Глава 1

Ю смотрела на старика за столом, он глядел на свои оставшиеся фигуры. Он был глупым стариком, взявшим бутылку вина за стол, которой он делился без колебаний. Хитрая тактика, которая сработала бы на слабом стратеге, но она видела его план насквозь. И нужна была не одна бутылка вина, чтобы она стала плоха в шахматах, чтобы проиграла такому, как он. Он был в морщинах от лет, которых было больше, чем Ю хотелось считать, и серые усы свисали. Он жевал левую сторону усов, скрипел волосками, пока пытался найти выход из ловушки, куда она его завела. Выхода не было. Только дурак оставлял шанс.

— Не переживайте, — Ю подавила зевок. — У нас есть весь день, — позднее утро, белые облака покрывали небо. Сегодня не будет дождя. Еще день засухи.

— Не торопи меня, — рявкнул старик, глядя на свои фигуры. — Чао Сян писал, что война не проиграна, пока есть воля сражаться, — он посмотрел на нее и подмигнул, словно старая надоевшая философия могла изменить исход. — Моя воля — камень. Сегодня я одолею тебя.

Он говорил так и вчера, и позавчера. И до этого. Он во всем ошибался. Для начала, он проиграл после шестого хода, хоть и не понял это, и все тридцать ходов после этого только затягивали петлю. И его понимание Чао Сяна было таким же плохим, как и навыки в шахматах. Он проиграл в игре и в бою. Война все-таки будет идти, пока его воля не сдастся. Он будет бросать ей вызов снова и снова, будет проигрывать снова и снова. И его воля разобьется. До этого Ю будет рада забирать его деньги и вино. Она подняла чашку вина и радостно сделала глоток, наслаждаясь тем, как напиток бил в голову. Пять лет назад она ругала бы солдат за то, что они были пьяны к полудню. Но многое изменилось, и она тоже изменилась. Выбор между переменой и смертью не был выбором.

Старик опустил палец на последнего Вора. У него остались последние три пешки, Император, Шинтей и Вор, которого он теребил. Ю знала его ход задолго до того, как он сделал его. Она оставила ему единственный ход, выход, шанс спасти Императора. Он подвинул Вора на две клетки вперед и на одну влево, перекрыл путь Монаху Ю. Она ждала, когда старик поднимет палец с фигуры, подчеркивая свою потерю. А потом Ю взяла Героя с доски и направила его в дальний конец, поставила его рядом с Императором старика.

— Шах и мат, — Ю пьяно улыбнулась. Она дала мужчине пару мгновений смотреть на доску. — Платите.

Глаза старика разглядывали доску еще пару мгновений, а потом он вздохнул и шлепнул две монеты на каменный стол.

— Не могу победить, даже когда напоил тебя.

— Точно, — радостно согласилась Ю. — Но спасибо, что пытались, — она опустила голову и пьяно захихикала. — Дайте знать, когда захотите сыграть еще.

Старик заворчал и встал из-за стола, хрустя коленями. Он пошел прочь, опустив голову. Ю догадывалась, что его жена будет злиться этой ночью. Глупость людей не переставала изумлять ее. Он пятый день подряд терял монеты, в этот раз и бутылку вина. Ю заметила, что он оставил бутылку. Она убрала выбившиеся пряди за ухо и налила себе еще чашку, а потом стала расставлять фигуры на доске на случай, если кто-то еще глупо вызовется сыграть с ней.

Синду была сонной деревушкой в трех днях западнее Бан Пинь. Пара десятков семей звали это место домом, и в относительном покое после того, как Эйнрич Ву Лунь забрал трон и назвал себя Императором Десяти Королей, она медленно росла. Шептались, что Прокаженный Император планировал новую войну с Кохраном, но солдат еще не собирали. В деревне была маленькая площадь с таверной, и на площади стоял каменный стол, идеальный для игры в шахматы. Деревня была приятной для укрытия, но Ю должна была помнить, что она скрывалась. Ей скоро придется уйти, пока жители деревни не стали спрашивать, кем она была на самом деле. Хотя до этого она будет рада победить всех в игре, забрать их деньги и пропить их. Каждый день, когда она выпивала достаточно, она забывала, что сделала, и кто заплатил. И тогда ее разум переставал анализировать мир и обретал покой.

Новый желающий сел за стол, и Ю сморгнула туман с глаз. Ее мысли уплыли, привели ее к знакомой темной тропе, и она была рада отвлечься. Новый соперник оказался девочкой шести лет на вид. Слишком юной, чтобы помнить прошлого императора и его войну против своего народа. Ю завидовала юности девочки, но она, скорее всего, вырастет такой же глупой, как все.

— Я не учу, — невнятно сказала Ю. Она взяла бутылку вина со стола, чтобы наполнить чашку, но там было пусто. Она заглянула в бутылку, чтобы проверить, но там точно было пусто. Еще одна потеря.

— А я не пришла учиться, — сказала девочка так красноречиво, что Ю задумалась о ее возрасте. Она была маленькой, с короткими черными волосами и обманчивыми глубокими карими глазами. Она была в простом красном ханфу с белым вышитым узором, серьга в виде деревянного дракона свернулась вокруг ее левого уха. Это казалось странным, Ю не знала о такой моде. Может, другую серьгу она потеряла. Она была юной, могла даже не понять этого. Ее одежда была слишком чистой для работников с поля, и ее поведение было как у знати. Она казалась неуместной в Синду, и Ю не нравилось, когда что-то было не на месте. Она что-то не видела.

