Но не Мэтт. Ему придётся.

Его взгляд встречается с моим, и он, должно быть, понимает, о чем прямо сейчас я думаю, потому что кивает.

— Ее родители привезут ее сюда следующим рейсом из Чикаго. Если мы собираемся делать это, мне будет нужна твоя помощь.

Без малейших колебаний.

Я решительно киваю.

— Да. Конечно.

***

Я понятия не имею, на что согласилась. В тот момент, когда киваю, Мэтт встаёт, говорит мне собрать свои вещи и идти за ним в его кабинет. Когда мы подходим, Патриция стоит за своим столом и торопливо пишет в блокноте, прижав к уху офисный телефон.

Когда она замечает нас, то говорит человеку на том конце провода подождать, прижимает телефон к груди, а затем быстро начинает вводить Мэтта в курс дела.

— Доктор Бьюкенен на линии. Доктор Миллс сказал, что перезвонит после операции. Доктор Годдард ещё на обеде, но я попытаюсь поймать его, когда он закончится. Мистер и Миссис Олсен вылетают с Джун из Чикаго в 6:45 вечера. Я хотела снять им номер в отеле напротив, но все забронировано туристами. Сейчас разговариваю с другим отелем.

Мэтт слушает и кивает по мере продвижения в свой кабинет.

— Пусть Бэйли закончит с гостиницами. Мне нужно, чтобы ты закончила освобождать моё расписание. Перенеси всех, кого сможешь в новый год. Они будут недовольны, я уверен, все ознакомлены со своей страховкой, но убеди их, что мы будем работать со своими страховыми компаниями и что-нибудь придумаем, — продолжает Мэтт внутри, повышая голос, чтобы нам было его слышно. — Им не придётся что-то дополнительно платить. Я позабочусь об этом. — Он поворачивается обратно и обращается ко мне. — Бэйли, когда забронируешь отель, можешь помочь Патриции с изменением графика моих пациентов?

Я киваю и спешу забрать у неё телефон.

Не имею понятия, что я делаю. Я должна забронировать гостиницу для семьи пациента? Это нормально делать такого рода вещи?

— Сколько ночей они проведут в городе? — спрашиваю я, смотря туда-сюда между ними.

— Начни с четырёх, — жёстко и авторитетно отвечает Мэтт, прежде чем ответить на звонок.

Время со второй половины дня до вечера проходит как в тумане. Я едва нашла время, чтобы сообщить Джози, что не приду домой на ужин. Найти жилье для Олсенов практически невозможно. Гостиницы забронированы, каждый приезжает сюда, чтобы провести время с семьёй и насладиться праздниками. Мэтт заходит так далеко, что кричит через дверь, что они могут, черт побери, остаться с ним, но, в конце концов, у меня получается уговорить семью отдать номер всего в нескольких кварталах от больницы. Цена заставляет мой желудок перевернуться, но Патриция уверяет, что все хорошо. Я бронирую его с помощью кредитной карты Мэтта, затем прыгаю на телефон, чтобы начать изменение графика пациентов Мэтта.

У Мэтта чертовски мало времени на его задачу. Между нашими звонками Патриция шёпотом объясняет мне, что он не сможет сделать операцию сам. Он ищет ассистирующего нейрохирурга. Из-за того, что пережило тело Джун, он хочет принять все меры предосторожности.

Мэтт разговаривает по телефону, пытаясь просить об услуге, но, как и все остальное, праздники мешают. У большинства хирургов есть свои дела, которые в приоритете и которые нужно закончить до конца года. Они не могут изменить свое расписание, бросить все и полететь через всю страну, чтобы помочь Мэтту.

Я сижу за столом Патриции, зачеркивая имена пациентов, которым звоню и переношу их консультации и предварительные встречи, когда Мэтт кричит мне зайти в его офис.

Я вздрагиваю, бросаю ручку и спешу внутрь. Он стоит возле окна, его белый халат давно забыт, рукава его рубашки закатаны до локтей. Галстук висит на спинке стула, а рубашка расстёгнута достаточно, чтобы позволить увидеть мне кусочек его загорелой груди.

Мэтт трёт свой лоб так, словно пытается уменьшить головную боль от перенапряжения и поворачивается ко мне. Я никогда не видела его таким напряжённым. У него нахмурены брови. Челюсть сжата.

— Мне нужно, чтобы ты сходила и посмотрела в своём ли кабинете доктор Перри. Он на третьем уровне. Если да, скажи ему, что мне срочно нужно поговорить с ним.

Я киваю и тороплюсь, полностью готовая сбивать всех, кто попадётся на моем пути, но коридор пустой. В офисе доктора Перри темно и пусто, что кажется странным, пока я не смотрю на часы и не понимаю, что уже половина девятого. Мы так безостановочно работали, я и не заметила, что уже так поздно.

Тащу свои ноги назад в офис Мэтта. Не хочу быть той, кто скажет ему, что его коллега уже ушёл домой. У меня такое ощущение, что он может случайно (нарочно) убить гонца.

— Черт возьми, — говорит Мэтт и поворачивается опять к окну. Он прислоняет руку к стеклу и смотрит на город, покрытый снегом. Я не знаю, что мне делать. Оставить его одного? Подбодрить его? Я хочу помочь, но не знаю, что ему нужно. Весь вечер он работал на полную силу. Удивительно, как у него не сел голос, после всех сделанных телефонных звонков сегодня.

