Глава 19

Наши Дни

Нью-Йорк

Бренна

Нью-Йорк был для меня слишком шумным городом. Слишком ярким. Но расположившись на заднем сидении лимузина я не могла отвести взгляд от окна. Весь этот неон был гипнотически завораживающим и одновременно тревожным.

— Полагаю, у тебя есть какие-то отчеты, которые мне нужно просмотреть, — сказал Гуннар, устраиваясь рядом со мной так близко, что я могла чувствовать электричество от его тела, как электричество там, в ночи. Я заставила себя не отпрянуть назад, чтобы оградить свое личное пространство. Чтобы заполнить мое пространство. Я больше не была съежившейся девочкой, прячущейся в глубине библиотеки. — Или ты сама собираешься носиться с ними, догоняя меня?

Я достала из кожаного портфеля айпад и протянула ему.

— Благодаря деньгам группы компаний американского инвестора, мы смогли диверсифицировать иностранные инвестиции в разработку нефтяных месторождений...

— Американского инвестора?

— Вышел на нас через Донала. Он проверял его и был посредником...

— Эта... группа… ты не в курсе, кто они?

Я покачала головой, глядя на неоновый город, проплывающий мимо моего окна.

— Нет. Первый взнос был выплачен за рыбопромысловый проект. А потом чек вырос. Я пыталась подтолкнуть Донала к встрече или даже вызнать его имя. Но Донал — это... ящик без ключа.

— Я помню, — сказал Гуннар.

Вот именно! Встреча тем летом в Абердине. Я совсем забыла о том обеде.

— Наш бюджет сбалансирован впервые за двадцать лет. Мы удвоили использование возобновляемых ресурсов, особенно ветра. Мы сооружаем турбины на Тире.

— А овец это не побеспокоит?

Я улыбнулась только потому, что была уверена, что он не может видеть мою улыбку.

— Овцы, кажется, не против. Мы предоставили помощь своих войск НАТО. А также возобновили договоры по выполнению нами финансовых обязательств. И мы приняли две тысячи семей беженцев. Мы выделяем больше денег на финансовую помощь студентам, которые хотят получать образование за границей.

— А что насчет сельского хозяйства?

Я повернулась к нему.

— Сельское хозяйство находится в упадке.

— И тебя это не беспокоит?

— Конечно, беспокоит.

— Что ты посылаешь нашу молодежь учиться в Шотландию и Швецию, а они не возвращаются обратно?

— Но те, кто возвращается, получат образование и помогут процветать нашим рыболовным и сельскохозяйственным центрам.

Я повернулась к нему и с удивлением обнаружила, что он наблюдает за мной.

— Это именно то, что мы планировали, — произнесла я. — В библиотеке три года назад.

— Это потому, что ты приложила к этому руку, — сказал он, и я отвернулась.

— Деньги помогли. — Меня не интересовало его одобрение, и я не верила его реверансам в мою сторону.

— Я все еще не могу поверить,что ты осталась.

— А я не могу поверить, что ты ушел.

Я работала, поджав хвост, пока он отсиживался в подвале какого-то клуба и ласкал женщин в спандексе. Используя свою репутацию, чтобы толкать водку.

Его одобрение означало дерьмо.

— Прочти отчет. Тебе есть, что нагонять, — сказала я ему.

В салоне машины стояла тишина, пока он читал, а я продолжала смотреть в окно, снег падал объемными белыми хлопьями и таял на стекле.

— Если бы все пошло по-другому, это был бы твой дом, — сказал он. — Нью-Йорк. Работа.

— Он никогда не стал бы мне домом. — Я уже скучала по горам и снегу. Я даже скучала по ветру. — Но как хорошо, что он стал домом тебе, — сказала я. — Полагаю, весь этот свет слепит здешнюю толпу от количества их прегрешений.

— Да, и я сделал все возможное, чтобы использовать их все себе во благо, — сказал он довольно предсказуемо.

— А что будет с твоим баром? — спросила я через несколько минут.

— Барами. Во множественном числе. Мне принадлежит три бара и два ресторана. А также несколько многоквартирных домов в Бруклине.

— Похоже, у тебя есть собственное королевство. За три года ты быстро поднялся.

Он криво улыбнулся.

— Я купил большую часть недвижимости перед отъездом.

— Ты все это время строил планы? — Пока я представляла себе нас вместе на троне, он планировал покинуть Васгар?

— Всем нужно иметь путь к отступлению.

— Только не мне, — с вызовом ответила я. Даже так, как я планировала на ближайшие несколько месяцев. О, какой же я была лицемеркой!

— Ты должен их продать, — сказала я. — Бары. Ты не можешь...

— Я знаю.

— Это вызовет сложности? Я имею в виду… тебе нравилось этим заниматься?

Он покачал головой.

— Просто было приятно иметь что-то свое, понимаешь? Что-то, что не имело никакого отношения к моему отцу.

— Ты можешь сделать Васгар своим.

— Ты уже все изменила, — произнес Гуннар, поднимая айпад. — Работа, которую ты проделала. Это потрясающе. Даже больше того, о чем мы мечтали.

— Спасибо, — сказала я, одарив его мимолетной улыбкой, давая слабину, несмотря на все мои усилия. Я выглянула в окно, обжигая роговицу об слепящий свет.

— Ты когда-нибудь бывала в Нью-Йорке раньше? — спросил он, пока машина вела нас сквозь неоновую ночь.

— Почему спрашиваешь?

— У тебя такое выражение лица, ну, знаешь: «Я никогда раньше не была в Нью-Йорке».

— И это все? — спросила я, неохотно улыбаясь.

— Верно.

— Просто… сколько денег стоит поддерживать город в таком состоянии?

— Больше, чем объем нашего валового национального продукта за десять лет.

— Тебе нравится? Город? — Я пожалела о том, что задала этот вопрос, как только его задала, но молчание Гуннара затянулось, поэтому я повернула голову, обнаружив его уставившимся в окно. Выражение его лица при этом было задумчивым.

«Плевать», — сказала я себе. Мне Абсолютно. Все равно.

— Я скучал по дому каждый день, — наконец произнес он. И я напряглась от желания, которое услышала в его голосе.

— Изгнание было твоим выбором.

— Да, — сказал он. — Так оно и было.

Вот как сильно он не хотел быть со мной. Он оставил дом, который любил, чтобы жить посреди этого кричащего острова, как можно дальше от меня. Я знала, что все гораздо сложнее, но именно так я себя и чувствовала. Темной ночью одна в своей постели.

Казалось, он вообще никогда не хотел меня.

Потому что ему было так легко оставить меня.

— Ну, по крайней мере, у тебя все гладко, не так ли? — спросил он. Слова были резкими, но тон мягким.

Такова была природа Гуннара. И много лет назад я решила верить его тону, а не словам. И это было ошибкой. Теперь я услышу его слова и проигнорирую его тон.

— Гуннар, я не собираюсь швырять в тебя грязью. Ты сидел на фальшивом троне в самом низу ночного клуба. Я же пыталась спасти твою страну. Я тебе ничего не должна.

— Ты права, — сказал он через мгновение. — Я сожалею об этом.

Я прищурилась, ожидая следующего удара. Потому что Гуннар не извинился.

— И спасибо, — сказал он, застав меня этим врасплох. — Благодарю тебя за то, что ты так хорошо позаботилась о моей стране. Лучших рук для нее не найти. — Он прижал руку к губам, а затем к сердцу - стандартное приветствие в нашей стране. Знак уважения.

Я снова посмотрела в окно, не веря ни его тону, ни его словам.