— Как тебя зовут, девочка? — спросила Ю. Она была в Синду почти неделю, но ни разу не видела этого ребенка. Деревня не была связана с каким-нибудь кланом, и эта девочка была простолюдинкой.

— Нацуко, — бодро сказала девочка. Ипианское имя, означающее летний ребенок. Было что-то жуткое в сосредоточенных глазах девочки.

— Ты далеко от Ипии, — сказала Ю. Не меньше трех недель пути, большая часть по горам, еще и граница со стражей. Она огляделась в поисках родителей девочки. Она не то чтобы ненавидела детей, но от них было мало толку, пока они не подрастали, чтобы быть полезными. Но, если подумать, она не любила детей, и на то была причина.

— Как тебя зовут? — спросила девочка.

— Ю, — она привыкла к этой лжи, она легко давалась теперь. Пять лет как Ю.

— Вот и нет, — упрекнула ее девочка. — Тебя зовут Дайю Линсен.

Ю запаниковала, укол ясности разогнал туман в ее мыслях. Она ощутила себя трезвее, чем миг назад, и проклинала свою самоуверенность. Она нервно оглянулась на площадь деревни, искала блюстителей закона или охотников за головами. Она слышала, что за ее голову предлагали четыре тысячи льен, и королевская семья Цинь не требовала, чтобы к голове что-то было присоединено. Она рисковала, оставаясь в этой обманчиво сонной деревне так долго. Говорили, легендарный наемник, Законы Надежды, был в Бан Пине, и город был недалеко от Синду, он мог дойти сюда. Особенно, если на кону были четыре тысячи льен. Звезды, четыре тысячи льен могли превратить даже глупых жителей Синду в наемников. Пора было убегать, менять имя снова. Может, ей стоило покинуть Хосу, поселиться в Нэш или Ипии, где никто не слышал о стратеге Искусстве Войны или ее убийстве Стального Принца.

На площади были только двое местных, пастух говорил с женщиной, тянущей воду из колодца. Если они были тут за ней, тогда они плохо загоняли ее в угол. Главная дорога Синду тянулась через площадь деревни, два узких переулка лежали за Ю. Одна из них была в веревках с постиранным бельем в это время дня, это прикроет ее при побеге. Она взглянула на девочку, та еще глядела на Ю, терпеливо улыбаясь.

— Что это? — спросила Ю. — Шантаж? У меня нет денег и…

— Нет, — быстро сказала девочка. — Ничего такого. Я пришла просить тебя о помощи. Позволь начать заново. Меня зовут Нацуко, и я — богиня.

Ю уставилась на девочку, получила лишь бесстрастную уверенность в ответ. Она бегло знала о богах, хотя их было так много, что только монахи могли надеяться запомнить всех. И все же имя звучало знакомо.

— Это ипианская богиня потерянного? — спросила она.

Девочка нетерпеливо вздохнула.

— Богиня утраченных возможностей и потерянных вещей, — проворчала она. — Не потерянного.

Богиня спустилась бы с небес, чтобы мучить Ю? Такое было возможно. Что хорошего делали боги, если не играли со смертными? Хуже всего было то, что богиня, сидящая напротив нее за столом, была не самым безумным, что она видела. Она видела давно мертвых героев, вернувшихся к жизни, видела, как они убили они. Она думала, что оставила эту жизнь позади.

— Тогда скажи, маленькая богиня, — сказала она, — почему вы, боги, всегда являетесь как дети? — она сомневалась, что могла убежать от богини, но это было вероятнее, чем сбежать от Законов Надежды, если он шел за ней. Он был легендой, известной широко. Никто не сбегал от него.

Девочка прищурилась.

— Всегда? Ты уже встречала богов?

Пара прядей волос снова упали ей на лицо, и Ю убрала их за уши.

— Был шинигами пару лет назад… — она снова взглянула на площадь в поисках опасности, но все казалось мирным.

Девушка фыркнула со смешком.

— Шинигами — не боги. Это духи. Сильные духи, да, но они больше похожи на ёкаев, чем на богов, — она говорила о Жнецах дерзким тоном, и Ю давно научилась понимать, что так она могла говорить правду. Редкие люди знали правду о шинигами, и в Хосе еще меньше могли знать правду о малоизвестной ипианской богине. — Но если тебе станет лучше от этого… — девочка умолкла. Ю прищурилась, пастух все еще болтал с женщиной у колодца. Ю была уверена, что видела его в деревне раньше, но он слишком часто, по ее мнению, поглядывал в ее сторону.

Голос девочки стал изумленным хрипом древней бабушки.

— Как это?

Ю повернула голову, игнорируя пьяное головокружение, и богиня уже была не розовощекой девочкой, а с морщинистым обвисшим лицом древней женщины. Она была в том же ханфу и с деревянной серьгой в левом ухе.

— Что это? — спросила Ю. — Куда делась девочка? Насколько я пьяна?

Старушка пожала плечами и расхохоталась.

— Наверное, слишком пьяна для этого разговора. Но у меня нет всего времени мира, и мне сложно найти время, когда ты не выпила хоть одну бутылку.