Глава 29

Мой поцелуй пробный. Экспериментальный.

Это первый раз, когда я начинаю поцелуй. В первый раз я целую Эйдена без того, чтобы он, по сути, не принуждал меня к этому.

Сначала это легкое прикосновение моих губ к его твердым. Затем мой язык высовывается, и я снова и снова облизываю его нижнюю губу. Набираясь смелости, я приподнимаюсь и слегка покусываю, прежде чем оставить нежный след поцелуев в уголке его рта.

Все это время Эйден наблюдает за мной, прикрыв глаза. Обе его руки напряжены, когда он опирается ладонями на кровать.

Он не прикасается ко мне.

Моя смелая фаза немного сокращается. Может, он передумал, может..

— К черту это, — стонет Эйден, когда его губы прижимаются к моим.

Его поцелуй полная противоположность моим нежным. Эйден целуется, как сумасшедший, в поисках своего рассудка. Это всегда выходит из-под контроля. Мое дыхание прерывается, когда он просовывает свой язык мне в рот и пожирает меня.

Вот что делает Эйден. Он пожирает. Разрывает на части и обнажает, пока не завладеет каждой моей частичкой.

Теперь, когда он берет на себя ответственность, я чувствую, что могу.. отпустить.

Отпустить.

Какое странное ощущение.

Раньше у меня никогда не было соблазна отпустить. Во всяком случае, я все делала по правилам, чтобы мне не пришлось отпускать.

Тело Эйдена на мне. Его ноги проскальзывают между моих дрожащих бедер. Его грудь прижимается к моей ноющей. Его руки скользят по моим волосам, щекам, лицу.

Он весь на мне.

Его грубая интенсивность проникает под мою кожу и проникает прямо в вены.

Это заразно.

Он заразен.

Эйден отрывает свой рот от моего, и мы оба тяжело дышим, вдыхая друг друга.

Я поймана его бурным взглядом.

С самого начала он всегда смотрел на меня по-другому, как будто мы связаны.

Как будто он знает меня лучше, чем кто-либо другой.

И возможно, просто, возможно, я тоже хотела узнать его лучше, чем кто-либо другой.

Он прерывает зрительный контакт, стягивая через голову верх моей пижамы. Ткань трется о мои твердые, чувствительные соски, посылая холодок удовольствия между ног.

Он кладет грубую ладонь на одну грудь и рычит.

— Я говорил тебе, как сильно я их люблю?

Его огненный взгляд не отрывается от моего, когда он втягивает сосок в рот и тянет его зубами. Он не кусает, но угроза присутствует.

Мои глаза опускаются, и из горла вырывается стон.

Все еще дразня зубами, он щипает другой сосок. Его бурные глаза остаются прикованными ко мне, словно он бросает мне вызов — или насмехается надо мной.

Мои пальцы скользят по его волосам, и я дергаю за черные как смоль пряди. Не знаю, оттолкнуть его или притянуть.

Не могу решить.

Эйден твердой рукой обхватывает мое горло и так сильно кусает сосок, что боль пронзает позвоночник, а удовольствие растекается по сердцевине. Его язык облизывает его, успокаивая боль, прежде чем он повторяет действие. Я вскрикиваю, выгибая спину.

Я не могу двигаться, потому что он держит меня в плену, сжимая мое горло.

Это все равно что упасть со скалы. В этом не должно быть ничего приятного, потому что, когда я достигну дна, я буду мертва. Но прямо сейчас? Я не думаю о посадке. Я подвешена в момент падения. Помимо страха и наложенных на себя оков, имеется трепет, волнение. Неизвестность.

Я становлюсь зависимой от этого.

Все еще покусывая мой сосок, Эйден протягивает другую руку, стягивая шорты пижамы. Его пальцы находят мои скользкие складки, и он стонет, дразня меня, спускаясь вниз.

Мое тело ощущает себя так, словно его подожгли, пока я все еще падаю вниз. Тысяча мурашек покрывают кожу и проникают в кости.

— Эйден...

Он поднимает голову. Похоть и что-то еще, чего я не могу понять, искажают его лицо.

Мои пальцы вцепляются в его футболку, и я пытаюсь стянуть ее через его голову. Он сжимает мои пальцы поверх футболки, останавливая. Что-то пересекает его красивые черты. Оно быстрое, и, может, если бы я не была так сильно очарована им, я бы поняла значение.

Выражение исчезает так же быстро, как и появилось, и он стягивает футболку через голову.

Он спортсмен, так что шесть кубиков не должны удивлять, но идеальные пропорции немного несправедливы. Как будто он снимается для журнала.

Теперь, когда он сгибает руки, татуировки со стрелками, кажется, направлены прямо ему в сердце.

Или ко мне.

Когда мой взгляд скользит обратно к нему, он смотрит на меня с жестким выражением, словно ждет, что я наброшусь.

Не сомневаюсь, что, если я начну сражаться, он даст отпор.

Вне зависимости от моего выбора, он сделает это уродливым или красивым, каким сочтет нужным.

Королева или пешка.

Мои пальцы скользят вверх по его твердым бокам и к твёрдому животу. Не знаю, когда прикосновения к нему превратились в зависимость.

В удовольствие.

В необходимость.

Каково было бы выгравировать себя под его кожей?

Это... страшная мысль.

Эйден стягивает джинсы вместе с боксерами.

Он такой же твердый, как и в прошлый раз, если не больше.

Будет больно.

