Затем, за спиной, Кинг услышал мягкий звон золота. Кубок, который он поставил на подоконник, теперь катился по полу. Лунный свет обрисовал крошечные ступни и изящные лодыжки ― женщина спускалась по верёвке, которая, видимо, тянулась из окна, расположенного выше в башне. Любопытство и поразительная рискованность женщины заставили Кинга позабыть свой гнев.

Юбка задиралась всё выше и выше, пока она спускалась, раскачивалась и промахивалась, снова раскачивалась, а потом сумела попасть босыми ногами на заглублённый подоконник. Но прежде чем она изогнула своё гибкое тело в достаточной степени, чтобы пролезть с подоконника в камеру, Кинг понял, что это Ания наконец-то нашла к нему дорогу.

Задыхаясь, она прильнула к нему, и этот жест значил куда больше, чем слова, которые он услышал, когда она сняла ключ с груди.

― Все эти недели… машина времени… теперь мы можем убежать… прежде, чем эта ужасная женщина вернётся...

― Так ты знаешь?..

― Мне не важно, она сама навязывалась тебе.

Ания отвернулась к подоконнику.

― Наверх подняться не получится, я едва сумела спуститься. Но ты сильный, Джон-кинг, и я подожду, пока ты доберёшься до двери и освободишь меня. Там новые стражники, старые ушли на войну.

Кинг обрадовался настолько, что даже молотящие волны ненависти не смогли разжечь его воинственность.

Затем был подъём. В интересах науки он поддерживал свою форму пробежками и тренировочным залом в том туманном будущем, которое никто из его нынешнего окружения не мог даже представить. Теперь, когда он медленно поднимался, ему пригодились все эти тренировки. Туго скрученная верёвка резала ладони. Следовало разуться, но в азарте, он не обращал внимания на подобные помехи.

Ания довольно легко проскользнула через верхнее окно; при всей своей фигуристости она была стройной. Ей не пришло в голову, что Кингу тяжелее всего придётся в узком проёме, пронизывающем каменную кладку. Его руки одеревенели, ладони взмокли от пота, ноги не сгибались. Ужас бездны внизу сковал его и истощил, словно он забрался вдвое выше. Несколько минут он лежал там, втиснувшись в узкий проём, без риска выскользнуть назад, но уверенный, что если он отступит, то у него не хватит сил спуститься по верёвке вниз и вернуться в узилище.

Он был рядом с вибрацией ненависти. Каменная кладка содрогалась в резонансе с её пульсацией. Кинг вновь ощутил удар бича гнева. Он рванулся вперёд, ушибся и порезался, с трудом протискиваясь внутрь, но впав теперь в безрассудство, он с безумным гневом зарычал на самого себя и каким-то образом смог вырваться на свободу, свалившись на пол в зале верхнего этажа.

Затем Кинг услышал бычий рёв Юрта и женский крик. Щёлкнул бич. Когда Кинг бросился в нижний зал, Юрт рычал и проклинал Фоуму, угрожая ей всеми известными муками, если она не вернёт ключ, который украла.

Лаборатория находилась в поперечном проходе, с правой стороны от Кинга. Он обогнул угол и увидел Юрта и Фоуму перед запертой дверью. Её смуглое тело блестело в свете факелов, холодные огни которых тянулись рядами по залу. Бич Юрта сорвал большую часть платья с её спины. Когда она кинулась на него, крича и царапаясь, он отмахнулся тыльной стороной ладони. Она споткнулась и рухнула у противоположной стены.

― Где этот ключ? ― ревел Юрт, щёлкая бичом.

Кинг бросился на него. Этот удар должен был получиться удачным — и он оказался удачным. Юрт свалился на пол с застывшим на губах вопросом. Он был настолько неуклюж, что даже не сделал никакого инстинктивного движения, чтобы защититься при падении.

Кинг вздёрнул Фоуму на ноги и подтолкнул её к двери лаборатории. Он пропустил мимо ушей её вопрос, как ему удалось бежать и завладеть ключом. Ключ подошёл к замку. Кинг пинком открыл дверь, и некоторое время смотрел и размышлял.

Там были катушки и перегонные кубы, странные устройства, некоторые из которых были примитивнее, а другие намного превосходили инструменты двадцатого века; с первого взгляда он почувствовал, что многие технологии, с которыми он был знаком, никогда не были известны древним, а с другой стороны, за более чем тридцать тысяч лет немалое научное богатство было утрачено, возможно, безвозвратно.

Он смотрел и размышлял. Здесь была его машина времени. Был военный генератор, чьё инфразвуковое жужжание заставляло комнату дрожать. На нём имелись циферблаты, рычаги и ручки настройки, фокусируемые проекторы, вращающиеся колёса ориентации ― его можно было нацелить в любом направлении. Кинг видел это, видел все прочие вещи и задавался вопросом, стоит ли ему бежать, или лучше заключить перемирие с Юртом, а потом вернуться в двадцатый век с полным знанием всех утраченных наук?

Но как выручить Анию? Только Фоума могла войти в камеру или миновать стражу.

― Юрт пробудет без сознания некоторое время. Спустись и возьми... ― он ощупал свой пояс, ― мой пистолет.

Это было ошибкой. Глаза Фоумы ожесточились, а её губы сжались.

