Вчера он сказал, что не хочет смотреть мне в лицо, потому что он зол. Это то, что он чувствует всякий раз, когда рассказывает мне эти лакомые кусочки?

Злость?

Я смотрю вперед, но опускаю руку под воду. Оборачиваю их вокруг его руки, которая держит меня за живот.

— У этих двух друзей всегда были женщины в их распоряжении, но им наскучили легкодоступные. Поэтому они поспорили, что женятся на психически неуравновешенных и заставят влюбиться в них.

— Странное пари. Это сработало?

— Да. До тех пор, пока им не надоело, и они не перешли к следующей ставке.

— И что это было?

— Это, милая, в другой день.

— Уф. Эйден. — я смотрю ему в лицо. — Ты не можешь продолжать давать мне крошки.

Он ухмыляется.

— Конечно, могу.

— Ты такой социопат.

— Хм. Социопатами рождаются или становятся, милая?

Я кладу голову ему на плечо.

— Почему ты спрашиваешь меня?

— Ты умна, и часто подвергаешь меня психоанализу в своей голове.

— Я этого не делаю.

— Конечно, делаешь, иначе ты не смогла бы помешать моим планам.

Я помешала его планам? Когда, черт возьми, я это сделала? Мне нужно запечатлеть этот момент на своей стене.

— Социопатами становятся, — говорю я. — Обстоятельства и воспитание делают их такими, какие они есть.

— Значит, хорошее воспитание может убить их социопатические наклонности?

— Иногда, да.

— Только иногда?

— Ну, да. Некоторые люди остаются социопатами, независимо от того, какое у них воспитание.

— Хм. Интересно.

— Твоё мнение на этот счёт? — я спрашиваю.

Он поднимает руку, убирает мои волосы назад и проводит большим пальцем по моей нижней губе.

— Монстрами рождаются. — он наклоняется, прикусывая мою нижнюю губу, а затем шепчет темные слова. — Когда они вырастают, они либо отрицают это, либо полностью принимают, но это не меняет того, кем они являются.