализацию.

Я усмехнулась.

— Ты сделал куда больше, чем просто выудил из меня одного жалкого призрака, монстра Франкенштейна и пачку постеров.

— Ну, я изначально планировал, что центром композиции будет призрак. Оставалось лишь убедиться, что художник способен создать нечто уникальное.

— О да, он был настолько тебя важен, что ты ни разу не пришел в процессе его создания. Да ты даже не глянул на него перед вечеринкой.

Райан притворно вздохнул.

— Если это попытка загнать меня в угол, чтобы я признался, что ты особенная, а я уделял тебе гораздо больше внимания, чем остальным деталям этого вечера, то уверяю, она провалилась.

Я широко улыбнулась.

— Для моих ушей это почти что признание. Принято.

Он же, криво ухмыльнувшись, схватил меня за руку.

— Давай проверим, сможешь ли ты танцевать в своем замысловатом костюме.

— Стоять! — приказала я. — Прежде чем принуждать меня плясать в этом, раздобудь немного алкоголя и влей в меня.

— Ты хотела сказать «вставь в меня» (прим. игра слов англ. «to put» – влил, вставил, поместил, положил)? — его светло-карие глаза хищно блеснули, не оставляя ни малейшего сомнения, на что он намекает.

Я прочистила горло.

— Есть немало вещей, которые ты должен поместить в меня.

Райан слегка приподнял брови.

— Если эта игра слов ограничится твоим костюмом, то мне конец.

Я рассмеялась.

— Во-первых, ты должен извиниться, что в школе был таким придурком.

— Я думал, что уже сделал это. Впрочем, готов извиняться столько раз, сколько ты посчитаешь нужным, — наклонившись ко мне, он на мгновение замер, а затем загадочно ухмыльнулся. — Вот только твои ушки спрятались от меня под эту затейливую повязку.

Я, не раздумывая, оттянула лицевую часть костюма, и когда мое ухо выскочило наружу, с готовностью подставила его. Мою кожу обдало теплым дыханием.

— Прости, что я в школе вел себя, как последний идиот, — Райан, находясь в опасной близости, слегка отодвинулся, чтобы я могла видеть его лицо. — Итак, что ты хочешь, чтобы я поместил в тебя в первую очередь? Если ты все еще не определилась, то у меня на этот счет есть парочка идей.

Я хотела рассмеяться, но на деле получилось лишь сдавленное бульканье.

Я предполагала, что смогу вычислить его заинтересованность лишь после продолжительного флирта и неоднократных гаданий по чайным листьям. А Райан, образно говоря, пальнул из двустволки мне прямо в лоб.

— Ты знаешь, что хороший шахматист всегда думает на десять ходов вперед?

— Хочешь сказать, я поставил тебе сразу шах и мат? Или еще что-то?

— Нет. Хотела признаться, что никогда не умела играть в шахматы. Но я надеялась, что, как только услышу твои извинения, на меня сойдет озарение, — я небрежно пожала плечами, а затем усмехнулась. — Это было лучшее извинение из всех, что я когда-либо слышала.

Райан улыбнулся так, как делают это парни со времен каменного века.

Сначала в его глазах вспыхивает чувственно-гипнотический огонь… посылающий твоему телу импульсы с сообщением, что ты для него открытая книга. А затем все плавно переходит в ту часть, где постепенно меркнет свет и начинает играть сексуальная мелодия.

Я облизнула вмиг пересохшие губы.

Мне захотелось запечатлеть этот момент, так как я поняла, что оказалась у развилки. Дорога передо мной разделилась на две тропинки. Первая была абсолютно безопасной. Она предлагала будущее, ради которого я трудилась не покладая рук столько лет. Обещала жизнь, о которой я мечтала, сколько себя помню. Пойти по ней было бы наиболее целесообразным. Выбор… был очевиден.

Другая же тропинка пугала своей непредсказуемостью, так как бежала за парнем, которого я, в общем-то, почти не знала. Это был путь импульсивных решений и безрассудных поступков. Не предполагавший взаимных обязательств, не гарантирующий долгосрочных отношений. Но как только я начинала думать о тропинке, ведущей в школу искусств, у меня перед глазами возникала унылая, невзрачная дверь. Зато когда думала о той, что бежала за Райаном, во мне вспыхивала уверенность, что я обязательно попаду в ту сказку, что обещают все мелодрамы. В ней, как правило, царит любовь, а чувства с каждым днем становятся сильнее.

Вполне возможно, был еще и третий вариант.

Не требующий выбирать ту или иную тропинку.

Я могла бы расслабиться и насладиться этой вечеринкой, совершенно не думая о том, что будет через несколько месяцев. Передо мной была реальная возможность, отбросив все сомнения, повеселиться от души.

* * *

— Простите… — к нам подошел элегантно одетый мужчина, держа под руку симпатичную девушку. Это были Брюс и Наташа Чемберсоны. — Ты та художница, что делала эти декорации, верно? — спросил он.

Я и раньше-то не стремилась общаться с Брюсом, но сейчас, столкнувшись с ним в этом элитарном, являющемся его собственностью здании, почувствовала легкую панику. Здесь он почему-то казался мне еще более пугающим.

— Зависит от обстоятельств, — медленно проговорила я. — Они тебе понравились?

В его взгляде, которым он окинул потолок и весь зал, читалось неприкрытое отвращение… с крошечной толикой смущения.

— Уверен, они выглядят именно так, как должно.

Райан, наклонившись к моему уху, прошептал:

— Поверь, это комплимент.

— Спасибо. А где же твой костюм? — полюбопытствовала я.

Брюс, поморщившись, глянул на свою безупречную классическую «двойку».

— Помнишь рекламу с парнем в костюме? Ту, где он называет себя Хаосом?

— Так ты олицетворение беспорядка? — спросила я. — А ты разве не должен... вносить свои коррективы в мероприятие? Ну, знаешь ли, войти в образ…

— Нет. Я не он. Мне просто интересно, видела ли ты ту рекламу. Мне она всегда казалась очень забавной. А вот лицедейства я не люблю. По мне, это глупое ребячество.