Глава 10

Я не должна чувствовать облегчение, просыпаясь в объятиях Эндрю, но я его чувствую.

И это до смерти меня пугает.

Я не хочу, чтобы он мне нравился, и не хочу вообще ничего к нему чувствовать, но мое тело не дает мне выбора.

В этой химии между нами нет никакого смысла. Это совершенно нелогично и абсолютно безумно. Я боюсь этого человека, но что-то тянет меня к нему вопреки здравому смыслу.

Хотела бы я просто отключить все свои ощущения, и, когда он несет меня в свою комнату и опускает в свою кровать, пытаюсь сделать именно это.

Я буду чувствовать онемение во всем теле. Я ничего не буду чувствовать к нему.

Его руки выскальзывают из-под меня, и он выпрямляется, нависая надо мной в темноте.

Я дрожу от потери его тепла. От потери его.

Я уже проигрываю битву, в которой сражаюсь.

В лунном свете чувствую на себе взгляд его темных глаз и то, как он смотрит на меня, как будто хочет меня, как будто владеет мной, чертовски устрашает.

Я моментально пытаюсь убежать. Мне нужно какое-то расстояние между нами.

 — Я хочу уйти, — говорю я, обретая голос, но даже для меня это звучит неуверенно и слабо. Он делает меня чертовски слабой, и часть меня ненавидит его за это.

Он качает головой.

 — Сегодня я хочу спать с Эбигейл.

 — Нет, — говорит он, как будто вопрос решен.

 — Но…

 — Твое место со мной, в этой постели.

Он сумасшедший. Как мне вообще с ним спорить?

Прижавшись к изголовью его кровати, я со смесью страха и восхищения наблюдаю, как он начинает раздеваться.

Он ослабляет галстук на шее, вытаскивает его из-за воротника и бросает на пол. Медленно, как будто никуда не торопится, расстегивает рубашку, не отрывая от меня глаз, пока его ловкие пальцы спускаются вниз.

Я должна положить этому конец. Должна найти способ заставить его понять… прежде чем он расстегнет штаны.

 — Пожалуйста, — тихо умоляю я, немного ненавидя себя за это. — Пожалуйста, не делай этого.

Дотянувшись до нижней пуговицы рубашки, мужчина останавливается.

 — Чего не делать?

Я должна отвести взгляд. Должна сделать глубокий вдох, прежде чем ответить ему.

 — Того, что ты делаешь со мной. Это неправильно.

Он так неподвижен, что на мгновение я надеюсь, что добралась до него, но потом я снова перевожу на него взгляд, замечая движение.

Он сбрасывает рубашку с плеч.

 — Что я с тобой делаю, Эми?

Я изо всех сил стараюсь не сводить глаз с его лица. Я не буду смотреть вниз. Я отказываюсь восхищаться всеми этими рельефными мышцами, которые он скрывал под хрустящей белой тканью.

Я так долго, так пристально смотрю в его лицо, что забываю ему ответить.

 — Что я с тобой делаю? — повторяет он, требуя ответа.

 — Ты сбиваешь меня с толку, — честно отвечаю я.

Он усмехается, похоже, довольный моим признанием.

 — Я ценю твою защиту, — объясняю я дальше. — Правда. Но ты не можешь удерживать меня... нас...

 — Не могу? — ставит он под сомнение мои слова, его улыбка исчезает. Он снова выглядит злым.

Мое горло сжимается от выражения его лица, и я качаю головой.

Его голос резкий, когда он спрашивает:

 — Кто меня остановит?

Сначала я с трудом могу ответить. Закон? Нет, я не настолько наивна или глупа. Моя семья? Все, кто у меня есть, это тетя, но я не хочу, чтобы она была в этом замешана. Она пожилая и, наверное, будет просто ожидать, что власти с этим справятся. Отец Эбигейл? Его никогда ничего не заботило.

 — Кто меня остановит, Эми? — повторяет он, требуя ответа.

Сколько себя помню, я всегда была одна, и все всегда было на мне. Оплачивать все счета, быть для Эбигейл одновременно матерью и отцом. Я всегда брала на себя все бремя, и этот раз не стал исключением. У меня нет никого, кроме меня самой.

Поднимая подбородок, я говорю:

 — Я сделаю это.

Конечно, он находит мой ответ забавным. Зацепившись пальцами за пояс брюк, он запрокидывает голову и смеется.

Наполняясь праведным негодованием, я прижимаюсь к изголовью кровати.

 — Я сделаю это, — сердито повторяю я.

Гнев – это хорошо. Гнев заглушает страх. Я разжигаю огонь. Я принимаю это.

— Ты не можешь удерживать нас.

 — Могу, — парирует он и быстро расстегивает брюки.

Откинув голову назад, закрываю глаза, когда его брюки начинают скользить вниз. При нормальных обстоятельствах, когда я была бы одета, а он был бы без штанов, это дало бы мне преимущество… но не в этом случае.

Кровать проседает, и я начинаю паниковать. Он собирается прикоснуться ко мне, и я просто знаю, что мне это понравится. И снова мое тело предаст меня, заставляя меня хотеть того, чего я не должна хотеть.

 — Зачем тебе кто-то, кто тебя не хочет? — набрасываюсь я на него в надежде оттолкнуть. — Разве ты не можешь получить женщину, не прибегая к этому?

Мне не нужно открывать глаза, чтобы узнать его реакцию. Я чувствую ее. Я ее ощущаю. И даже пробую ее на вкус. Но я зашла слишком далеко, чтобы вернуться.

Я не могу позволить ему прикоснуться ко мне. Не могу позволить ему сделать меня беременной.

 — Тебе всегда приходится применять силу или…

Меня хватают за лодыжки и дергают вниз, прежде чем я успеваю закончить. Его губы накрывают мой рот, заглатывая крик, срывающийся с моих губ.

