Глава 26

— Ты можешь забрать следующий, — голос Ю дрожал, руки тряслись. Она пыталась замедлить дыхание, утихомирить пульс. Пальцы скользили по ее шее, и Ю поежилась и обернулась, ожидая увидеть девочку на пороге, но там никого не было.

— Это работает не так, — сказала Нацуко так спокойно, что Ю хотела кричать. — Я не могу…

— Ты не можешь помогать прямо, — рявкнула Ю. — Знаю. Я не… Ты знала, что там?

Богиня пожала плечами.

— Зеркало.

Безумный смех вырвался из Ю, и она попыталась совладать с ним, остановить, чтобы не звучать как сумасшедшая. Она глубоко вдохнула и закрыла глаза. Она видела лицо кричащей девочки во тьме. Слышала жуткую песню в шуме своей крови.

— Там была унгакьо, — сказала Ю. — В зеркалах. Это… — она затихла и отодвинула зеркало от груди, боясь, что она увидит в отражении. Когда она набралась смелости заглянуть туда, она увидела только свое уставшее лицо, следы слез на грязных щеках… и за ней была девочка, смотрела из-за ее плеча. Ю закричала и выбросила зеркало. Оно отскочило от дороги и прокатилось лицом вниз.

Нацуко цокнула.

— Что это все было? Ты могла его разбить. Хотя не важно. Сломанное или нет, оно наше. Но Гуань Фай разозлился бы, — улыбка расплылась на ее старом лице. — Может, стоит разбить его, чтобы позлить его.

Ю хмуро глядела на зеркало. Старик с тростью прошел мимо, хромая, глядя на нее с жалостью в глазах. Она точно выглядела странно, сидела на коленях на улице и кричала на зеркало. Но он в последнее время точно видел вещи страннее. Горе, потеря и стресс сводили людей с ума.

Ю встряхнулась, подошла к зеркалу. У нее была работа. Нацуко нужно было, чтобы она победила в состязании богов, и если она хотела покончить с войнами, которые мучили мир, Бату нужно было остановить. Она подняла зеркало, стараясь не повернуть его и не увидеть отражение. Оно было деликатным. Выцветшая деревянная ручка была со спящим драконом внизу, серебряное основание было с узором шипов. Она протянула гадкую вещь Нацуко.

— Возьми.

— О, нет, — сказала Нацуко. — Это против правил. Я только проводник, — богиня уже была не просто проводником, хотела она признавать это или нет. Но Ю сомневалась, что с ней был смысл спорить. — О, посмотри на это, — богиня заглянула в зеркало. — Она тоже юная. Убита в начале жизни, столько упущенных шансов, — она смотрела на девочку в зеркале. — Тебя звали Кира Мирай, милая. Помнишь? Или время и ненависть заставили тебя забыть, что ты была человеком? Ты могла быть певицей. Твой голос привел бы тебя к императору. Ты могла растопить его холодное сердце, принести радость в его строгое существование и изменить всю Ипию.

— Эта девочка могла выйти за императора Ипии? — спросила Ю.

— Да, — тихо сказала Нацуко. — Не нынешнего. Этот шанс упущен восемьдесят лет назад. Он был украден у нее. Киру Мирай убил ее дядя за преступление, которое она не совершала. Она заставила его чувствовать то, что он не должен был, — она вздохнула. Не все шансы упускаются из-за войны, — она посмотрела на девочку в зеркале. — О, хватит пытаться напугать меня, девочка. Я же богиня. Даже если ты убедила кого-то убиться, твое время прошло. Теперь ты ёкай, и эти шансы упущены. Их не вернуть. Так-так. Знаю. Мне жаль, что с тобой это сделали. Ты это не заслужила.

Ю медленно повернула зеркало и посмотрела на отражение. Девочка, Кира Мирай, сидела на пыльной улице, черное кимоно смялось вокруг нее. Она плакала. Но не кровью, не пугала. Истинные слезы по жизни, которую она потеряла. Она помнила, сомнений не было. Она помнила, какой была. Каким ребенком была.

— Мы можем что-нибудь сделать? — спросила Ю. Теперь она знала историю девочки, и она уже не пугала. Ее было жаль.

Нацуко медленно покачала головой.

— Ёкаи под контролем шинигами. Только тянцзюн может управлять теми ками. Нет, шинигами чаще всего просто бродят по округе и шутят, бьются между собой и забывают делать работу, которую требует их существование, собирая души мертвых. Бесполезные создания, как по мне.

Ю вздохнула.

— Я о том… мы можем ей помочь?

Нацуко опустилась перед Ю и сжала ее ладони своими. Этого ответа ей хватило.

Ю посмотрела на девочку в зеркале.

— Мне жаль, — тихо сказала она, развернула зеркало и убрала в скрытый карман своей одежды. Было странно носить на себе захваченный ёкаем предмет. Этот ёкай чуть не убил ее, но она ощущала, что угроза от зеркала была в прошлом. Гнев девочки стал горем. Она могла снова стать мстительным духом, но даже так она была просто иллюзией. Отражением прошлого. Может, когда Нацуко будет тянцзюн, она сможет как-то освободить девочку, но до этого сбежать из зеркала она сможет, только если кто-то умрет и займет ее место. Ю не хотела никому такое наказание.

— Куда дальше? — спросила Ю. Она хотела покинуть Андинь поскорее. Она ощущала вину за то, что люди были заняты восстановлением города после кохранцев, а она не могла помочь. Она была опасна для них. Тикающие Часы все еще был жив, и не только он мог идти за ней.

