Глава 18

Я СМОТРЮ НА ПРИЗРАКА С ОТКРЫТЫМ РТОМ.

— Ч-что ты здесь делаешь? — заикаюсь я.

Он просто продолжает ухмыляться мне.

— Впусти меня, и я расскажу тебе.

Я колеблюсь, потому что было бы глупо не сделать этого. Этот парень опасен. Вероятно, более опасный, чем Сэйнт.

Но у него также есть прямая связь с Дженн.

Я молча отступаю в сторону и впускаю его в свою комнату. Он неторопливо проходит мимо меня, засунув руки в карманы, его поза расслаблена, но взгляд острый и хищный.

Когда я закрываю дверь, я поворачиваюсь и прижимаюсь к ней спиной.

— Скажи мне, почему ты здесь, — требую я на этот раз.

Он медленно поворачивается ко мне лицом.

— Твоя мама хотела, чтобы я проверил тебя. Убедиться, что ты не делаешь глупостей.

Гнев мгновенно пронзает меня.

— Да? Она не казалась такой уж обеспокоенной, когда, бросила меня в том дерьмовом баре.

Мой гнев приятен. Это горячо и обжигает мою кровь. Хотя я знаю, что злюсь не только на Дженн. Я злюсь на себя за то, что только что сделал с Сэйнтом. Я такая глупая. Такая слабая.

Как бы Сэйнт ни морочил мне голову и ни играл со мной, моя собственная чушь гораздо хуже. Говорю себе, что я забуду его. Что я никогда больше не позволю ему прикасаться ко мне. И все же при первой же возможности я раздвигаю ноги и выдыхаю его имя почти без борьбы.

Боже, внутри меня что - то сломалось.

И что бы это ни было, оно упивается Сэйнтои и его порочностью. Воспоминание о его резких, рычащих словах заставляет меня вздрогнуть. Я слегка встряхиваю головой, как будто это может вытеснить его присутствие из моего сознания, и агрессивно сосредоточиваю все свое внимание на Призраке.

— Я хочу снова увидеть Дженн, — бормочу я.

— Странная просьба, учитывая, как ты злишься из-за того, что она бросила тебя.

Его темные глаза вспыхивают весельем, и я стискиваю зубы, пытаясь обуздать свою ярость.

— У меня все еще есть к ней вопросы.

Так что, может быть, я и куплюсь на ее историю о том, что эта фотография была подстроена, чтобы вывести меня из себя, но это все равно не объясняет, какого хрена она в Калифорнии. Очевидно, она здесь, преследует меня по какой-то причине, и я хочу знать, в чем дело.

Призрак только качает головой с ухмылкой.

— Этого не случится, малышка.

Я делаю шаг вперед и смотрю ему в лицо, мой гнев либо придает мне смелости, либо делает меня глупой.

— Сделай так, чтобы это произошло, — шиплю я.

Выражение его лица темнеет, и теперь он не выглядит таким веселым. Он возвышается надо мной, его взгляд вспыхивает раздражением.

— Мы уже говорили об этом. Я не подчиняюсь твоим приказам, сука, — рычит он. — Так что следи за своим гребаным языком.

Мой гнев определенно делает меня глупой, но я продолжаю с ним бороться. В любом случае, что, черт возьми, я действительно могу потерять в этот момент?

— Ты меня не пугаешь, Призрак, — вру я. — Насколько я могу судить, ты просто сука-мальчик на побегушках у моей мамы, и я предполагаю, что она сказала тебе, что ты и пальцем меня не тронешь.

Я ожидаю, что он взорвется на мне, но, к моему удивлению, он смеется. Как будто я только что сказал что-то веселое.

— Черт, ты почти такая же сумасшедшая, как Дженн, — говорит он.

Мне не нравится, когда меня сравнивают с Дженн, но в данном случае это может пойти мне на пользу.

— Почему ты бросил меня той ночью? — спрашиваю я. — Ты оставил меня без возможности вернуться домой, в месте, где я определенно была в опасности. Это было довольно плохо с твоей стороны.

Он выгибает бровь и пожимает плечами.

— Это была проверка, чтобы понять, можно ли тебе доверять.

Что это был за гребаный тест? Почему все, с кем я общаюсь в последнее время, похоже, хотят играть со мной в игры разума? Неужели никто не может быть со мной откровенен?

— Я хотя бы сдала экзамен? — рычу я.

Он издает еще один взрыв смеха.

— Нужно ли мне напоминать тебе, кто появился в машине стоимость не меньше 40 лямов, чтобы спасти тебя той ночью?

Черт возьми. Я бы почти сказала, что Сэйнт компенсировал что-то этим претенциозным Ламборджини, но боль между ног сразу же напомнила мне правду.

— Я не просила его об этом, — указываю я.

Откуда Призрак знает о том, что Сэйнт забрал меня?

— Я не девица, попавшая в беду. Меня не нужно спасать.

— Неважно, просила ты его прийти или нет, — говорит он. — Он появился, а это значит, что он следит за тобой, а это значит, что нет, ты ни хрена не сдала.

Прекрасно. Теперь Сейнт портит мне жизнь, даже не пытаясь этого сделать.

— Хорошо, тогда что мне теперь делать?

Призрак царапает татуировку на шее и окидывает меня долгим, почти скучающим взглядом.

— А теперь просто сядь на свою хорошенькую попку и жди. Я дам Дженн знать, что ты хочешь снова ее увидеть, хотя и не даю никаких обещаний, что она захочет видеть тебя в ответ.

— История моей гребаной жизни.

