Глава 32

Эльза

Прошлое

Я перемещаюсь.

Земля уходит у меня из-под ног, и кто-то держит меня в своих объятиях.

Папочка?

Нет, папе нужна помощь.

Здесь темно. Я не могу открыть глаза. Не могу говорить.

Я могу только оставаться неподвижной, когда кто-то несет меня. Слабое шарканье шагов единственное, что я слышу.

— С тобой все будет в порядке. Ты наследие Стил.

Голос доносится издалека, почти из другой комнаты. Или, может, из другого места?

Моя голова откидывается на руку, несущую меня.

Папочка. Спасите и папу тоже.

Благополучно ли Серые Глаза ушли?

Я хочу задать эти вопросы и многое другое, но мой рот не двигается. Ничто не движется.

Тихий стон доносится до меня с пола. Этот звук такой навязчивый и болезненный, что пронзает насквозь.

Ма?

Мне кажется?

Звук раздается снова, как вой зимой.

На этот раз тот, кто несёт меня, останавливается и оборачивается.

— Ты бы просто не умерла, не так ли? — голос звучит неодобрительно, почти сердито. — Ты не заслуживаешь такой жизни, Эбигейл, и мы оба это знаем. Сегодня все закончится.

И вот так просто он уходит. Всхлипы становятся все тише и тише, чем дальше он уходит. Мы оставляем маму. Зачем?

Я то погружаюсь в темноту, то выныриваю из нее, будто мы играем в прятки.

Человек шагает все дальше и дальше.

Я хочу позвать папочку или маму, но не могу.

Когда я думаю, что он никогда не остановится, он останавливается и кладет меня на что-то мягкое.

— Отвезите ее в больницу. Позвоните Блэр и Джексону Куинн, а затем наблюдайте издалека. Не вмешивайтесь, только убедитесь, что она в безопасности.

Папа. Папочка. Спасите папу.

— Сожгите весь особняк дотла, — уверенным тоном произносит голос.

— Есть ли внутри кто-нибудь из выживших? — спрашивает кто-то другой.

— Нет, — произносит голос. — Мы уезжаем. Сейчас же.

Папочка.

Папа все еще там.

И мама тоже.

Мои глаза слегка приоткрываются. Двое мужчин забираются на заднее сиденье черного фургона. Один из них доктор Шепард, личный врач папы.

Он склоняется над телом в окровавленной белой рубашке.

Это папочка.

Не оставляй меня.

Другой мужчина сидит по другую сторону от папы и внимательно наблюдает за ним.

— Сожги это, — говорит он человеку в черном, стоящему возле фургона.

Мужчина что-то говорит ему в руку, и особняк загорается.

Я смотрю на мужчину рядом с папой затуманенными глазами. Он наблюдает за тем, как пламя пожирает дом, с нейтральным выражением лица, будто внутри никого нет. Человек хнычет и просит о помощи.

— Поехали, — командует он, и фургон уносится вниз по дороге, а за ним следуют другие черные машины.

Его голос.

Это он.

Тот, который сказал моей маме, что она не заслуживает этой жизни и что она закончится сегодня.

Тот, кто сейчас сжигает мою маму внутри.

Тот, кто забирает папочку, как небеса забрали Илая.

Тот, у кого нет эмоций, когда он все это делает.

Дядя Агнус.