Киллиан замедляет свои толчки, а затем полностью останавливается, будучи погруженным глубоко внутрь меня. Я продолжаю стонать от удовольствия и биться в конвульсиях вокруг его члена. Всхлипнув, я прижимаясь к нему тазом и впиваясь ногтями в его задницу.

Он целует меня в шею и начинает что-то шептать по-ирландски, и я выгибаюсь навстречу ему, в бреду что-то выкрикивая. Я слышу, как он произносит слово «красивая», и понимаю, что он мной любуется. По страстному, но наполненному нежностью тону его голоса мне очевидно, что наша связь на одну ночь для него так же насыщенна, как и для меня.

И еще я осознаю, что одной ночи будет недостаточно. С мужчиной вроде него всегда будет мало.

— Открой глаза, — командует он.

Мои веки медленно разлепляются, и встречаюсь с Киллианом взглядом. Еще одно мощное сокращение глубоко внутри меня заставляет меня содрогнуться.

Киллиан опять начинает толкаться, медленно, проникая в меня и выжимая ровным движением бедер удовольствие. Он наблюдает за сменой эмоций в моих глазах с детским восторгом, как будто смотрит в хрустальный шар, чтобы узнать свое будущее.

Когда это становится слишком интенсивным, я пытаюсь повернуть голову, но Киллиан не дает мне разорвать контакт, удерживая ладонью мою челюсть.

— Не прячься, — говорит он хриплым шепотом. — Если одна ночь — это все, что я получу, я чертовски уверен, что возьму все, что ты способна отдать.

— Я... я не могу... это слишком…

— Можешь. Будь храброй, милая. Давай. Отдайся мне полностью.

Мое сердце падает. Мне кажется, что я плыву или лечу, как будто гравитация перестала существовать. Как будто мир перестал существовать. Во всей вселенной есть только эта кровать, эта комната и мы вдвоем, занимавшиеся тем, чем любовники занимались с начала времен, но почему-то кажется, что придумали это мы.

Ощущение, что во мне что-то приоткрывается.

Но за этим ощущением немедленно следует леденящая дрожь ужаса. Только не с ним. О боже, нет. Я не могу чувствовать этого с ним.

Глаза наполняются влагой, стекая по виску. Киллиан шепчет мое имя.

Я прерывисто вздыхаю и провожу руками по его обнаженной спине. С тихим стоном он глубоко целует меня и смыкает веки, выпуская из клетки своих глаз.

Он зарывается лицом в местечке у моей шеи и толкается сильнее, его дыхание учащается. Я знаю, что он близко — конвульсии сотрясают его тело. Он замедляет движение бедер и стонет.

— Поцелуй меня, — шепчу ему на ухо. — Я хочу, чтобы ты целовал меня, когда будешь кончать.

Он поднимает голову и смотрит на меня затуманенным взглядом.

— Ты здесь не командуешь, милая, — хрипло парирует он.

Я сжимаю бедра, вытягивая из него еще один стон. Его руки, лежащие по обе стороны от моей головы, начинают дрожать.

Улыбаясь ему в лицо, я сообщаю:

— Извини, гангстер, но командую.

Я притягиваю его голову к себе и целую, толкаясь бедрами к его телу. Киллиан позволяет мне делать это несколько мгновений, затем резко вырывается из моих объятий и переворачивает на живот. Затем приподнимает мою задницу, раздвигает ноги своими большими руками и входит в меня сзади.

Когда я стону от бессмысленного удовольствия, Киллиан хмыкает. Склонившись надо мной, он упирается одной рукой на матрас рядом с моим лицом, в второй обнимает за талию и ласкает мой пульсирующий клитор. Я снова стону, громче.

— Повтори мне еще раз, кто тут командует?

— Наглый ублюдок.

— Да, девочка. И у тебя не было бы другого выхода.

Мои груди раскачаются, когда он трахает меня, и я зарываюсь лицом в одеяло. Он хрипит, а я стону… Все это так грязно, сексуально и горячо, особенно учитывая, что от нетерпения он даже не удосужился снять ботинки и джинсы.

Киллиан снова начинает бормотать по-ирландски, слова срываются между тяжелыми вдохами.

Когда я захныкала, почти переступив через край в третий раз, он замедлил движения, скользя руками по моей талии, вверх по позвонкам к плечам. Одну руку он запускает в мои волосы и оттягивает мою голову назад, чтобы провести пальцами по моим губам, которые только что были между мои ног.

— Соси, — грубо приказывает он.

Я открываю рот и всасываю его пальцы, жадно облизывая с них свой вкус и влагу, словно снимаюсь в порно и наслаждаюсь каждой секундой.

Похоже, происходящее нравится ему не меньше: хрипы, грохочущее в его груди, звучат пугающе опасно. Его толчки снова набирают обороты, пока он не входит в меня со стоном, явно начиная терять контроль.

— Джулия... Моя прекрасная воришка. Ты сводишь меня с ума.

Его стон низкий и прерывистый.

Киллиан прижимается лбом между моих лопаток и убирает пальцы от моего рта. Он скользит рукой между моих ног, туда, к месту нашего соединения.

Затем крепко сжимает мой клитор, и я полностью теряю себя.

Оргазм обрушивается на меня, яростный и интенсивный. Вскрикнув, я вжимаюсь в матрас.

Киллиан говорит что-то на хриплом, искаженном ирландском, содрогаясь всем телом. На долю секунды он напрягается, а потом кончает, простонав в мою спину.

Он вибрирует и пульсирует внутри меня, стремясь проникнуть как можно глубже, как можно дальше. Выдохнув мое имя, хватает меня за подбородок, поворачивает голову и целует.

Он наклонился, а я откинулась назад — мы оба извиваемся, желая получить тот дополнительный контакт, который нам так необходим. Эту экстра-горячую, восхитительную связь наших тел.

Эту ужасающе интимнуя связь чего-то гораздо большего.

Как бы мне бы хотелось, чтобы этот контакт был просто ради физического удовлетворения. Я убеждала себя, что жажду обычного освобождения.

Но я ошиблась.

Как бы мне ни хотелось думать, что между мной и моим беспощадным преступником классическая похоть, этот ненасытный, эмоциональный поцелуй во время кульминации недвусмысленно дает мне понять, что мой отец был прав насчет меня.

Я дочь своей матери. Мы обе питаем одинаковую слабость к плохим парням.

Но в отличие от нее я не идиотка.

Я не отдам свое сердце, даже если это убьет меня.