— Следующий артефакт должен был простым, — сказала Нацуко. — Это меч. Эсен, бог снов, использовал его, чтобы отрезать рай от мира, потому только Тяньмэнь теперь существует в твоем мире, — Ю об этом раньше не думала, но в этом был мир. Врата в рай были на вершине Длинной горы, но сам рай был целым миром, по легенде. Может, небеса и земля когда-то были едины.

— Это притча? — спросила она.

Нацуко фыркнула.

— Было просто, если так, — сказала она. — Смертные так хотят забыть правду мира, но быстро хватаются за прошлое. Вы все еще поклоняетесь нам, но забыли, что мы ходили среди вас свободно, как я сейчас. Боги, люди и духи жили вместе. А потом Эсен все испортил тем проклятым мечом, — богиня пожала плечами. — Но теперь он мертв. И оставил меч для Кандо, бога снов.

Нацуко пошла по дороге. Ю встала и пошла за ней, свистнула коню. Старый жеребец недовольно заржал, поднял пустую миску зубами и пошел за ними.

— Говоришь, боги могут умереть? — спросила Ю. Она знала, что богиня многое скрывала от нее, но это было важно знать.

— Конечно, мы можем, — сказала Нацуко. — Когда боги воюют, все проигрывают. Потому у нас это состязание, потому правила такие строгие, — она оглянулась на Ю, ее глаза были мрачными. — Мы бегали по округе, убивая все время друг друга, но от этого в мире царил хаос. Духи дрожали, когда мы боролись, и даже драконы убегали от нас. И мы решили, что смертные все будут делать за нас. Так будет спокойнее. Меньше катаклизмов, сотрясающих землю, ведь это утомительно.

— И больше никто из вас не умирал? — Ю все еще пыталась разобраться в этом.

Нацуко улыбнулась в своем стиле.

— Я это не говорила. Просто теперь это реже.

Ю что-то упускала. Она была уверена. Нацуко что-то намеренно скрывала.

— И ты сказала, что Эсен был богом снов, а потом сказала, что Кандо — бог снов.

— Один был, другой есть. Мы не можем быть без бога снов. Смертным нужно кому-то поклоняться.

Женщина с телегой с соломой прошла мимо них. Она чуть склонила голову, приветствуя, но Ю видела, что она смотрела на коня. Ю хотела бы отдать старого зверя, но он был ей нужен. Он шагал не быстрее, чем она, но он бы лучше, чем ничего. Их время было на исходе, а до Длинной горы еще далеко идти. И подниматься по ней днями.

— Так Эсен умер, и Кандо занял его место? — спросила Ю.

— Да, — сказала Нацуко. — Как я и сказала, должен быть бог снов. Все очень сложно, смертным не стоит переживать из-за этого.

Ю не могла отрицать, что это путало, но она не была убеждена, что это не должно ее тревожить.

— Кандо в этом состязании?

Нацуко рассмеялась.

— Был. Он думал, что мог пройти состязание убийством и выбрал себе Короля-леопарда. Тикающие Часы убил его первым. Ты не поверишь, как грязно было.

— Это не успокаивает, — еще причина, по которой она не хотела снова видеть Тикающие Часы. Если он убил Короля-леопарда и Законы Надежды, вряд ли кто-то мог его остановить. — Но мы заберем меч? Который может отрезать землю от небес?

Богиня снова рассмеялась.

— Боишься, что сломаешь мир?

— Да! — сказала Ю.

* * *

Нацуко отвела их к баракам города. Когда-то там было много солдат, но они все ушли в армию Ревущего Тигра. Теперь это было просто высокое каменное здание, тихое и серое, памятник ошибке генерала, не оставившего никого защищать город. Несколько человек были на улице рядом с ним, убирали обломки здания напротив. Оно горело, остались пепел и почерневшие доски. Два смежных здания разбили, чтобы огонь не распространился. Ю радовало, что люди уже восстанавливали город, но ощущение угасло, когда она подумала, сколько жизней было утеряно, и как мало солдат вернется. Андинь отстроится, но многие дома останутся пустыми на годы, а то и поколения.

— Там толком ничего нет, — сказал старик, убирая обломки в телегу с другими мужчинами. Он подошел к Ю и Нацуко, отряхивая ладони в пепле об штаны. Левая сторона его лица была перевязана, пятна крови проступили, но серьезных ран не было. — Если хотите доложить о преступлении, идите на площадь Росы у главных ворот. Там пара старушек, они судят, но не поступают мягко. Су и Женжень быстрее обвиняют, чем прощают, — он рассмеялся, звук казался неуместным среди развалин. — Приговоренные могут помочь нам отстроиться. Наверное, их заставят трудиться.

Ю улыбнулась старику.

— Я ищу меч.

Старик нахмурился.

— Их там много, но не знаю, зачем тебе. У нас мало стражи, но те, кто занял роль, справятся.

Старик явно считал ее преступницей. Порой ложь было проще проглотить, чем правду, но иногда рассказать правду было проще, чем врать.

— Там меч бога снов. Мне нужно добыть его для богини потерянных вещей.

Мужчина приподнял брови. Он долго молчал, глядя на Ю, Нацуко и Кома по очереди. Конь стал нюхать одежду Ю, пока они ждали. Старик потер челюсть, испачкал ее пеплом.

— Обещаешь не использовать его на людях тут? Нам хватило проблем в Андинь на десять жизней.