Мои брови хмурятся. Откуда взялась эта мысль?

Пока я погружена в свои мысли, Эйден проводит пальцем по моей груди и вниз по животу. Он не дразнит. Нет. Его прикосновение прямо-таки зловещее.

— Что ты пыталась доказать, милая?

Очевидно, он не ждет ответа, так как держит свою руку крепко зажатой у меня на губах.

Словно он не хочет слышать мой голос.

Мои ногти впиваются в ладони, когда его рука опускается ниже. Легкие горят, и я понимаю, что это потому, что я задержала дыхание.

Без предупреждения Эйден задирает мое платье до талии и просовывает грубую руку мне между ног.

Я сжимаю бедра вместе, но он раздвигает их, заставляя хныкать.

— Ты нарядилась для него, а?

Я встречаюсь с ним взглядом в темноте своим собственным. Он тень, и было бы ложью, если бы я сказала, что он меня не пугает, но, черт, я ни за что не позволю ему пройтись по мне.

Сила никогда не сработала бы с ним, но у меня есть другое оружие.

Я медленно киваю. Несколько раз. Он задал этот вопрос не для того, чтобы получить ответ, но я все равно даю ему это.

Да, я нарядилась для него.

Я никогда не наряжалась для Эйдена, но я нарядилась для Нокса.

Это: пошёл ты, Эйден.

Он может заставить меня.

Может показать мне свое худшее, но не сможет контролировать мои чувства.

Или, по крайней мере, те чувства, которые я проявляю.

Потому что в глубине души та проклятая часть, которая втянула меня во всю эту неразбериху, все еще жаждет его прикосновения.

Его дикого собственничества.

Его неконтролируемого безумия.

Его пальцев вокруг моего лона.

Я вздрагиваю, изо всех сил стараясь не поддаться этому ощущению.

Не упасть в его темную глубокую яму.

Потому Эйден?

Он заманивает тебя зайти, и прежде, чем ты это осознаешь, выхода уже нет.

Не успеешь оглянуться, как почувствуешь себя посмешищем.

Пешкой, вышедшей из игры.

Он стягивает с меня шорты, и я кричу в его руку, брыкаясь ногами в беспомощной попытке оттолкнуть его.

Он вводит палец меня, и я закрываю глаза от навязчивого ощущения.

— Хм, ты сегодня не мокрая. — он добавляет еще один палец, как бы наказывая меня. — Почему ты не мокрая, как обычно, милая? Чувствуешь себя обиженной? — я смотрю на него со всей злобой, которая у меня внутри. — Я же говорил тебе, — шепчет он леденящим тоном. — Ты первая сделала мне больно. — он проводит большим пальцем по моему клитору, и жаждущий звук вырывается наружу. — Может, я должен напомнить тебе, кому ты принадлежишь, а? Ты выглядишь так, словно нуждаешься в напоминании.

Он скользит пальцами внутри меня и щелкает мой клитор снова и снова.

И конец.

Мои глаза закатываются. Спина выгибается на кровати, заставляя веревки глубже впиваться в запястья.

Я хочу убежать, спрятаться и никогда не возвращаться.

Но мое тело не осознает необходимости выживания.

Оно даже не пытается увидеть опасность, которую представляет Эйден. Я все еще очарована его прикосновениями, тем, как он знает, на какие кнопки нажимать в моем теле. Как он заводит меня, как марионетку.

Потому что этим я была для него.

Пока я падала и вела себя как идиотка, он играл со мной, как с марионеткой.

Пешкой на его доске.

Маленькая ничтожная пешка.

Он двигает своими пальцами сильнее и быстрее. Жестокость и мои хаотичные чувства заставляют меня всхлипнуть.

Чувства как будто наказывают меня. А он заставляет меня подчиниться его воле, используя мое тело.

И я действительно падаю.

Даже не требуется много времени, чтобы волна обрушилась на меня.

Моя нижняя часть живота сжимается. Спина поднимается только для того, чтобы меня потянули вниз за веревки.

Ногти впиваются в ладони так сильно, что я уверена, что у меня пойдет кровь.

Я кончаю со всхлипом, грудь вздымается, словно у меня вот-вот случится сердечный приступ.

Я даже не замечаю, когда он убирает руку с моего рта.

— Вот так, — шепчет он в уголке моих губ. — Сломайся для меня, милая.

Я делаю.

Я просто делаю это.

Слезы текут по щекам, а сердце болит так сильно, что я не могу ни дышать, ни говорить.

Эйден наклоняется и, как в тот первый день в выпускном классе, проводит языком по моей щеке и слизывает слезы.

Он наслаждается их сладким вкусом, прежде чем облизывает мою нижнюю губу и кусает ее.

— Хорошая девочка.