Леди Амелия сразу определила ход мыслей нового господина, и он ей не понравился. Но женщина напомнила себе, что теперь она бесправная рабыня, а значит её жизнь и, что гораздо важнее, жизнь её дочери, полностью зависят от этого мужчины. Она вежливо поклонилась, грациозно приподняв испачканное платье, и сказала:

– Барон Шортон, я и моя дочь благодарим вас за приют. Мы будем усердно трудиться на благо вашего дома, чтобы не слыть бездельниками. Мы будем отрабатывать свой кусок хлеба честно, – последнее слово женщина особенно выделила, и это не укрылось от барона.

Он не был глупым мужчиной и сразу понял её намек. Хьюго усмехнулся, как же быстро эта светская леди его раскусила. Ну ничего, он не будет спешить, у него хватит терпения. Леди Амелия скоро сама запросится в его постель, когда поймет, что по-настоящему работать совсем не просто. Работа раба – это тебе не крестиком вышивать и эль разливать.

– Хорошо, – ответил мужчина. – Сколько лет вашей дочери?

– Таше семнадцать лет, ваша милость.

– Чему она обучена?

– У неё светское образование.

Мужчина снова усмехнулся:

– Вряд ли светское образование пригодится вашей дочери на кухне или в прачечной.

Леди Амелия не осталась в долгу:

– Моя дочь сообразительная и быстро учится. Она будет полезна там, где вы сочтете нужным, – сказала женщина и сразу осеклась, понимая, что её слова звучат двусмысленно. –  Моя дочь воспитанная и благочестивая девочка, уверена, в вашем доме найдется подходящая работа для неё.

– Конечно, – ответил Хьюго, рассматривая дочь леди Амелии. Но она была уже не девочкой, а юной миловидной девушкой, а скоро расцветет и станет настоящей красавицей. Мать правильно делает, что волнуется за дочь, скоро вся округа станет за ней волочиться. А учитывая её положение рабыни, многие сочтут девушку легкодоступной. Барон решил, что должен защитить честь леди Таши и на корню пресечь все возможные поползновения в её сторону. – Не волнуйтесь за дочь, в моем доме она найдет достойный приют.

Леди Амелия благодарно улыбнулась, понимая, что сэр Хьюго имел в виду:

– Большое спасибо, ваша милость.   

– Отдохните с дороги. Приступите к работе завтра. Вайла, – кликнул Хьюго экономку.

Женщина средних лет тут же явилась и поклонилась хозяину:

– Ваша милость. 

– Это Амелия и Таша, новые слуги. Накорми их и устрой на ночлег. Завтра назначь работу. Идите.

Женщины поклонились и покинули общий зал. Хьюго улыбнулся посыльному:

 – Думаю, ты тоже хочешь отдохнуть с дороги, дружище, но сначала выпей со мной эля. А заодно расскажешь последние столичные новости.

– С удовольствием.

Вайла проводила женщин на кухню и усадила за стол ужинать под заинтересованными взглядами прислуги. Таша блаженно улыбнулась, грея руки о горячую кружку травяного чая, – наконец в желудок попадет хоть что-то теплое.

– Откуда вы родом?

Амелия приветливо улыбнулась экономке:

– Из центрального Ройена.

– Значит, вы жили недалеко от столицы?

– Да. Последние пару лет мы жили в столице, а до этого в замке неподалеку.

Слуги внимательнее пригляделись к вновь прибывшим. Их скромные платья и отсутствие драгоценностей никого не ввели в заблуждение: перед ним были истинные леди. Правильная речь и манера держаться выдавали их с головой. Экономка хмуро глянула на служанок, которые с любопытством рассматривали приехавших женщин:

– Отнесите господину и его гостю еды. Живо, – Вайле не нужны были лишние уши, когда она узнает у светских леди обстоятельства приезда в их глушь, да еще в роли рабынь.

Служанки тут же ушли, унося с собою подносы с едой. Экономка открыто посмотрела на Амелию:

– Будем честны друг с другом. Господин сказал, что вы новые служанки, но я же не слепая, вижу, что вы леди. Этого не утаить, как ни старайся.

– А мы и не собирались ничего скрывать. Я и моя дочь родились и воспитывались в знатных родах, под древними фамилиями. Но указом короля мы лишены своего рода и земель. Теперь мы обычные слуги, рабы своего нового господина. Такие же слуги, как и каждый слуга здесь.

Экономка перевела удивленный взгляд с матери на дочь, которая всё это время тихо пила чай. Юная леди была такой безмятежной, как будто ужас перемен её жизни совсем девушку не трогал:

– Как же это случилось? За что король так поступил с вами?

– Король был милостив к нам, и я буду всю жизнь благодарна ему за это, – сказала Амелия и грустно улыбнулась. – Он сохранил нам жизни, хотя должен был казнить. Мой второй муж граф Брантос предал короля и открыто выступил против него. Предателей и их семьи ждала только смерть, но нас помиловали в память о моем первом муже и отце Таши. Граф Ратингер был верным соратником и другом бывшего короля, он был отважным воином и благородным человеком. Его доброе имя защитило нас и после его смерти.