Я толкаю его. Упираюсь в его плечи, а затем стучу по груди.

Он ни на сантиметр не сдвигается. Во всяком случае, моя борьба, кажется, только подстегивает его, усиливая пыл его поцелуя.

Его язык яростно хлещет мой, пытаясь заставить меня подчиниться.

Я пытаюсь поднять колени, стремясь попасть по его гигантскому члену. Почувствовав опасность, он неожиданно сдвигается, уворачиваясь. Его массивные бедра скользят по моим ногам, придавливая меня. Прижимая меня к кровати.

Я чувствую, как слезы разочарования застилают мои глаза, поскольку секунды идут, и мои руки начинают уставать от ударов по нему. Мои суставы в синяках, и все эти усилия, все это насилие ничего не изменило.

Его поцелуй начинает смягчаться, как будто он пытается меня успокоить. Я борюсь с ним, бью его до тех пор, пока мои руки не устают.

Тогда я просто останавливаюсь, отступая. Зачем продолжать бороться? Он больше. Сильнее.

Злее.

Все это пустая трата энергии. Совершенно бесполезная.

Его поцелуй становится глубже. Его руки ласкают меня, убаюкивая.

Я чувствую себя истощенной. Пустой.

Выбившейся из сил.

Он перемещается на мне, снимая часть веса с моих ног. Его руки опускаются вниз, затем он отстраняется ровно настолько, чтобы стянуть мою пижамную рубашку через голову, прерывая наш поцелуй.

Я смотрю на него.

Он смотрит на меня, и взгляд его темных сверкающих глаз смягчаются. Его рука снова опускается, прижимаясь к моей щеке.

 — Почему? — спрашиваю я тихо. Под ним я чувствую себя такой крошечной.

 — Разве ты не чувствуешь? — спрашивает он.

Медленно качаю головой, я лгу себе. Лгу ему. Я чувствую что-то вроде тепла в груди, но не знаю, как это объяснить, и уж точно не знаю, что это такое.

 — Это судьба, — хрипло говорит он, проводя большим пальцем по моей нижней губе.

 — Судьба? — повторяю я с легким насмешливым фырканьем.

 — Рок, — уточняет он.

Я закатываю глаза.

Он просто усмехается.

 — Ты можешь продолжать бороться с этим, Эми, но, в конце концов, он всегда побеждает.

 — Ты сумасшедший, — говорю я, когда его руки скользят по моей спине, расстегивая лифчик.

 — Я не тот, кто сражается в битвах, в которых не может выиграть.

Напрягаясь, пытаюсь скрестить руки, чтобы он не снял мой бюстгальтер, но он просто раздвигает их, стягивая бретельки по моим рукам, и, отбросив бюстгальтер в сторону, жадно смотрит на мою грудь.

Под его взглядом она становится теплой и тяжелой, а соски покалывают и сжимаются.

Боже, я ненавижу свою реакцию на него.

И снова пытаюсь прикрыться, но он снова открывает мне руки.

 — Видишь, — говорит он с некоторой забавой. — Все еще борешься.

 — Я ничего не могу с собой поделать, — стону я, когда его руки отпускают мои, чтобы он мог ласкать и поглаживать мою грудь.

 — Я знаю, — говорит он, его пальцы обхватывают ее, восхитительно сжимая. — Но ты сражаешься только с собой…

Я открываю рот, чтобы объяснить, что я борюсь не с собой, я борюсь с ним, но затем он опускает голову к моей груди и втягивает сосок в свой влажный горячий рот.

Все мысли вылетают из моей головы. 

 Наклоняя голову из стороны в сторону он, держа грудь ладонью, сосет ее. Поклоняется каждому полушарию руками и языком одинаково.

Сначала я стараюсь не обращать на это внимания. Я пытаюсь выключить свои чувства, но это чертовски хорошо. Каждое посасывание, каждое потягивание отзывается эхом в моей сердцевине.

Я начинаю извиваться под ним и, обхватив его затылок, пытаюсь направить его, показать ему, чего хочу, но он не спешит.

Он не торопится. Втягивает мой сосок в рот, вращая языком по кругу, а затем оттягивая его, сильно посасывая.

Чем больше он сосет и облизывает меня, тем сильнее моя киска пульсирует и сжимается. Я страдаю от того, что кажется мучительной вечностью, прежде чем больше не могу терпеть.

 — Эндрю, — стону я.

Я трусь ногами о его ноги, чувствуя внутри болезненную пустоту.

 — М-м-м? — мычит он, его губы вибрируют на мне.

Я нуждаюсь в наполненности.

 — Что ты делаешь?

 — Сосу мои сиськи, — бормочет он.

 — Твои сиськи?! — недоверчиво повторяю я и стараюсь отодвинуться.

Рыча, он тянет меня обратно.

 — Да, это мои сиськи, и они мне нравятся.

Я качаю головой, даже сейчас сжимаясь от пустоты.

 — Это не твоя грудь, а моя, — стону я.

Игнорируя меня, он начинает сильно сосать.

Вскрикнув от сильного давления на сосок, я начинаю паниковать, когда он не останавливается.

 — Эндрю, — выдыхаю я, дергая его за волосы, пытаясь оторвать его от себя.

Он просто продолжает сосать и сосать, пока это не начинает причинять боль. Он не унимается, пока я не хнычу и не пытаюсь оттолкнуть его.

Моя грудь выходит из его рта с влажным хлопком. Он поднимает на меня глаза, лаская языком сосок, успокаивая боль.

 — Это мои сиськи, — рычит он.

Я открываю рот, чтобы еще немного поспорить с ним, но из-за темного собственнического взгляда, которым он на меня смотрит, слова застревают у меня в горле.