Глава 26

Монстр из моего детства стоит над моей кроватью, как тень.

Бугимен.

Он наконец-то пришёл за мной.

Кровь шумит у меня в ушах, а сердцебиение сбивается с неровного, болезненного ритма.

Тук.

Тук-тук..

Тук...

Я закрываю глаза и уши обеими руками. Это всего лишь сон. Все это у меня в голове. Бугимен не настоящий. Монстр не настоящий.

Независимо от того, сколько я это повторяю, это не мешает голосам проникать в мою высоко построенную крепость.

Бормоча.

Преследуя стонами.

Болезненными всхлипами.

Тяжелые шаги приближаются все ближе и ближе, душат меня, как тиски.

— Тише, малышка, не плачь...

Нет. Я закрываю уши обеими руками, пытаясь заглушить навязчивый звук.

Ненавижу эту песню. Ненавижу то, как она поет это с этим маниакальным напевом и этими монстрами в ее глазах.

— ... все будет хорошо...

НЕТ!

— Мама купит тебе маленькую игрушку... и если эта игрушка не понравится, мама принесет тебе другую..

Нет, нет, нет...

— Ты никогда не убежишь от меня, Эльза.

— Ты мой шедевр, Эльза.

— Эльза.

— Эльза...

— Эльза!

Они не возьмут меня.

Только не снова.

Больше никогда.

Я ударяю его в грудь обоими кулаками. Его руки обнимают меня, вызывая тошноту. Я поклялась, что больше никогда не позволю ему прикасаться ко мне.

Только не снова.

Не в этот раз.

— Мааа! — я визжу.

Она может мне помочь. Она должна мне помочь. Это то, что делают мамы, верно? Они спасают своих детей от монстров.

— Ма, помоги...

Мой голос и дыхание прерываются.

Меня бросают в воду. В тёмную, мутную, бездонную воду.

Я задыхаюсь, но вода наполняет мое горло, легкие.. всю меня.

Извиваясь, я пытаюсь всплыть на поверхность, чтобы найти убежище от этих монстров.

Чья-то рука держит мою голову под водой. Это удушающе. Вода наполняет мои ноздри, рот и безумные глаза.

Я не могу дышать.

Пожалуйста, мама,

Пожалуйста, папа.

П-пожалуйста, помогите мне.

Холод пробирает кожу, конечности немеют.

Я плыву, плыву по течению..

Бороться с этим бесполезно.

Может, тот, кого не называют по имени, тоже боролся с этим. Может, поэтому его имя больше не произносят.

Может, я стану такой же, как он.

Сквозь туманную дымку кто-то зовет меня по имени с резкостью в голосе.

Он зовет меня по имени.

Я не стану похожей на того, кого не называют по имени.

Он знает мое имя.

— Ты видишь меня за этими монстрами? — спрашиваю я про себя.

— Я вижу.

Не думаю, что он знает, но я держусь за этот проблеск голоса.

Это успокаивает.

Так успокаивает.

Возможно, эти монстры для него невидимы.

Он видит меня так, как никто не видел раньше.

Он видит МЕНЯ.

— Эльза!

Словно меня вытаскивают из глубины океана, я задыхаюсь, и мои глаза распахиваются.

Зрение затуманено, и все, что я вижу, это темные тени. Мое сердцебиение не успокаивается, когда я думаю, что снова нахожусь в том месте.

Однако руки, окружающие меня, не пугают. Во всяком случае, они успокаивают. Это похоже на убежище, которое я тогда не могла найти.

Я смаргиваю слезы с затуманенного зрения. Нахмуренные темные черты приветствуют меня. Пряди его темных волос падают на лоб.

Я моргаю один раз.

Два раза.

Он не исчезает.

— Э-Эйден?

Мой голос такой хриплый, что едва удается выдавить слова.

— Все хорошо. — он гладит меня по спине маленькими кругами. — Ты не одна. Я здесь.

Не знаю, из-за его слов или из-за кошмаров, которые мне только что снились.

Мне все равно.

Мои пальцы вцепляются в его футболку, лоб прижимается к его твердой груди, и я даю волю слезам.

Рыдания разрывают мою грудь, и я выпускаю все это наружу. Я даже не знаю, о чем плачу.

Это всего лишь кошмары. Они не настоящие.

Они не могут быть настоящими.

Я еще сильнее сворачиваюсь калачиком на коленях Эйдена и крепче прижимаюсь к нему. Он настоящий. Его тепло и странное чувство безопасности, которое я ощущаю в его объятиях, реальны.

Кошмары нет.

Эйден кладет руку мне под попу и притягивает меня к себе, так что я окончательно сажусь к нему на колени. Я обхватываю его ногами за талию, душа его.

Он не жалуется.

Он молчит, поглаживая мою спину, волосы и руку сбоку.

Я не могу быть более благодарной ему за его спокойное, похожее на якорь присутствие. Он здесь, но не говорит ни слова. Он позволяет мне разобраться с этим самостоятельно.

В последний раз, когда у меня случился подобный эпизод, как ни странно, два года назад, сразу после моего первого дня в школе, тетя и дядя сошли с ума.

И я имею в виду, что они буквально были вне себя.

Я подумала, что тетя была с монстром, и ударила ее. Я закричала и выругалась на нее. Не останавливалась, пока дядя не выгнал ее из комнаты.

Когда я пришла в себя, тетя не переставала спрашивать меня, что я видела. На ее лице было выражение ужаса и тошноты, словно ее вот-вот вырвет. Утром они отвезли меня к доктору Хану, и я почти полгода проходила сеансы терапии.

