— Постой, я сказал, это было мило. Тебе не нужно смущаться.

— Смущение — это не то слово. Травмирование больше подходит. Мне нужна терапия.

Он слегка улыбается мне, и мой взгляд мечется между ней и его обалденными, взлохмаченными волосами.

— Ну, это ничто по сравнению с тем, что я сделал. Напился, заставил тебя уложить меня в кровать — не думаю, что был таким пьяным со времен колледжа.

Почему-то я сомневаюсь, что он так напивался даже тогда.

— Ты рассказал мне о своей бывшей жене, — признаюсь я, хочу поговорить обо всем как можно скорее.

Он выглядит менее восторженным.

— О.

— И ты сказал мне, что больница собирается дать мне крупную прибавку к зарплате.

Он смеётся и качает головой.

— Странно. Я не помню эту часть.

Потом, почти так же, как и я его толкала к машине и дому прошлой ночью, он кладет обе руки мне на плечи и толкает в направлении своей кухни. У меня нет выбора, кроме как позволить ему направить меня к столу и усадить на стул. Там на стойке уже ждёт турка свежесваренного кофе, и он наливает мне приличную порцию.

— Сливки? — спрашивает он.

— Пожалуйста, и не экономь.

— Сахар?

Я выгибаю бровь.

— Ты не собираешься читать мне лекцию о том, как это плохо для моего здоровья?

Он усмехается.

— У меня нет времени.

— Тогда да, пожалуйста. Только немного.

Приготовление кофе Мэттом это, возможно, самая сексуальная вещь, которую делал человек в моей жизни. Это похоже на то, когда горячий парень держит щенка. По одному эти вещи восхитительны. Вместе они непобедимы. Хотя я стараюсь сдержать свой энтузиазм. Нет необходимости пускать слюни на его деревянный стол. У меня недостаточно средств, чтобы его заменить.

Он приносит мне кружку и даёт попробовать.

— Пойдет? — спрашивает он, наблюдая за моей реакцией.

Его обнажённый пресс менее чем в фунте от моего лица. Я поднимаю вверх большой палец вместо того, чтобы ответить.

Кивая, он возвращается к холодильнику и начинает доставать на стойку ингредиенты: грибы, шпинат, сыр, яйца.

Все это кажется совершенно нормальным, что заставляет чувствовать себя еще более неловко. Мэтт ведёт себя так, будто это обычное воскресное утро. Внезапно, с меня достаточно. Я не могу сделать это.

— Что именно мы делаем здесь? — спрашиваю я. — Прямо сейчас?

— Ты пьёшь кофе, а я готовлю омлет. — Он наклоняется вниз, открывает ящик холодильника, и я смотрю на его задницу на протяжении двух секунд, прежде чем понимаю, что делаю, и отвожу взгляд. — Ты будешь с ветчиной?

— Да, конечно, но дело не в этом. Не мог бы ты, пожалуйста, перестать двигаться на секунду? — Я вскакиваю на ноги.

Наконец, Мэтт понимает намёк и поворачивается лицом ко мне.

— Вчера вечером ты сказал вещи, которые не можешь забрать назад, — начинаю я, стараюсь держать голос максимально ровным. — Ты сказал, что эксперимент твоего брата сработал. Что ты имел в виду?

Он делает глубокий вздох, словно эта тема кажется ему опасной.

— Я думаю, нам нужно продолжить этот разговор после того, как поедим.

Мне хочется топнуть ногой.

— Нет. Мы поговорим сейчас. Когда я тебя укладывала в кровать, ты сказал ещё больше вещей! Возможно, это был пьяный бред, но они казались чем-то большим, словно ты действительно открываешься мне.

Вот. Правда проливается по всему его кухонному полу, а я жду, что он заберёт ее и распорядится ей, как захочет. Все, что он может сказать, что он был пьян. Затем мы сможем спрятать все эти странные чувства под ковёр и, во всяком случае, вернёмся к нашим хрупким, рабочим отношениям.

Он облокачивается спиной о стойку и скрещивает руки на груди.

— Я помню все, что говорил.

Его взгляд тяжёлый и интенсивный.

Я хочу отвести глаза, но мой следующий вопрос очень важный.

— И то, что ты сказал, жалеешь об этом?

Не колеблясь и не отказываясь от своих слов. Мэтт просто уверенно отвечает:

— Нет. На самом деле, подписываюсь под каждым словом. То, что я признался тебе вчера ночью, что приревновал, когда увидел, что ты приехала с моим братом — правда.

От удивления я выпучиваю глаза.

— Ооо...

Я даже не знаю, что сказать в ответ. Могу посмеяться. Я не знаю, как выкрутиться сейчас. Да, да, какая странная ночь. Не мог бы ты положить мой омлет в коробку с собой, пожалуйста. Спасибо. Пока!

Он вздыхает и возвращается к стойке, начинает разбивать яйца в миску.

— Не могла бы ты порезать шпинат? — спрашивает он. — Прежде чем мы продолжим, мне нужно поесть.

Кого волнует шпинат в такое время?!

Но я делаю так, как мне говорят, стоя напротив него возле кухонного островка, и помогаю ему приготовить завтрак. Пью кофе и стараюсь не думать о том, что я все еще одета в модное коктейльное платье и со вчерашним макияжем. Кажется, Мэтт не против, по крайней мере, я так думаю. Я замечаю, что он изучает меня, когда доливаю кофе в свою чашку.

— Что?

Он качает головой с загадочной улыбкой.

— Ничего. Ладно, давай поедим.

— Хорошо, но сначала... Ради бога, ты должен надеть рубашку.