Я стою неподвижно с другой стороны стола, давая ему шанс успокоиться, пока отчаянно пытаюсь придумать, что сказать. Не хочу кинуть громкую фразу, похожую на: Не бойся! Всё получится! Потому что, честно говоря, я слегка не в своём уме. Существует довольно большой шанс, что это не сработает.

— Доктор Рассел, — говорит Патриция, потирая свои уставшие глаза. — Мне нужно попасть домой, прежде чем дороги не стали ещё хуже. Первым делом утром я вернусь к этому делу.

Он не отворачивается от окна.

— Конечно. Да. Иди домой, мы закончим завтра.

Патриция хмурится и глубоко вздыхает, прежде чем вернуться обратно к своему столу и забрать вещи.

Мы с Мэттом долгое время стоим в тишине, достаточно долго, чтобы Патриция ушла, достаточно долго, чтобы тихий офис окружил нас. У меня нелепое желание обойти его стол, обернуть руки вокруг него и обнять, но я остаюсь там, где и была, в ожидании.

В конце концов, Мэтт поворачивается, прежде чем вернуться к работе мимолетно смотрит на меня и говорит:

— Ты тоже должна идти. Уже поздно.

У него такой опустошённый и безнадежный голос, что у меня разрывается сердце.

— А что ты будешь делать?

Мэтт указывает на документы на своём столе.

— Останусь здесь.

Конечно. Уже поздно, но у Мэтта ещё много работы. Я выправляю спину и поднимаю подбородок, ожидая его ответ, когда говорю:

— Тогда я тоже остаюсь.

— Нет, уже поздно. Ты должна быть с Джози.

Как я и думала. Его отказ не вредит, потому что я этого ожидала. Делаю шаг вперёд и сажусь на один из его стульев перед столом. Он не смотрит на меня и не возвращается к работе. Его внимание приковано к месту на его столе, пока он пытается решить проблему. Я практически вижу тяжесть всего мира на его плечах.

Понимаю намёк и сижу тихо, сфокусировавшись на огнях города позади него.

— Возможно, я сошёл с ума, думая, что смогу сделать это, — наконец говорит он едва слышным голосом. — Я сказал Олсенам, что сделаю это, и перенёс весь свой график, и все же... — Мэтт качает головой и смотрит на меня с беспокойством в глазах, — как только я доберусь туда и увижу, с чем имею дело, не смогу помочь ей.

— Я уверена, ты уже такое делал, — предполагаю я.

Он проводит рукой по волосам, тянет за корни, напряжённый и злой.

Я не позволю ему сомневаться в себе. Если кто-то и может это сделать, так это Мэтт. Я наклоняюсь вперёд и решительно спрашиваю:

— Как я могу помочь?

— Ты можешь изучить все эти файлы, которые я вытащил, и найти те КТ и МРТ, которые схожи с нашим пациентом, — говорит он с сарказмом. Мэтт не думает, что я достаточно сумасшедшая, чтобы взяться за дело, но я встаю на ноги и поворачиваюсь к стопкам файлов на полу возле его дивана. Они почти доходят до моего бедра. — Бэйли, я пошутил. Иди домой. Я сделаю это позже.

Слишком поздно. Снимаю свои туфли и устраиваюсь поудобнее. На мне все ещё одет мой халат. Он немного ослаб вокруг моей талии и достаточно мягкий, я просто могу представить, что я в своей пижаме.

— Итак, искать только КТ и МРТ?

— Бэйли, — предупреждает он, — Ты не обязана это делать.

Я не отвечаю. Выкраиваю милое местечко на его диване, собираю небольшую пачку дел и начинаю работать.

В конце концов, Мэтт оставляет меня и заказывает пиццу. Я настаиваю на том, чтобы он добавил тёплое шоколадное печенье. Ну, знаешь, для морального духа.

Я не хирург, и у меня нет опыта Мэтта для этого дела, но он показывает, что нужно искать, и это не так трудно. Он сидит за столом, тихо работая. Я слишком напугана, чтобы спросить его, что он делает, к тому же я здесь, чтобы помочь, а не мешать. Мы едим пиццу, пока работаем, и я подавляю зевок. Джози пишет, что слишком устала, чтобы ждать. Я напоминаю ей закрыть дверь, прежде чем она пойдёт спать. Когда кладу телефон обратно, наблюдаю за Мэттом из-под ресниц. Он трёт пальцем взад-вперёд вдоль нижней губы, его взгляд сфокусирован на деле. Он погружен в свои мысли, затем Мэтт вздыхает и качает головой, метафорически скомкивает кусок листа и бросает его в урну. Затем поворачивает страницу и продолжает читать. Я должна вернуться к работе, но от сканирования изображений за изображением у меня устали глаза, и им нужен отдых.

Он мой перерыв.

Мэтт неожиданно двигается на своём месте и смотрит на меня, а я снова обращаю внимание на папку на моих коленях.

— Что случилось? — спрашивает он.

У меня горят щеки, и я стараюсь придумать предлог, почему смотрю на него.

— Ох, я просто хотела поинтересоваться, не найдётся у тебя случайно одеяло?

Это хороший предлог и не совсем из воздуха. За последние тридцать минут я замёрзла.

Мэтт встаёт и достаёт одеяло из одного маленького шкафа возле ванной. Я благодарю его с небольшой улыбкой и смотрю, как он хватает свой ноутбук со своего рабочего стола, затем возвращается и занимает другую половину кожаного дивана.

— У меня болит спина, — объясняет он.

Киваю и сижу тихо. Это так интимно, сидеть на одном диване, но он настолько большой, что нам не стоит опасаться прикосновений.