Май

13
Солнце взошло поздно, едва три птицы успели облететь вокруг моего дома. Я ждала восход и не ложилась спать. Ночью, полночи и некоторое сумрачное времяпрепровождение я искала свои варежки и совсем забыла что завтра май. Да, ночью я читала дневник отца, второй, он записан пеплом, или чем-то похожим на золу. Странные письмена. Я плакала.

14
Готовила сценарий для утреннего шоу. Тези позвонила, похвалила шампиньоны, купленные накануне, мы вместе ходили по магазинам и я расплакалась, увидев как безрукий мальчишка чистил чемодан некоей бородатой сволочи, курившей натощак. Тези дернула меня за кофту и мы ушли вверх. Для сценария я присмотрела колонну мавританских мифов. Сплошные амазонки, скачущие на саранче гигантских размеров, нагие, с округлыми фигурами медного оттенка, обладательницы зоркого зрения, ни разу не зрившего мужской наглой наготы.

15
Вошла в оранжерею, а там полчища муравьёв, оранжевых как хороший вызренный кирпич! Вспомнила дядюшку  Агриппу, коллекционировавшего банки крепкого пива. Тот же самый цвет и вкус. Я каждый оттенок мира воспринимаю как ту или иную сладость. У каждой сладости есть своё начало и свой конец. В оранжерее всегда пахнет карамелью. Я сама растворилась в этих парниковых реалиях, начитавшись сотнями самых модных каталогов по многолетникам и т. д. Такая бумага годится только для некрологов, а в неё впихивают изображения совершенства природы. Никуда не годится, мир сошёл с ума. И я вместе с вами. Дядюшка Агриппа был ещё тот пьяница, куда ему понять свою чистоплотную на мысли о красоте долговязую племянницу, которую он в тайне ненавидел да самого самоубийства.

16
Пятница. Валяюсь в постели, лакая холодный кофе через трубочку. Трюфель кончился, осталось парочка изрядно помятых сигарет, тоска, фильм без начала и конца. Всё в жизни идёт всегда в гору. Чем больше твой рюкзак за спиной, тем шире и глубже твои усталые воспоминания. Песчаные почвы так и норовят сбить темп твоей хотьбы. Птицы мерещатся стервятниками, хотя на самом деле они такие же добрые, как эти забытые на время сигареты. Кофе лучше пить, начиная с 6 утра. Потом кофе становится "Оскаром". Ты превращаешься в супергероя. Этакий Хеллбой, затянутый в непробиваемые ткани, подпитывающие не только сердце, но и память. Только в таком облачение есть смысл взбираться на собственный Голливуд. Даже кофе, купленный в бистро, тогда становится слаще пищи богов.

17
Пишу сценарий набело. Забросила куда-то моя кошка карандаши, пришлось идти к соседу-архитектору и попросить пару-другую самых разноцветных фломастеров. Жер встретил в поварском колпаке, улыбка до ушей, поздоровался по-испански, приглашал на круассаны. Говорит, научился кормить себя со студенческой поры. Интеллектуал, а руки хозяйственные. Зачем-то повесил табличку в подъезде соседской многоэтажки, что в тамошних стенах бывал Наполеон. В сценарии я вывела февральский дневной сон Наполеона. Да, спал он мало и исключительно днём, после сытного обеда, предпочитая газету и козий сыр. Великий француз располагает и к дальнейшим моим фантазиям. Упоминаемый дядюшка любил смотреть на коленки этого самого Величайшего Француза. Смотрел и молчал, а после также молча брёл на кухню и глушил нутро деревенским самогоном, поставлявшимся ему от его брата. Парочка любителей дешёвого спиртного на все времена и эпохи. Два йети, чудом шагнувшие к нашу иллюзорную современность прямо из каменного века.

18
Второй день работаю над завершением телевизионного сценария. Готовы 36 страниц, осталось править ещё 10. Тяжёлые будни, хотя хотелось бы парижских развлечений. Друзья не звонят, Люси пьёт нашатырь и пишет стихи. Мы с ней разговариваем через записки, что передаёт друг другу наш почтальон. Почерк у подруги поистине из того самого каменного века, я разбираю и то с трудом, через лупу. Люси очень мало читает, от того и такая ужасная хромающая каллиграфия. Я всегда пишу на машинке, давно позабыла свой рочерк, а дневники записывала всегда Люси. Мои дневники всегда записывала Люси, бедняжка Люси. Ей всегда нужны были ассигнации, катастрофическая нехватка денежных ресурсов. А со мной она всегда в плюсе. Теперь я веду дневник   электронным способом, так легче сохранить спокойствие. Простые чёрно-белые закорючки, с помощью которых я создаю свою словесностную вселенная. Они не имеют эмоциональной наполняемости, обычные книжные знаки. Разве есть какая-то эмоциональная наполняемость в моём сценарии? Лишь красота момента. Завтра Люси отнесёт его в редакцию и узнает о гонораре. Получит 10% от него себе. Я никого не обманываю и всегда делюсь росинками своего счастья.

