С каждым шагом девушка умирала от мучительного беспокойства. Скосив глаза на идущего рядом императора, она увидела, что тот сделался мрачнее черной тучи. В полном недоумении верная служанка украдкой тронула его за рукав и едва слышным шепотом спросила:
— Хозяин, если молодой господин узнает правду, разве это не к лучшему? Стоит ли впадать в уныние?
В ответ Ваньянь Сюй бросил на нее многозначительный взгляд и так же шепотом выругался:
— Вот дурёха! Что значит — к лучшему? Если Су Су сейчас всё узнает, может, его и обрадует то, что я еще не потерял последнюю совесть, хотя он уже привык считать меня злобным демоном. Но, кроме этого, он ведь был вынужден против воли стать императрицей. Если он разыщет тех людей и узнает, что мы все объединились, чтобы обмануть его, тогда… тогда разве не буду я в его глазах виновен еще в одном преступлении? К тому же, обман — тяжкое обвинение, разве нет? Стоит Су Су дать волю воображению, и он решит, что мои чувства к нему — тоже всего лишь подделка. Скажи-ка… скажи-ка, что нам, по-твоему, теперь делать?
Цзы Нун ошеломленно уставилась на императора, поражаясь его дальновидности и привычке тщательно обдумывать каждую мелочь. «О Небеса! — воскликнула девушка про себя. — Лучше бы вы, хозяин, поменьше головой работали!» Тут она услышала, как Ваньянь Сюй бормочет себе под нос:
— О милосердный Будда! Благослови и просвети этих людей, не позволь им выдать себя с головой! Если Су Су узнает, что они его обманули, да еще заработали по десять монет серебра, то и самим им худо придется, и для Су Су это будет жестокий удар…
Проходя по знакомым с детства местам, Су И заметил, что здесь почти ничего не изменилось. Стоило ему оказаться на родной улице, как сердце заныло, в носу защипало, а на глаза навернулись слезы. Су И медленно приблизился к своему бывшему особняку, и только тогда понял, что после того, как он отправился защищать границу, император Ци пожаловал этот дом одному из своих приближенных. Теперь здесь жил отставной чиновник, а слуги семьи Су, должно быть, давно разбрелись кто куда. Увидев в родном особняке чужих людей, Су И почувствовал, как его охватила глубокая тоска. Не в силах больше на это смотреть, он направился к дому пожилой бездетной женщины, которой помогал в лучшие времена, и обнаружил, что у нее как раз собрались все соседи, чтобы на досуге поболтать о том, о сём. Среди них оказались и беременная женщина, и мать маленькой девочки — все исполнители главных ролей в императорском спектакле.
Сердце Ваньянь Сюя ледяной глыбой застыло в груди — кто мог предположить, что все посвященные в тайну, как назло, окажутся в этот день в одном месте? Император побледнел, Цзы Нун позеленела. Заметив их, вся компания соседей сначала остолбенела от изумления, но потом, вспомнив о манерах и приличиях, принялась почтительно раскланиваться.
В груди императора сердце грохотало как барабан. Ваньянь Сюй уже собирался подать знак бывшим «заложникам», намекнуть, чтобы держали язык за зубами, но тут Су И окинул взглядом дом и усмехнулся:
— Вижу, дела у вас идут неплохо — у меня прямо камень с души свалился!
Как только он замолчал, беременная женщина, его подруга детства, выступила вперед, заливаясь краской стыда.
— Старший братец Су, — смущенно призналась она, — в тот день, когда мы вступили в сговор с государем, чтобы обмануть тебя, это я подтолкнула всех к такому решению. Даже не думай обвинять никого другого. Только я несу ответственность за всё, меня и накажи, как посчитаешь нужным!
Молодая женщина попыталась опуститься перед Су И на колени, но тот подхватил ее под руки.
Что же касается Ваньянь Сюя, он вступил на престол в смутное, тревожное время для своей страны. Через какие только испытания ему не пришлось пройти! Императору казалось, что для него больше не существует непреодолимых препятствий ни на земле, ни на Небесах. Кто мог подумать, что в миг, когда истина выйдет наружу и хитроумный заговор раскроется прямо на глазах, это станет для него таким ударом, что он и сам едва сумеет удержаться на ногах! Заметив, как хозяин покачнулся, Цзы Нун поспешила подставить ему плечо и подумала: «Стоило этой женщине увидеть молодого господина, как она тут же во всем призналась. На удивление прямодушная особа — хотя не слишком-то умно с ее стороны взваливать всю вину на себя. Но раз так вышло, то и хорошо: теперь нам с Цзы Лю разоблачение не грозит. Вот уж правда, не было бы счастья, да несчастье помогло!» Она подняла глаза и увидела, что Су И смотрит на них с императором глубоким пристальным взглядом.
Ваньянь Сюй тоже смотрел на своего возлюбленного, но не мог вымолвить ни слова.
— Ваньянь Сюй, госпожа Лэй утверждает, что ты вступил с ними в сговор, чтобы обмануть меня. Как это понимать? — поинтересовался Су И.
Император, являвший поистине жалкое зрелище, волевым усилием попытался вернуть себе пошатнувшееся достоинство. Бросив на госпожу Лэй укоризненный взгляд, он изобразил вымученную улыбку:
— Это… это так, пустяки. Мы просто подумали, если причиним твоим друзьям вред, ты никогда Нам этого не простишь. Поэтому Мы хотели… Мы решили схватить их только для того, чтобы взять тебя на испуг. Но Мы опасались, что у кого-нибудь из них от страха сердце не выдержит, ведь тогда… тогда их смерть была бы на Наших руках. Поэтому… поэтому… в общем, Су Су остальное ты и сам уже понял.
Он замолчал и виновато повесил голову, не смея поднять взгляд на Су И в ожидании сурового приговора.
Прошло немало времени, но Ваньянь Сюй так и не услышал ни яростного рыка, ни грозных проклятий. Гадая, что бы это могло означать, он вдруг увидел, как две изящные, но сильные руки крепко схватили его за плечи. Император поднял голову и с изумлением обнаружил, что супруг смотрит на него с выражением, какого Ваньянь Сюй доселе ни разу не видел на его лице — с выражением искренней теплоты и нежности.
— Ты же монарх, повелитель целой империи, — с мягкой улыбкой напомнил ему Су И. — Что за пришибленный вид? Убери-ка эту кислую мину, к чему давать людям повод для насмешек?