— Меню? — спросил Спенсер, и его отец поднял взгляд от книги в своих руках. Он был не против разговаривать при отце, потому что делал это всю свою жизнь. Отец научил его говорить вместе с тётей Нелли. На это ушла вечность, особенно потому, что ни у кого из них не было опыта общения с глухими детьми. Но каким-то образом они втроём справились. Однако, это было много лет назад, пока отец ещё был полностью сосредоточен на нём. Чем старше и самостоятельнее он становился, тем глубже его отец погружался в депрессию, которая обрушилась после его вынужденного увольнения.

«Кажется, меню есть на столе», — показал жестами его отец, положив книгу на диван рядом с собой. Это показало, как сильно испортились их отношения за последние несколько лет. Они оба сидели в доме и читали, в разных комнатах, совершенно не общаясь. Он подошёл к столу и покопался в ящиках, пока не нашёл папку меню. Это напомнило ему о том, каким организованным раньше был его отец. Из верхнего ящика он достал блокнот и ручку.

Просмотрев меню, он написал в блокноте свой заказ и протянул отцу. Ещё одна вещь, которую отцу приходилось делать за него. Когда-нибудь рестораны начнут пользоваться преимуществами онлайн-заказов, и он не мог этого дождаться. Они уже заказывали в интернете доставку продуктов, потому что не хотели утруждать себя походами в магазин. Поспешно просмотрев меню, его отец взял с подлокотника мобильник и позвонил, чтобы сделать заказ. Хоть Спенсер не мог слышать, что он говорит, он мог читать по губам отца и распознать уставший тон его голоса судя по тому, как его тело опиралось на диван.

«Они сказали, что приедут минут через двадцать», - показал его отец, бросив телефон обратно на диван. Отец выглядел старше, чем Спенсер когда-либо видел. Под его глазами, которые когда-то были яркими и полными жизни, висели мешки. Пока Спенсер взрослел, отец всегда был с ним рядом, приглядывал за ним, учил его преодолевать глухоту, но в последнее время этот величайший союзник ускользал всё дальше и дальше.

«У тебя всё готово к учёбе? Я видел, что пришёл счёт на оплату ноутбука».

Его сердце слегка замедлилось от беспокойства на лице отца. Может, он отдалился не так сильно, как представлял Спенсер.

«Да. Я вчера купил книги. Даже начал их читать», — с робкой улыбкой ответил Спенсер. Впервые в своей жизни он чувствовал дисбаланс в их отношениях. Раньше они всегда были командой — только они вдвоём против всего мира, но недавно всё это изменилось, и Спенсер не знал, как это вернуть. Отец поднял отложенную книгу и открыл обратно страницу, на которой остановился.

Их отдалённость нависла над Спенсером, с тяжестью и неловкостью, пока он стоял и смотрел, как читает его отец.

— Моя. Учёба. В колледже. Недавно. Началась. Ярко, — сказал он отцу в отчаянной попытке удержать его внимание. Он хотел поговорить об этом, когда приехал домой, но отец был не в той форме. Они почти не разговаривали последние несколько недель, и Спенсер скучал по тому, как легко им было друг с другом. Его друзья из старшей школы постоянно ругались с родителями, но он редко спорил с отцом. В последнее время его отец закрывался в своём кабинете или в спальне, в мусорной корзине копились пустые бутылки.

«Что ты имеешь в виду?» — жесты его отца были резкими и равнодушными, будто в тот момент он не мог вынести очередных жалоб.

«Я постучал парня по плечу, чтобы спросить дорогу, а у него началась истерика».

Спенсера тревожило одно воспоминание об этом.

«Какая истерика? Он тебе не навредил?» — отец окинул Спенсера быстрым взглядом, и парень уныло улыбнулся и уселся в большое кожаное кресло. Когда бы он ни сидел здесь, в отцовском кресле, он чувствовал себя маленьким ребёнком за столом для взрослых.

«Нет, он мне не навредил. Он упал и закрыл голову руками, умолял меня не прикасаться к нему. Сразу я испугался, но потом мне стало его жаль».

Покрытое шрамами лицо парня преследовало его. Он не мог представить, что случилось, чтобы спровоцировать такую реакцию на простое прикосновение, но знал, каково чувствовать страх и боль. Он знал, каково быть одному.

«Похоже, будто он что-то вспомнил, или отреагировал на какую-то травму. Что с ним случилось?» — его отец выпрямился на диване, очевидно заинтересовавшись. Как клинический психолог, он мог испытывать интерес к человеку, у которого случился приступ во дворе университета.

«Женщина, кажется, это была его мама, пришла и помогла ему. Я бы не оставил его одного. Это было действительно ужасно. Я понятия не имел, что делать. Наверное, поэтому я не увлёкся психологией», — Спенсер пожал плечами. Внутри всё похолодело при мысли о том, каким напуганным выглядел тот парень.

«Невозможно привыкнуть видеть, как кому-то больно. По крайней мере, я так и не привык».