С тех пор я избегаю ночных кошмаров, или, по крайней мере, сильных, калечащих, которые кажутся такими... реальными.

В течение двух лет я никогда не беспокоила тетю и дядю своими кошмарами, даже когда я нуждалась в плече, чтобы поплакаться. Даже когда то, что я видела — то, что я чувствовала, — пугало меня до чертиков.

Странно, что Эйден, мой мучитель и задира, исполняет роль, которую никто не исполнял.

Как он может быть тем плечом, на котором я плачу?

Все еще сжимая его футболку, я смотрю на него снизу вверх. Его брови сведены вместе над самым бурным цветом, который я когда-либо видела в его глазах. Черты лица выражают глубокую озабоченность.

У меня перехватывает дыхание.

Кто бы мог подумать, что настанет день, когда Эйден Кинг будет беспокоиться обо мне?

Я должна чувствовать себя неловко из-за безобразного плача или ненавидеть уязвимость, которую я только что показала ему. Черт, мое лицо, должно быть, сейчас в беспорядке.

— Привет, — говорю я, перекрывая икоту.

Его рука не перестает ласкать мою спину, в то время как другая рука приподнимает мой подбородок. Он смотрит мне в глаза, будто что-то ищет.

Или кого-то.

— Тебе легче?

Его голос тверд, но не резок.

Несколько непролитых слез выступают у меня на глазах, когда я киваю.

— Я вызвал этот приступ, войдя через балкон? — осторожно спрашивает он.

— Мне уже снился кошмар, когда ты пришел, так что я вызвала его раньше.

— С помощью чего?

— Я не знаю.

У меня болит голова, и я ничего так не хочу, как заснуть.

Я отбрасываю эту мысль так же быстро, как она пришла. Что, если кошмар вернется?

— Твои кошмары всегда чем-то вызваны?

Эйден все еще держит меня за подбородок, заставляя смотреть в его непреклонные глаза.

По какой-то причине они не вторгаются, как обычно, они просто.. любопытные. Даже заботливые.

Может, именно поэтому я доверяю ему.

— Да. Доктор Хан всегда советует мне держаться подальше от всего, что может послужить спусковым крючком.

— Например? — подсказывает Эйден.

— Свечи. Подвалы. Тусклый красный свет. Глубокие воды, такие как бассейны, пляжи и озера. Заснуть в темноте.

Я даже не знаю, как доктор Хан получил список, возможно, это из обрывков кошмаров, которые я ему рассказала.

Мои губы приоткрываются, и я, спотыкаясь, поднимаюсь на ноги.

— Черная машина!

Эйден следует за мной, уставившись на меня так, словно у меня вот-вот снова начнется эпизод.

— Черная машина, — срывается мой голос. — Через дорогу все еще припаркована черная машина?

— Нет.

— Откуда ты это знаешь?

— Я припарковался на другой стороне улицы, и там не было никакой черной машины.

Черепашьими движениями я медленно отдергиваю занавески на балконе. И действительно, Феррари Эйдена припаркован на другой стороне улицы, лампа горит красным светом.

Никаких признаков черной машины.

Я вздыхаю и снова принимаю сидячее положение на кровати, заправляя непослушные пряди волос за уши. Мои глаза опухли.

У меня заложен нос, и я чувствую себя ужасно. Не хочу, чтобы Эйден видел меня в таком виде.

— В любом случае, что ты здесь делаешь?

Я забираюсь под одеяло, пытаясь скрыть свой растерянный вид.

Хитрая усмешка приподнимает его губы, когда он садится рядом.

— Что ты подумала, когда я сказал тебе не засыпать?

По какой-то причине это заставляет меня улыбнуться в ответ.

— Ты часто залезаешь на чужие балконы?

— Только на твой. Обычно я предпочитаю двери.

Я прикусываю губу.

— Подожди. У меня включена сигнализация.

— Но ты оставила дверь на балкон открытой.

— Верно.

Я была слишком поглощена дождем, что потом забыла закрыть дверь.

Какая-то часть моего мозга думает, что я должна злиться на Эйдена за то, что он прокрался в мою комнату, но я не злюсь. Отнюдь нет. Не знаю, что бы случилось, если бы в момент сильного приступа я была одна.

— Спасибо.

Свежие слезы щиплют глаза, и я глотаю их.

Эйден скидывает обувь и садится рядом со мной. Его широкая фигура и высокие ноги затмевают мою кровать.

Я натягиваю одеяло до подбородка.

— Что ты делаешь?

— Ложусь спать, — говорит он так небрежно.

— Ты.. ты не можешь здесь спать.

— Конечно, могу.

— Но..

Слова застревают у меня в горле, когда Эйден прижимается своими губами к моим в мягком, быстром поцелуе.

Он притягивает меня к своей груди, так что моя голова ложится на его бицепс. Мои ноздри наполняются его чистым ароматом, и я не могу не вдохнуть его глубже, как наркоманка.

Сильные руки обнимают меня, когда он шепчет:

— Просто засыпай, милая.

Я никогда не сплю, после кошмара, потому что боюсь, что это продолжится.

Но в объятиях Эйдена я не чувствую страха или паранойи. Я даже не думаю о двойных кошмарах, которые мне снились.

Я ощущаю... безопасность.

Вцепившись пальцами в его футболку, я прикладываю ухо к его успокаивающему сердцебиению — нормальному сердцебиению.

Закрываю глаза и отдаюсь во власть сна.

Безопасность.