― Ты пытаешься обмануть меня! Ты же знаешь, что в твоей камере никогда не было этого пояса-оружия, оно там ― смотри...

Он проследил за её жестом. Пистолет лежал на верстаке, видимо подготовленный для осмотра, который Юрт не успел провести. Если этот дьявол изучит силу пороха... Ужас погнал Кинга через лабораторию к его оружию.

― Как ты получил этот ключ? ― завопила Фоума, бросившись вслед за ним. ― Посылаешь меня на безумную охоту. когда он был у тебя… пытаешься избавиться от меня после того, как меня избили по твоей милости… О, я знаю, это Ания, та рабыня, которая... Неудивительно, что она угождает Юрту. Ты дурак, он убьёт её, когда узнает!

Он схватил её за плечи.

― Замолчи! Заткнись! ― Она думала, что он просто старается отвлечь её, но Фоума не могла даже представить, что Ания находится в камере Кинга, ожидая освобождения. ― Подожди секунду… Нет, иди со мной. Есть вещи, которые я должен забрать, они понадобятся нам в будущем.

Дьявольская вибрация военной машины подстёгивала гнев Кинга, и будоражила пылкий нрав Фоумы. Если бы кто-то из них успокоился, то рассудок заглушил бы грозную ярость, но Фоума не верила ничему из того, что он говорил. Она завизжала:

― Ты не спустишься, ты не бросишь меня, ты не получишь её!

― Заткнись! ― Кинг дал ей пощёчину. Она покатилась по полу к другому краю комнаты, ударившись головой о стену, и осталась лежать там, испуская стоны.

Он должен был убить стражников, иначе ему не суметь вызволить Анию, и ему было необходимо оружие. Кинг заметался по просторной лаборатории и нашёл одну из секир, усовершенствованных Юртом. Он схватил её с верстака и завертел в воздухе. К ногам снова вернулась подвижность, так что он теперь справится с парочкой любых солдат, когда-либо живших на свете! На своём пути вниз он готов был разрубить Юрта вдоль и поперёк, чтобы добраться до стражи! Он крутил топор, разглядывая генератор войны: следовало бы изрубить его в куски, ведь это работа. Юрта, а он ненавидел всё, что напоминало ему о Юрте.

Затем безумство его планов внезапно развеялось. В его руках была сама судьба — он обладал властью изменить каждый день последующих тридцати с лишним тысяч лет; но только бог мог сделать правильную вещь в правильное время.

Он остановился, чтобы пристегнуть свой пистолет. Что-то подтолкнуло его сделать это. О, разумеется, не следует оставлять образец пороха на анализ Юрту. Затем от дверей донёсся голос Ании:

― Джон-кинг! Я подкупила стражу — я свободна!

Кинг опустил топор.

 ― Вот она! ― указал он на машину времени. ― Забирайся внутрь! Я должен встретить того человека снаружи!

Юрта следует убить — уничтожение военного генератора лишь заставило бы его создать другой. Кинг был сбит с толку множеством вещей, которые ему следовало сделать. Он чувствовал, что должен поспешить, иначе разгневанный рок уничтожит человека, перевернувшего тридцать тысяч лет истории.

Убить Юрта.

Тут он увидел, что Фоума поднялась на ноги. Она дёрнула за рычаг, и огромный гонг загремел и загудел. На нижнем этаже закричали люди, залязгали доспехи. Собиралась стража.

Убить Фоуму!

Это было безумием, но Кинга одурманивала ненависть. Ошеломлённый собственной яростью, он оставался на месте, не нападая на Фоуму и не бросившись в зал, чтобы прикончить Юрта.

Закричав, Фоума рванулась к машине времени. Ания, нежная Ания бросилась ей навстречу — зелёные глаза пылали презрением, зубы были оскалены. Она наступала на Фоуму. Генератор войны был слишком силён для неё, и она знала всё о любви темноволосой женщины к Кингу.

Белые и смуглые конечности, молотящие и колотящие; брюнетка со свежими царапинами от ногтей, блондинка с потемневшими синяками, путаница волос и порванных одежд.

Кинг закричал:

― Остановитесь, дуры, я возьму вас обоих!

Он метнулся к ним, чтобы привести их в чувство и бросил секиру. Стражники уже топотали по лестнице в зал, а рядом бушевал Юрт. Потрясённый всё усиливающимся ощущением кошмарной неудачи, Кинг схватил секиру. Юрт бросил бич и вытащил лучевой скипетр. Кинг метнул в него увесистую секиру.

Это был хороший бросок, но недостаточно хороший. Он лишь заставил Юрта покачать головой. Сверкнувшая секира врезалась в каменную кладку, полетели искры, и оружие лязгнуло о противоположную стену. Юрт навёл парализатор. Кинг увернулся. Сражающиеся девушки катались у него под ногами ― он споткнулся о них и упал назад, в кучу малу.

Юрт крикнул солдатам:

― Он там, парализованный! Взять его!

Колонной по четыре они ворвались внутрь, наставив трезубцы. Кинг метнулся, чтобы схватить Анию. Но её крепко держала Фоума; брюнетка, получившая весь силовой заряд, который парализовал бы Кинга, если бы он не споткнулся, не могла отпустить свою противницу. Кинг не мог ни разъединить, ни поднять их обеих — люк был слишком узок для этого.