– На вашу долю выпало так много испытаний, – покачала головой Вайла. – Но здесь вы найдете покой. Наш господин справедливый и добрый человек. Он, конечно, любит побушевать, как и любой мужчина, но его гнев быстро утихает. Я найду для вас несложную работу, под стать вашему положению.

Амелия накрыла ладонью руку экономки и пожала:

– Спасибо, Вайла, за ваше искреннее участие в нашей судьбе. Но мы не просим и не хотим к себе особого отношения. Мы теперь такие же слуги, как и вы, и готовы трудиться наравне со всеми. Прошу только дать нам пару дней, чтобы обвыкнуться и постичь нужный навык. А сейчас мы хотели бы прилечь, дорога была долгой и утомительной.

– Да, да, да, – подскочила экономка, проникаясь уважением к этой сильной духом женщине. – Конечно, идите за мной. Я отведу вас на ночлег.

Вайла выделила им крохотную комнату под самой крышей с двумя толстыми перинами и теплыми одеялами. Она не стала размещать мать и дочь в общей спальне для слуг. Что бы ни говорила Амелия, а они все же были леди, и привыкли к уединению. Женщины умылись перед сном и расчесали волосы, потратив на это последние силы. Таша укрылась одеялом и взглянула на мать, которая заканчивала короткую молитву богам. Женщина легла, и их взгляды встретились:

– Как тебе понравился дом?

– Я видела только зал и кухню, – сказала Таша и улыбнулась: – но здесь есть крыша и горячая еда, а значит, он идеален.

Амелия улыбнулась: её дочь была удивительной девушкой, но никто не замечал этого под кротостью и немногословностью. Но Амелия не расстраивалась, потому что самолично приложила к этому руку. Она с самого детства учила дочь скромности и покладистости, учила быть вежливой и почтительной. И только с матерью Таша позволяла себе некоторую вольность, проявляя толику характера рода Ратингеров:

– Кажется, Барон Шортон присмотрел себе сегодня новую жену.

– Леди Таша, – попыталась вразумить её мать, понимая намеки дочери, которая была очень наблюдательной.

– Вайла сказала, что он добрый и справедливый. Мне он понравился, мама.

– Это не имеет никакого значения. Если ты не забыла, я вдова, а он мой господин.

– Не думаю, что это может стать преградой.

– Может. И станет. Мне еще полгода носить траур.

Таша не сдержала тихих слов:

– Ты будешь скорбеть по недостойному человеку?

Амелия строго посмотрела на дочь:

– Я больше не хочу слышать от тебя таких слов. Граф Брантос был моим мужем, а тебе заменил отца. Он дал тебе крышу над головой и хорошее образование.

– Конечно, мама, – ответила Таша. Она не стала напоминать матери, что образование она получила только потому, что так завещал её родной отец, и оставил на это приличную сумму золотом. За эти средства образование получила и Кирия, а остатки золота отчим потратил на выдержанный эль и породистых лошадей для себя. Таша прикрыла глаза: – Я очень рада, что смерть не коснулась нас. И я рада за Кирию, которая осталась при дворце.  Ей бы не подошла жизнь здесь, она бы зачахла без столичной суеты, – Таша также не стала озвучивать мысли о том, что Кирия, любительница роскоши и всеобщего внимания, нашла себе самое подходящее место для жизни. Таша лишь пожалела юную принцессу Нинель, которая показалась ей добрым человеком, потому что из Кирии вряд ли выйдет хорошая фрейлина и подруга. Все время и силы её сводной сестры будут направлены на короля, которого Кирия непременно попытается заманить в свои сети. И он явно не будет этому противиться.

– О чем ты думаешь? – спросила Амелия дочь.

Таша распахнула глаза, она никогда не врала матери, ведь только с ней могла быть до конца откровенна:

– Я думаю о том, как король смотрел на Кирию в тронном зале. Он тогда возжелал её? Верно?

Амелия также всегда была честна и откровенна с дочерью, по-другому с Ташей просто было нельзя:

– Думаю, да. Ты завидуешь этому? Завидуешь, что на тебя король так не смотрел? – осторожно спросила Амелия.

Таша задумалась:

– Мне нечему завидовать, мама. Король и на меня бросал подобные взгляды, но они разбились о мою скромность и молчаливость. «Трусишка младшая сестра» не достойна внимания великого правителя. Серая мышь Золотого льва не заинтересовала. 

Амелия привстала на локтях и внимательно посмотрела на дочь:

– Таша, милая, ты же знаешь, что поступила правильно. Тебе нельзя было оставаться в королевском замке, это место не для тебя.

– Да, я знаю, мама. И не ропщу на свою судьбу. Я правда рада, что мы уехали из столицы. Каждый добился того, чего хотел.

– Думаешь, Кирия рассчитывала на такой результат?

– Она хотела, чтобы её заметили, и добилась своего. А дальше сыграло мужское влечение, – ответила Таша совсем по-взрослому и добавила: – Сыграло Кирии на руку.

Амелия снова легла и укрылась одеялом. Её дочь больше не ребенок, как бы тяжело не было это признавать. За последний год Таша очень сильно повзрослела и лучше узнала реальную жизнь. Больше её не укрыть за стенами детской комнаты, не поселить на страницах сказок, не затерять в мире игрушек. Таша выросла. 

Амелия заметила: