Лучников было больше одного, потому что луки перезаряжались слишком быстро.

– Уходи! – воскликнул он, осев на колени. – Ты должна позаботиться о себе!

Сэвидж завалился на бок, зрение пропало, хотя его разум оставался живым, по крайней мере, на мгновение. По правде говоря, он всегда молился Деве–Летописеце, чтобы его убили в битве, чтобы плащ чести и храбрости стал надгробной простынею, что покроет его тело, когда то станет серым и холодным.

Он не хотел уйти вот так. Он потерпел неудачу в служении своей подопечной, зная, что они не пустят на нее стрелы, потому что ее доставят и передадут Зайсису в руки живой.

Для боли. Унижения. Ямы огня, из которой, как Рэйвин думала, она возродится подобно фениксу, из страданий набирая мощь.

– Не причиняйте ему вреда! – Рэйвин кричала над ним, как будто прикрывая его своим телом. – Вы не должны убивать его!

Когда ее голос прозвучал в его ушах, чистый ужас почти придал ему сил. Но сердце билось уже слишком слабо, а всплеск энергии и осознания длился недолго.

Черт возьми, она все еще была с ним...

Это стало последней, посмертной мыслью, которая пришла Сэвиджу в голову до того, как он обнаружил себя посреди огромного белого ландшафта, и дверь в Забвение устремилась к нему, словно их встреча назревала давно.

Вот, его сердце остановилось. И не только в бренном смысле. Из–за того, что собирались сделать с его любимой кузиной... умирая телом, он был сломлен внутри.