Почему здесь только я и Алек? Как такое могло произойти?

Я открыла дверь в кабинет, где проходило заседание Совета и увидела, что Энн говорит. Члены Совета обернулись, когда я вошла, но разочарованно вздохнули, увидев, что я не король. Энн продолжала говорить, а я сидела на своем обычном стуле у стены. 

Комната была обновлена с тех времен, когда мужчины носили мечи. Там стояли длинные столы и удобные кресла. Оборудование для записи аудио и видео, а ещё были установлены микрофоны. Электронные машины для голосования. Но у одной стены все еще был огромный камин, над которым висела шкура гигантского волка.

Моя страна. В двух словах. Одной ногой в настоящем. Одной ногой в прошлом.

Энн говорила о способности Совета править без короля. Без лидера. Что они не должны делать радикальных изменений во времена большой неопределенности. Что Совет должен сделать совместное заявление о том, что они поддерживают Фредерика и что все в порядке.

Меня утешало, что большинство членов Совета кивали.

Кроме Эрика.

Он сидел на своем месте во главе стола Совета. Он совсем не был похож на своего брата. Эрик был большим там, где Фредерик был маленьким. Полный хвастовства и какой-то разрушительной, запугивающей энергии. Я поймала его взгляд, и он ухмыльнулся мне, уверенный, что я уступала ему.

Мне хотелось ударить его как можно сильнее, прямо в лицо.

Алек сел рядом со мной. Его викинговые размеры тоже были втиснуты в костюм, и мне было интересно, выбрала ли Ингрид его для него. Выглядел он залихвацки.

— Он подписал бумаги? — спросил Алек, и я покачала головой.

— Что мы будем делать? — спросил он.

И вдруг я расхохоталась. Я безудержно смеялась в палатах Совета.

— Прошу прощения, — заговорил Свен, член совета с северо-западного округа Южного острова. — Бренна? Вы пришли с новостями от короля?

— Верно. — Я встала и не торопясь подошлп к концу стола. — Во-первых, я хочу выразить благодарность и признательность моего отчима за все ваши добрые слова и подарки. Мы, моя мать, отчим и я, все ценим терпение, которое вы проявили к нам, когда мы держали двери в семейные покои закрытыми. Королю Фредерику с каждым днем становится все лучше...

Внезапно у меня за спиной в дверях послышался шум, и мама стояла там, держа дверь открытой, с широко раскрытыми глазами и обеспокоенным видом.

Он мертв, подумалось мне. Но тут в двери, опираясь на трость, вошел король Фредрик. Его волосы были причесаны, но он не брился, и все члены Совета ахнули при виде его. Высоко подняв голову, он направился туда, где стояла я, и я быстро отодвинулась, чтобы дать ему место, но он схватил меня за руку.

Я моргнула, пораженная и неуверенная.

— Что… что вам нужно? — спросила я.

Когда Фредерик посмотрел на меня, я увидела в его взгляде больше страха, чем могла предположить. Дрожащей рукой он сунул руку в карман пиджака и вытащил бумаги, которые я составила, чтобы дать моей матери возможность занять его место в течение очень ограниченного промежутка времени.

Везде, где было имя моей матери, оно было зачеркнуто.

И мое имя было написано почерком моей матери.

Бумаги были подписаны королем.

— Ты, — сказал он. — Ты.

Я медленно кивнула. Чудовищность этого факта была больше, чем я могла тогда полностью осознать. Но на меня смотрели десятки глаз, а время двигалось со сверхскоростью.

Король Фредрик повернулся к брату.

— Не. Мертвый. Пока что!

— Что происходит? — спросила Энн.

Моя мать помогла королю Фредрику вернуться на свое место, а я повернулась к Совету и очень медленно объяснила, что по его указу я буду замещать короля. Так долго, как это было необходимо.

***

Гуннар был прав.

Это то, чему я научилась в первые шесть месяцев, когда была женщиной позади трона, заставляя страну двигаться вперед.

Гуннар был прав.

Мне не хотелось в этом признаваться. Больше, чем я могла вынести, я ненавидела признавать, что Гуннар был прав. Все наши благородные планы. Никто из них не мог помочь нам вытащить страну из нищеты. Никто из них не мог спасти нас.

Я слишком много вложила в надежду.

И рыболовство.

 — Я не шучу, — сказала Ингрид. Библиотека была моим кабинетом, а стол в глубине - моим письменным столом. Ингрид вернулась в Васгар, когда я заняла место рядом с Фредериком, и помогала мне во всем, что касалось связей с общественностью.

И в основном она постоянно помогала мне не сходить с ума.

— Посмотри на него, — сказала она, протягивая журнал, который она хотела мне показать. Позади нее потрескивал огонь, а в окна била зимняя гроза.

— Я не хочу.

— Он выглядит нелепо, — сказала она. — Я имею в виду… трон и меховую накидку? Кем он себя возомнил?

— Мне все равно.

Ингрид швырнула журнал на стул рядом с собой.

— Ты единственная женщина в мире, которая не хочет смеяться над своим бывшим парнем.

— Он не был моим парнем, — сказала я. — А я слишком занята.

Донал позвонил и попросил о конференц-связи. У них был инвестор… похоже, группа инвесторов. И я доверяла Доналу, но не собиралась обманываться пустой надеждой. Только не снова. Ясные глаза и разумное сердце - вот что мне было нужно.

И чтобы Ингрид перестала возиться со светскими журналами.

— Ты можешь взглянуть на это? — спросила я, протягивая ей свои записи для телефонной конференции.

— Конечно, — сказала она. — Я просто пойду выпью чашку чая. Хочешь чего+нибудь?

Я отрицательно покачала головой.

Когда она вышла из библиотеки, я откинулся на спинку стула и приказала себе быть сильной.

Тебе все равно, напомнила я себе.

Но я все равно потянулась за журналом. Первый сюрприз… это не желтая пресса. Это был Esquire.

Хм-м-м.

Журнал раскрылся на его фотографии. И я могла держать себя в руках сколько угодно, но это не помогало. Нисколечки. Мое сердце сжалось так сильно, что я даже задохнулась.

Гуннар.

И он не выглядел глупо. Нисколько.

На нем была корона и меховая мантия, черная с белой отделкой. Пара кожаных штанов и больше ничего. И больше ничего. За исключением, может быть, какой-нибудь со вкусом выполненной, но драматичной подводки для глаз.

Татуировка была выставлена на всеобщее обозрение. Пресс.

Он выглядел очень похожим на персонажа из сериала "Игра престолов". Очень Злой Принц. Очень, очень похож на себя.

Он сидел на троне, обхватив рукой горлышко бутылки с водкой. Эта полуулыбка на его губах была так знакома. Выражение его глаз говорило о том, что он был в курсе шутки, но на самом деле это была не шутка, не так ли? Был таким мужественным. Таким царственным.

Таким невероятно сексуальным.

Я не прочла ни единого слова. Они не имели значения. Картинка могла продать миллион бутылок этой водки.

Гуннар нажился на своей репутации. Его семья и страна. Он использовал нас всех только для того, чтобы бросить, оставить позади.

Я выбросила журнал в мусорное ведро.