19
Не дышу в предвкушении решения редакции о полезности моего сценария. Телефон молчит, ноутбук выключен принципиально. Только живое слово. Иначе я потеряю нить смысла для следующей работы. Как тогда мне существовать? Люси одела самое красивое своё платье, повязала платочек. Мадемуазель Будущее. Мечтает сфотографироваться с победителем велогонки тур де Франс. Я не помню, когда впервые чего-то захотела больше чем следующего дня жизни. Солнце и вода, зачем ещё нужно что-то второстепенное. Любви кроме платонической я никогда не знала, всё любила через призму искусства. Написать сотню любовных историй - это моя любовь. Там я разная и всегда такая как я сама хочу. Там я богиня, а на низшее я не согласна. Мужчины? Увольте, это лишняя трата времени. Они желают невозможного - нас целиком. А мы желаем лишь только видеть в нас богинь. Каждая - единственная. Это способно воплотить лишь только беспредметное искусство. Шедевр рождается единолично. Люси это не понять, поэтому она получит свои 10% и останется навсегда моей помощницей. Звонит телефон, замолкаю.

20
С Люси мы едва не уничтожили пожаром моё поместье одинокой писательницы. Странное чувство непонятной известности, когда твой многосерийный фильм ставят в уекенд, да ещё в прайм-тайм. Люся заискивающе произносит какие-то сумбурные фразы из киносеансов своей молодости, а я молча смотрю в сад и представляю пейзаж моря, где одинокая яхта на фоне рыжих скал готова уйти в далёкий океан навстречу берегам своей мечты. Кипр. Маршалловы острова. Новая Зеландия. На школьном глобусе не найдёшь подробностей этих таинственных мест, а писательский дар иногда истачивается как усталый гранит. Люси это безрачлино, она зациклена на сиюминутных радостях, ей океан не придаст уверенности в своей исключительности. Она знает, что Мария всегда где-то справа от неё, и именно это придаёт ей комфорт. Приключения вряд ли имеют для неё сакральные знаки. Люси, тебе так идёт твоя посредственность. Ты - моя жрица.

21
Получила новый заказ на следующий сценарий. Нечто японское, например, Ао-ниобо шепчет полудетским голоском кристалльно чистого ручья что некий вагон или несколько таковых токийского метрополитена уходит в небо. Белый как смерть вагон. Рассказывая о таком сюжете, я пристально всматриваюсь в выражение лица своей лучшей подруги. Люси морщится и тянется к пачке с овсяным печеньем. Молоко она на дух не переносит. Жуёт, выразительно поглядывая на мою новенькую люстру в спальне. Жёлтый цвет она называет архаичным. Интересно, а что для неё вообще не архаичное, если любая одежда у неё расчитана на месяц. Я ношу своё демисезонное пальто третий год и я в нём для себя интересна. Даже вот сподвигло меня на такой урбанистически-катастрофический сюжет. Пальто именно жёлтого цвета способно ввести в транс принятия к просмотру непонятных картин из какой-то параллельной действительности. Пальто, купленное для Люси, но отвергнутое ею. Зато я похудела на 7 кг ради него. Это ещё один способ написать новый захватывающий сценарий точно к дню Х. Тези, моя вторая подруга, ради меня пожертвовала своим драгоценным временем и перерыла весь интернет в поисках самой полной информации о японской мифологии. В этом она не знает себе равных. Полицейский нюх.

22
Люси и Тези купили мне великолепный, почти новый синтезатор. Я выгулила вытанцевала все свои пальчики и усталая сижу на веранде и пью слегка тёплый коктейль. Почтовики рано утром, ещё до дождя привезли две громадные бандероли с новыми книгами, я положила их на вечерний столик и займусь с ними любовью под самое новолуние. Можно быть ведьмой и хоть женой чёрта, но не принося вред и ущерб другим людям. Кто из писателей не заглядывал через пропасть, однако в памяти народной остались те, кто нёс светлое и вечное. Судьба их была тяжела и изменчива, но в них была любовь. Магия любви, божественной, космической, сверхъестественной. Я задумала написать на такие размышления небольшую музыкальную пьесу. Вот если всё получится как задумано, то этот день выйдет очень удачным.

