Глава 37

НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО я собираю свою одежду дома у Мэддокса, в моем кармане начинает звонить телефон. Мэддокс уехал рано утром, но сказал, что вернется, чтобы отвезти меня в аэропорт. Мне удалось убедить его не ехать со мной, сказав, что они с Кен могут приехать ко мне в гости на выходные. Он согласился только после того, как я сказала, что воспользуюсь его самолетом.

Я отвечаю на звонок.

— Да?

— Привет, я поговорила с адвокатами, и они сказали, что в дополнение к Закону об авторском праве есть другие законы, которые помогут удалить видео с веб-сайтов, мы также можем подать на него в суд за нанесение ущерба, унижения, эмоционального расстройства и вторжения в частную жизнь, но ... — она делает глубокий вдох, а затем выдыхает, — произошло кое-что чертовски странное.

— Хорошо? — отвечаю я, бросая сумки у входной двери.

— Итак, прошлой ночью Трэвис очнулся и сказал, что принесет тебе официальные извинения, и уже удалил все видео в автономном режиме. Ты все еще можешь подать на него в суд за все остальное, но...

Я останавливаюсь.

— Что?

— Я знаю, верно? Он сказал, что получил то, что хотел. Его намерение было выполнено.

— Что, черт возьми, это значит?

Она свистит, затем дышит в трубку.

— Понятия не имею, но Аметист, он чудак и мерзавец. Я бы посоветовала тебе держаться от него подальше.

— Поняла, — рассеянно отвечаю я, вешая трубку.

Все это не имеет смысла. Я иду на кухню и готовлю кофе. С чего бы ему отказываться от всего, после того, как он устроил это гребаное шоу? Каковы были его намерения? Он хотел причинить мне боль? Навредить Мэддоксу? Нет, должно быть что-то другое или, может быть, я слишком много думаю о мотивах Трэвиса. Он не настолько умен.

Мэддокс приходит домой и кладет мои сумки в свой Фантом (прим. пер.: Rolls—Royce Phantom — автомобиль представительского класса).

— Ты владеешь машиной мафиози... — поддразниваю я, садясь на пассажирское сиденье.

— У меня много машин, детка.

— Кто бы сомневался.

Я пристегиваю ремень безопасности и жду, пока он сядет за руль. Поворачиваюсь к нему лицом.

— Алиша, мой личный ассистент, звонила мне, пока тебя не было. Она сказала, что Трэвис пришел в себя прошлой ночью и все исправил. Он удалил видео из сети — хотя мы оба знаем, что невозможно удались все, где-нибудь что-нибудь обязательно всплывет, и также он приносит официальные извинения.

Мэддокс наклоняет голову, выезжая на шоссе.

— Во что он, бл*дь, играет?

Он сжимает челюсть.

Я делаю паузу, включаю радио. Играет «Glycerine» исполнителя Bush, и я делаю громче. Я люблю эту песню. Голос солиста напоминает мне Курта Кобейна. Я не скажу об этом Мэддоксу, он наверняка обидится. Никто не может быть Куртом Кобейном, кроме Курта Кобейна.

— Не знаю, — отвечаю я, глядя в окно на автостраду. Мы въезжаем на взлетную полосу, Мэддокс останавливается возле своего самолета.

Я отрицательно качаю головой.

— О, как далеко ты...

Он останавливается, снимает очки авиаторы и кладет их на приборную панель.

— Я приеду в эти выходные.

— Хорошо, — отвечаю я. — Чем займемся?

Парень облизывает губы.

— Не знаю, но я знаю, что ты моя, и на этот раз тебя не отпущу.

Я улыбаюсь.

— Возьмешь с собой Кен?

— Да, — отвечает он.

— Круто! — говорю я, открывая дверь. — Нам с ней нужно закончить мой хафпайп.

Я выхожу и вытягиваю руки над головой, разминаю шею, затем смотрю на солнце.

— Что? — говорит Мэддокс, закрывая дверь.

Делаю паузу.

— Дерьмо. — Что за чертова идиотка. — Извини, я не хочу, чтобы у кого-то были проблемы...

Он обходит машину.

— Выкладывай.

— Мы с Кэсс вроде как стали, ну не совсем близкими, но друзьями.

Мэддокс внимательно наблюдает за мной.

— И?

Надеюсь, он не разозлится.

— Они с Кен пару раз приезжали ко мне в гости на выходные. Мы с Кен покрасили хафпайп, который я построила дома. Мы сделали фотографии, пара из них есть в социальных сетях.

Его губы сжимаются, щеки краснеют.

— Неужели?

— Ты злишься?

— Аметист, — он обнимает меня и целует в голову. — Вы с Кен обожаете друг друга, с чего бы мне злиться?

Я вздыхаю, расслабляясь.

— Не знаю, в последнее время ты был очень угрюм.

— Прости, детка, — шепчет он мне в волосы, а затем жестом указывает на ожидающий самолет. — Это дерьмо с Трэвисом за*бало меня, и мы... —

Мэддокс говорит «мы» и это словно удар под дых.

Я киваю.

— Я знаю.

Он улыбается, целуя меня в губы.

— В эти выходные у тебя день рождения?

— Серьезно? — спрашиваю я, отводя глаза в сторону. — Нет, не может быть... ты ошибаешься. Возможно, у кого-то другого.

Он игриво пихает меня.

— Мы приедем.

— Когда ты говоришь мы...

— Ага. — Парень лезет в машину, чтобы взять солнечные очки. — Я имею в виду всех.