Почему я хочу, чтобы мне было больно?

Не отпуская моего горла, он устраивается между моих ног. Его свободная рука обхватывает мою челюсть. Бурные глаза прокладывают путь прямо в душу.

— Ты сводишь меня с ума, черт возьми.

— Ты тоже сводишь меня с ума. Это уже не смешно.

Эйден это обрыв.

Неизвестный.

Незапланированный.

Непредсказуемый.

Он мой худший кошмар.

Он также самое близкое, что у меня было к свободе.

Эйден сжимает мое горло и врывается в меня.

Он разрывает меня на части на одном дыхании.

Я кричу ему в рот.

Это больно.

Дерьмо.

Это чертовски больно.

Все равно, что быть разорванной изнутри его размерами.

Согласно любовным романам тети, другие девственницы в такой ситуации подождали бы, чтобы приспособиться. Они почувствовали бы потребность в том, чтобы этот человек вел себя спокойно.

Я? Я хочу, чтобы это продолжалось.

Боль. Я хочу, чтобы боль осталась.

Мое тело выгибается навстречу телу Эйдена. Я так крепко сжимаю его плечи, что ногти впиваются в кожу.

Он замирает, встречаясь со мной глазами, и рычит.

— Ты девственница? Как, черт возьми, ты девственница? Почему...

— Н-не останавливайся. — я прерываю его, медленно покачивая бедрами. — Возьми это.

Я хочу, чтобы он жестко обошелся со мной, потому что я нуждаюсь в боли, не знаю почему, но просто хочу этого.

Боль означает, что я жива. Я живу этим моментом.

Учитывая грубый характер Эйдена, я ожидала, что он примет приглашение.

Вместо этого он медленно двигает бедрами вперед, его толчки минимальны, будто он ждет, пока я приспособлюсь.

Затем.. он целует меня.

Страстно, но нежно. Наши языки танцуют в эротическом, медленном танце. Он отпускает мою шею и притягивает меня к себе, так что я сажусь к нему на колени. Новая глубина заставляет колени дрожать.

Его толчки становятся медленными, глубокими и сводящими с ума.

Я хотела боли, но в итоге испытываю такое эйфорическое чувство, о котором я и не подозревала, что в нем нуждаюсь.

Эйден разрушил иллюзию, которая у меня была. Он сломал ее и бросил на землю.

Что-то внутри меня трескается.

Мои пальцы вплетаются в его волосы, и я целую его в ответ с такой же интенсивностью, как он, встречая нежный изгиб его бедер своими.

Кажется, целую вечность мы целуемся, позволяя нашим телам привыкнуть друг к другу. Мы целуемся так, словно это наш последний поцелуй в жизни.

Как будто произойдёт катастрофа, если мы перестанем целоваться.

Я пытаюсь подтолкнуть его, дергая за волосы, но он дергает меня за волосы назад, будто молча сообщает, что не будет следовать моей команде.

Наши конечности так переплелись, что я не знаю, с чего начинает он, а с чего заканчиваюсь я. Блестящий пот покрывает наши тела, а запах секса витает в воздухе, как афродизиак.

Эйден двигается быстрее и резче. Стон, похожий на всхлип, срывается с моих губ, когда он касается чувствительного места внутри.

Не нарушая своего ритма, Эйден давит на меня, что я оказываюсь на спине. Его руки скользят под мои бедра, и он перекидывает обе мои ноги через свои широкие плечи.

Он обхватывает рукой мое горло, то ли чтобы удержать меня на месте, то ли в качестве угрозы, не знаю.

И у меня нет времени думать над этим.

Он входит в меня с новой энергией. Новый угол заставляет мои стенки сжиматься.

Изголовье кровати скрипит с каждым диким толчком и покачиванием его таза напротив моего. Мое сердце бьется так быстро, что я боюсь, что у меня случится сердечный приступ.

Это того стоит.

— Ты такая красивая, — стонет он, его ритм становится все более грубым и быстрым с каждым произнесенным словом. — Ты сводишь меня с ума. Вызываешь привыкание. Все портишь.

Я долго не протяну.

Может, это из-за его слов, ощущения его внутри меня или его руки на моем горле.

Или все вышеперечисленное.

Волна пронзает меня насквозь, и я кричу, падая вниз, не видя никакой посадки.

Этот оргазм совсем не похож на те, что у меня были раньше. Он первобытен, груб и такой ошеломляющий, что я не могу дышать.

Эйден продолжает свою поразительную атаку, преследуя свой собственный оргазм. Он продолжает и продолжает.

И продолжает.

Я в таком же бредовом состоянии, как и в прошлый раз. Чувствую себя такой чувствительной и больной, но не хочу, чтобы он останавливался.

Я жажду боли и удовольствия, которые он приносит.

Я жажду его.

Его плечи напрягаются. Я все еще хочу посмотреть, как он свалится с обрыва, как он сделал это со мной.

Эйден мне не позволяет.

Он дотягивается до моего клитора и дразнит его, прежде чем войти в меня в последний раз. Я снова кончаю с хриплым криком.

— Блядь, — стонет он, когда тепло наполняет мои внутренности.

Эйден остается внутри меня, притягивая меня к себе. Моя голова покоится у него на груди, ухо прижато к его сердцебиению. К его естественному, но беспорядочному сердцебиению.

Тук.

Тук.

Тук.

Я касаюсь губами его кожи и остаюсь в таком положении, пока мои веки трепещут, закрываясь.