23
Рано утром я ушла в городской сад и под тенью величественной сосны начала закладывать основы своей музыкальной пьесы, которой я дала девственное название "Приключения Сверчка". Какой он милый, ей Богу! Я пишу и смеюсь, рядом прошли моряки и взглянули на меня как на дурочку, ох зрелище же им выпало: молодая женщина, ведёт себя как сопливая девчонка. Такие моменты отстаются с нами на веки вечные. Зная большие тайны, хочется помолчать. Смотришь на землю, а видишь небо. Жизнь властвует над нами глазами возлюбленных. Наверное, я влюбилась. Тот парень, что устроился ремонтировать нашу церковь, он говорит мне одним единственным словом "любовь". Как долго я к этому шла, какие топкие болота и глухие леса пришлось пройти ради одной-единственной поляны с цветущим папоротником. Душа только и может писать сказки. Мой Сверчок хоть и маленький, но он никогда не унывает, и меня делает весёлой и жизнерадостной. Сверчок и Гномик, они самые лучшие друзья друг друга. Тези рассмеялась и сказала что я вернулась в детство. На самом деле, я вернулась в жизнь. Вернулась благодаря любви и самому главному делу своей жизни - музыке. Кто пишет музыку, тот слышит пение рая и на свой манер его передаёт человеческим голосом и продляет жизнь каждому слушателю.

24
Люси прислала мне на электронную почту её рисунки старинных французских почтовых марок. Я очень давно поосила её об этом и случайно забыла, а она вернула мне память. Тогда я задумала рассказ о Жанне Д'Арк. Сверхъестественное в судьбе Орлеанской Девы. Люси боится подобные темы, но очень и очень любопытна там, где начинается моя жажда постижения истории. Таким образом она самоутверждается. Мадемуазель Будущее сама не лишена очарования интуиции, но ей нужна намного предсказуемая жизнь. В ней нет и сотой доли процентов от Орлеанской Девы. Раскритиковала моего Сверчка, я накричала на неё, и вывод неутешительный - следующую пьесу в редакцию повезу я сама. Париж, жди меня, я вернусь!

25
У Жера всю ночь гремел рок. Ох уж эти небожители, как они любят самоутверждаться на простых смертных. Это слова Люси, но зачем я их посылаю сейчас соседу-художнику? За то, что он привёл к себе неизвестно каких женщин? Сколько на них помады и какой ужасно польский у них акцент! Я решила не спать и смотрела в ночной город. Потом показался тот самый парень, его молоток был куда мелодичнее бряцаний из колонок Жера. Мою мигрень как рукой сняло, я воспряла и готова была целоваться с этим строителем хоть до вечера, до тех самых пор, пока ему понадобился отдых. Но что может быть лучше отдыха с женщиной. Тем более если она видит в вас продолжение своих самых смелых поступков. Но как бы я поступила, если бы Жер вместо своего железного рока воспроизводил час от часа моего "Сверчка" и называл меня своим Гномиком? Я ещё и ещё бы пошла дальше в своих продолжениях пьесы и могла достигнуть невообразимых высот!

26
Любовь всегда тянется к звёздам, отражая свой след в воде земной. Не потому ли человек стоя на земле, навсегда от неё оторван жаждой подняться ещё выше и выше? Даже самый ничтожный человек желает брльшего, но его крылья зачастую таки сильно отлеплены грязью пороков, что ему ни за что не породниться с вольной природой небожительства. Жер часто звонит мне по телефону ради смеха, а я как всегда взрываюсь и наговариваю ему кучу самых нелицеприятных "комплиментов". Тогда он называет в сердцам меня ревнивой самкой, завладевшей принципом подавления чужих свобод. Ха, да этот напыщенный индюк не способен отличить жену от продажной суки, и он мне ещё выставляет ультиматум, говоря что если этим годом я не выскочу замуж, он выдаст меня за своего преподавателя, которому, минуточку, 75 лет! Да вы посмотрите на этого... мм, умолкаю, беру скалку и начинаю творить домашнюю лапшу. Уподобимся непревзойдённой Агате Кристи и начнём обжигать драгоценные горшки, не минуты не забывая о богах.