Он снова ухмыляется и начинает двигаться мимо меня к двери. Я разворачиваюсь вслед за ним.

— И это все? Ты просто заскочил без предупреждения, пробыл пять минут, ничего не сказал мне о моей маме, а потом снова ушел?

— В значительной степени.

Дойдя до двери, он открывает ее, затем останавливается.

— Тебе действительно следует распылить здесь что-нибудь. Блядь, воняет сексом и плохими решениями.

Призрак уходит, яростно подмигнув, и я остаюсь обиженной, сбитой с толку и разъяренной.

На Дженн. На Призрака. На Сэйнта.

Но особенно на себя.

Следующие пару недель проходят как в тумане, пока я жду вестей от Дженн.

Я так отчаянно хочу поговорить с ней, выяснить, какого черта она задумала, я даже звоню Карли, чтобы узнать, слышала ли она что-нибудь от моей мамы. Однако она этого ничего не слышала, что не должно меня удивлять. Становится до боли ясно, что Дженн вернулась к нулевому контакту со мной. Осознание этого причиняет мне больше боли, чем я этого хочу, потому что я действительно должна была бы уже привыкнуть.

Но все же … это действительно отстой.

К счастью, другие аспекты моей жизни несколько успокоились. Сэйнт снова игнорирует меня, что меня вполне устраивает. По общему признанию, издевательства, которым я подверглась, немного ослабли с тех пор, как он сказал всем отступить, так что я неохотно благодарна ему за это.

И все же это не значит, что я горю желанием помириться с ним. То, что он игнорирует меня, просто означает, что мне не нужно думать о том, как он трахнул меня до беспамятства.

Всякий раз, когда воспоминания о той ночи всплывают у меня в голове, мои щеки горят одинаково разделяет стыд и возбуждение, и я просто снова начинаю ненавидеть себя и его.

С уходом Джона Эрика мне снова стало удобнее бродить по кампусу в одиночестве. Легче прятаться от людей, когда я не нуждаюсь в сопровождении, хотя я благодарна Лони и Генри, которые так долго были готовы взять на себя эту роль для меня. Однако приятно снова спрятаться в библиотеке, не опасаясь, что на меня нападет этот сумасшедший мудак.

Однажды я сижу в библиотеке, работаю над рефератом для урока английского, в наушниках, и мир заблокирован, как вдруг чья-то рука опускается мне на плечо.

Я вскрикнула и дернулась на стуле, мой разум мгновенно ухватился за мысль, что Джон Эрик вернулся и застал меня врасплох.

К моему величайшему облегчению, это всего лишь Лони. Я выдергиваю наушники и тяжело вздыхаю.

— Срань господня, Лони. Ты напугала меня.

Ее брови поднимаются почти до изумрудно-зеленой повязки на голове, а карие глаза широко распахиваются.

— Эм ... прости?

Я отмахиваюсь от ее извинений взмахом руки.

— Все в порядке. Извини. Просто ... нервничаю.

Она кивает, черные кудри подпрыгивают вокруг ее лица, и садится на стул рядом со мной.

— Позвольте мне угадать? Ты все еще волнуешься из-за всей этой истории с Джоном Эриком?

— Что-то в этом роде.

Хотя я не рассказал ей в полной мере о нападении Джона Эрика на меня, она полностью осознает, что он преследовал меня и угрожал мне.

— Ну, у меня есть новости с этого фронта, — заявляет она. — Не уверена, действительно ли это хорошо или плохо, но я позволю тебе судить об этом.

Она полностью завладела моим вниманием, и я поворачиваюсь в кресле, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Что за новости?

— Итак, я слышала, что Джон Эрик поддерживал связь со своими родителями, — объясняет Лони. — Он пару раз написал им о том, как нашел Иисуса, а затем бросил свой телефон, так что, по всей вероятности, он не хочет возвращаться.

От волны облегчения, которая захлестывает меня, у меня перехватывает дыхание.

— О, слава Богу, — выдыхаю я.

— Да. После всего, что произошло в этом году до сих пор, последнее, что нам нужно, - это появление еще одного тела.

Еще одно тело , в котором меня могут обвинить .

Хотя я не говорю этого вслух. Я не хочу сглазить себя.

— Это не единственное, о чем я хотела с тобой поговорить, — говорит Лони, одаривая меня приторно-сладкой улыбкой.

— Что ещё? — спрашиваю я, прищурив глаза.

— Тааак, скоро танцы на День Святого Валентина, и мне было интересно, не хочешь ли ты помочь мне спланировать их?

Я издаю долгий стон, прежде чем поддразнивающе говорю: — Это то, чем сейчас является наша дружба? Тематические танцы и исчезающие хулиганы?

Она фыркает и похлопывает меня по плечу. — Дружба полезности все равно остается дружбой".

Я смеюсь, но мои плечи все равно напрягаются.

— Лони, ты знаешь, я бы с удовольствием помогла, но я просто не знаю...

— Я знаю, что в последнее время ты была очень напряжена.

Выражение ее лица смягчается, и она начинает гладить меня по спине.

— У меня есть идея. Почему бы нам не устроить девичник? Мы можем уехать из кампуса и пройтись по магазинам, может быть, сходить в кино, просто потусоваться и немного повеселиться. Что ты об этом думаешь?

Это такое щедрое предложение, но я не решаюсь сказать да. Я все равно не могу ходить по магазинам, у меня много работы на занятиях. Кроме того, у меня есть несколько заявлений в колледж, которые я хочу закончить, и идея провести день легкомысленно, хотя и звучит весело, не кажется очень разумной.