У Спенсера в кармане завибрировал телефон. Оторвав взгляд от отца, он проверил экран и увидел, что кто-то позвонил в дверь. Казалось, что двадцати минут ещё не прошло, но Спенсер не смотрел на время, когда отец звонил. Он взял деньги, которые протянул отец, и пошёл вниз, чтобы расплатиться с курьером.

Они сидели в тишине за обеденным столом и ели второсортную китайскую еду, внимание отца Спенсера потерялось между соевым соусом и печеньем с предсказаниями.

Лёжа позже в своей кровати, Спенсер смотрел в потолок и пытался найти сон среди текстуры его поверхности. Нервы выходили из-под контроля. В старшей школе большую часть времени он уворачивался от задир, которым нравилось толкать его в шкафчики, ставить ему подножки в столовой или плеваться в него отвратительными снарядами. Его сердце колотилось в груди, пока он думал, может ли в колледже быть то же самое, или в его карьере после колледжа. Ему всегда придётся так сильно бороться, просто чтобы быть как все?

В его мыслях само по себе появилось лицо того парня, и его охватил сон.

***

От солнца у Спенсера болели глаза, когда открылись сквозь склеившую их корку всего через пару часов после того, как он наконец заснул. Глухая боль в основании шеи предупредила о надвигающейся мигрени, и он со стоном перевернулся на бок. Поискав телефон под подушкой, куда положил его, чтобы проснуться от вибрации, он нажал на кнопку и посмотрел время. Понедельник, десять минут до поставленного будильника. Он бросил телефон на тумбочку, перекатился на живот и уткнулся лицом в подушку. Растяжка спины и рук помогла ослабить напряжение, формирующее головную боль, но он знал, что придётся что-нибудь принять, как только встанет с кровати.

Его отец всё ещё будет в кровати, когда он уйдёт. Это был первый день учёбы в колледже, а его отец всё пропустит, леча похмелье. Боль медленно прокрадывалась к его вискам, угрожая заблокировать солнце своей силой. Его живот крутило от боли, и он скинул одеяло. Пол под его ногами был холодным, пока он тихо шёл в ванную. Лекарства от мигрени стояли в аптечке, как и всегда, но он ненавидел, что приходится принимать их сейчас. Они делали его медлительным и вялым, не лучший выбор для первого дня. Однако, без них режущая боль за его глазами станет только хуже.

Его горло сжалось вокруг таблетки, даже когда он запил её водой из-под крана. Зажмурив глаза от пульсации в голове, он намочил полотенце и прижал холодную ткань ко лбу. Последнее, что ему было нужно, так это выйти из строя из-за головной боли. Забравшись обратно в кровать, он решил подождать пятнадцать минут, пока не подействуют лекарства, прежде чем пытаться принять душ. Спенсер переставил свой будильник и закрыл глаза под холодным давлением ткани. «Пожалуйста, пусть это просто уйдёт».

К тому времени, как под его подушкой зазвенел будильник, пронзительная боль ослабла до непрекращающейся пульсации. Напряжённые мышцы его плеч сжались, когда он перевернулся на бок и проверил время на телефоне. Спенсеру нужно было в тот же момент пойти в душ, чтобы приехать в колледж вовремя и познакомиться со своим переводчиком. Ему потребовались все силы, чтобы дойти до ванной, и ещё больше, чтобы включить душ. Втирать шампунь в волосы было намного приятнее ощущения, будто ему в глаз тычет иголка.

К тому времени, как он оделся, у Спенсера как раз осталось достаточно времени, чтобы быстро съесть миску хлопьев на кухне перед выходом. Пока он спускался по лестнице, от запаха блинов и сосисок его рот наполнился слюной. Он с открытым ртом смотрел, как его отец стоит на кухне и готовит завтрак для них обоих. Отец развернулся, с тарелкой в руке, и улыбнулся, увидев в дверном проёме Спенсера. Тарелку он поставил на стол.

«Я не мог в первый день отправить тебя в колледж без хорошего завтрака», — прожестикулировал он и развернулся обратно к плите. Спенсер замер в дверях ещё на мгновение. Его отец был таким внимательным. Достав из холодильника молоко, Спенсер налил два стакана, хоть его и не просили, и сел за стол, чувствуя внутри тепло.

Он больше не переживал, что опоздает.

«В этом семестре я буду изучать психологию», — прожестикулировал Спенсер после того, как они оба сели за стол со стопками блинов и горками сосисок на тарелках. Такие завтраки он всегда любил, с детства. Всё в мире можно было излечить либо блинчиками, либо мороженым — даже нервозность из-за колледжа.

«По крайней мере, я на что-нибудь сгожусь», — ответил его отец, пожав плечами, и полил сиропом свои пышные, смазанные маслом блины. Спенсер ненавидел депрессию и грусть, которые видел в глазах отца.

— Ты. Сгодишься. На. Много. Других. Вещей. Ты. Ещё. Мог. Бы. Практиковать. Если. Бы. Захотел, — парировал Спенсер, но его отец просто кивнул, без комментариев. Они превратили момент в неловкую тишину.

Вскоре Спенсер поехал в колледж, чувствуя себя более одиноким, чем когда—либо за долгое время.