— Барышня Цзы Нун, умоляю! — воскликнул он. — Умоляю… Ни слова больше… Я буду есть.

Сердце девушки пропустило удар. Су И схватил чашу с рисовым отваром и принялся лихорадочно заталкивать в себя ложку за ложкой. В глазах его стояли слезы, и только усилием воли он не позволял им хлынуть потоком по щекам. Видя отчаяние пленника, Цзы Нун преисполнилась такого сочувствия, что чуть не выпалила: «Молодой хозяин, не печальтесь! Заложники получили награду серебром и давно разошлись по домам. Сегодня вы всего лишь посмотрели спектакль с их добровольным участием, поставленный Его Величеством. Император не только пообещал этим людям щедрую награду, но и поклялся, что, пока вы будете императрицей, он никогда не позволит подданным Цзинь Ляо притеснять подданных бывшей Ци и не дарует одному народу никаких привилегий перед другим. Если бы не его слово, они никогда не согласились бы участвовать в этом обмане».

К счастью, Цзы Лю не дремала. Заметив, что подруга колеблется, она поспешила вмешаться:

— Сходи-ка на кухню и посмотри, как там суп из ласточкиных гнезд, уже готов? Если нет, поторопи этих бездельников, пусть пошевеливаются.

Так ей удалось хитростью спровадить Цзы Нун из покоев пленника.

Хотя Су И поглощал рисовый отвар и жидкий суп полными ложками, еда казалась ему совершенно безвкусной. Он не чувствовал ни голода, ни сытости. Хорошо, что Цзы Лю не сводила с пленника глаз. Она вовремя заметила, что стол уже наполовину пуст, а Су И по-прежнему бессознательно сжимает в руках чашку, и по лицу его разливается нездоровая бледность.

— Молодой господин, должно быть, уже сыт, — предположила девушка. — Вам не обязательно доедать все эти блюда. Но, если вы всё еще голодны, в полночь подадут суп из ласточкиных гнезд. Этот редкостный деликатес часами томится в кипятке, он очень полезен и поможет вашему телу быстрее оправиться от ран.

Су И молча, покорно поставил чашку на стол.

С этого дня пленник стал походить на деревянную куклу. Он ничего не говорил, ничего не делал по собственной воле — только по чужим указаниям. Ваньянь Сюй заходил в его покои несколько раз в день, но надолго никогда не задерживался. Откровенная беседа не клеилась, им едва удавалось перемолвиться парой ничего не значащих фраз, поэтому император не обратил внимания на подавленное состояние Су И.

Цзы Лю, напротив, тревожилась всё сильнее. «Древние недаром говорили: можно привести коня к водопою, но нельзя заставить его пить, — думала она. — Император попытался применить силу, пошел на крайние меры… Неужели он добьется лишь того, что превратит крепкого здорового мужчину в живой труп? Какая жестокость по отношению к молодому господину!»

Девушка не осмелилась дольше медлить и разыскала Ваньянь Сюя в переднем дворце, предназначенном для церемоний и официальных аудиенций. Она доложила императору о том, что происходит в покоях Су И, не упустив ни малейшей подробности.

Казалось, Ваньянь Сюй совсем не удивился.

— За такое короткое время Су И столько всего пришлось пережить, — сочувственно вздохнул он. — В его жизни многое изменилось. Ему нелегко смириться с судьбой. Неудивительно, что сейчас он в глубоком отчаянии, но ничего страшного — скоро тоска пройдет без следа.

Император велел девушке возвращаться назад, но после ее ухода никак не мог избавиться от подспудной тревоги. Отложив на время официальный доклад, который внимательно изучал, Ваньянь Сюй вызвал Цзы Нань и, отдав несколько распоряжений, отправился навестить Су И. По дороге его взгляд привлек Дворец Наслаждений, расположенный напротив покоев пленника. Великолепный сад искрился в ярком солнечном свете, играя всеми цветами и оттенками радуги. Император подумал, что через какой-нибудь месяц в этом роскошном, но уютном гнездышке он наконец разделит ложе с возлюбленным, и эта мысль настолько его вдохновила, что он теперь мечтал лишь об одном — чтобы этот день поскорее настал. Но Ваньянь Сюя тут же отрезвило воспоминание о горькой участи захваченной империи, ведь именно из-за бездумной расточительности бывший император Великой Ци подписал смертный приговор собственной стране. Следует извлекать уроки из ошибок прошлого, ежечасно напоминать себе о них, чтобы не повторять в будущем. Нельзя забывать великие цели, нежась в довольстве и роскоши, нельзя терять желание и способность стремиться вперед. Иначе перенос столицы, задуманный как благое деяние, останется уродливой кляксой на странице истории.

Размышляя обо всем этом, Ваньянь Сюй подошел к опочивальне Су И. Там он обнаружил, что некогда полный сил, несгибаемый человек безвольно лежит на постели, уставившись пустым взглядом в потолок. Пленника окружили заботой, кормили досыта, но, казалось, за последние дни он нисколько не поправился. Помня о приближении свадебной церемонии, он с каждым днем, с каждой минутой терзался всё сильнее.

Под прикрытием занавески Ваньянь Сюй украдкой наблюдал за пленником. Тут его обнаружила Цзы Нун и открыла было рот, чтобы обратиться с приветствием, но император жестом остановил ее. Простояв так долгое время и не увидев никаких изменений, он разочарованно повернулся, чтобы уйти, но заметил во внутреннем дворике Цзы Нань в сопровождении мужчины. Император кивнул собственным мыслям и тихо отступил за ширму. Вскоре Цзы Нань вошла вместе со своим спутником, чье лицо Ваньянь Сюю разглядеть не удалось. Император услышал взволнованный голос:

— Жэ… Жэчжи, это и правда ты?