27
На такси добралась до Сен-Пьера, покормила пару лебедей, взяла три книжки о освоении Африканского континента португальскими католическими миссионерами. Из одной книги выпал листок с рисунками Леонардо да Винчи. Чья-то умелая рука с точностью военного картографа скопировала даже мельчайшие штрих ресниц на лицах знаменитых шедевров. Тези спросила, смогла ли быть женой дипломата, на что я в шутку заметила, что могла бы быть и супругой премьер-министра, если бы он так виртуозно управлялся в спальне, как на парламентских дебатах. И войдя в образ, я молниеносно нарисовала словесный портрет Орлеанской Девы тончайшей паутинкой героической жертвенности.

Жанна девственница в дороге, 
В Вокулер позвал её Господь, 
И не страшится девы плоть, 
У Жанны девственницы в кровь все сбиты ноги. 

Пташки кроткие поют великие хоралы, 
За девой облако из Духа Божьего идёт. 
И облако небесное плывёт, 
К дофину обратятся все вассалы, 
Вся Франция корону обретёт.

Увлеклась на миг церковными гимнами и не заметила, как подбежал к моей беседке тот самый красавчик строитель и уточнил, что Фрэнк Синатра величайший из величайших. Я поспешила признаться, что девочки всегда отдают предпочтение харизматическим идеалам. И оказалось, что он тоже Фрэнк. В стучание молотка он нашёл способ отрешиться от неудачной любви. Его пассия улетела в Токио и попутно прихватила его денежки, да не его даже, а его старенькой и больной маменьки. Смелая женщина откладывала их на кухонный уголок для детского дома, а эта змея выкрала всё до единого евро. Фрэнк выругался в адрес всего Европейского союза и предложил улететь вместе с ним в Штаты, там работают и живут все самые талантливые смельчаки и поездка с ним будет прекрасным шансом воплотить в дело все самые дерзкие мечты. Я ответила что подумаю, а пока пусть он лучше познакомит меня со своей мамой и за чашкой чая я решу что лучше для меня. Фрэнк загорелся китайским фонариком счастья и расцеловал все мои пальчики. Смешной мальчишка и такой лёгкий в характере и поступках. Он мог бы стать прекрасным семьянином, я это заметила, когда он начал рассказывать о способе отремонтировать дом в четыре руки и не погрузиться в бессонные ночи. Я ему поверила. Как он этого добился, навсегда останется тайной. Сверчок и Гномик нашли звёздочку, упавшую в пруд на цветок лотоса и озарившую чудные окрестности намного больше чем можно было себе представить в начале.

28
Шестнадцатый штат США готов нас принять через неделю. Фрэнк без устали повторяет, что он в детстве познал все тайны тамошних пещер и гротов и готов со мной поработать хоть над дюжиной увлекательных романов. Его отец выращивает индюшат и племенных петухов, сестра пятый год служит на метеостанции, там же ждут резуме и от Фрэнка. Его синие канадские глаза обливают меня мужским счастьем. Зачем мне этот Париж, моя месса давно просрочена. Взглянуть на буйволов будет рада любая особа женского пола. Мой отец видел многое, но всегда знал что я увижу ещё больше. Я писательница Мария Карепли, мои книги ждут своего срока и он приблизится, если я сама приближусь к семейному очагу. Дядюшка Агриппа, вот ваш виски с содовой; Тези, вот твоё зеркальце и баночка ночного крема с запахом горы Клиппертон; Люси, твоё по праву "I’m Like a Virgin Losing a Child". Мария Карепли выступает в роли дарохранительницы, чутко реагируя на всё, что связано с её окружающей тайной. Какая же тайна у этой таинственной писательницы? Тайна искусства вне времени и моды. Искусство цветущего папоротника, к которому можно добраться только не имея злости и коварства. Никогда душа Марии не таскала в себе такие невыносимые ноши. Поступь Карепли легка и воздушна. Эта писательница знает больше чем просто автор популярных пьес и телевизионных постановок. Она нашла то что бесценно и говорит безмолвно. Она понимает тишину.

29
Пришло письмо из Лиссабона с гербовой печатью графа Петри, где моё имя в старинных вензелях высилось над приглашением поучаствовать в дегустации кислородной косметики из Каира. Я думаю, Фрэнк вряд ли этому обрадуется, ведь он считает что отношения нужно начинать в атмосфере более комфортной и цивилизованной. Он решил не лететь прямо в свой штат, а нагрянуть в Нью-Йорк, где ему пообещали работу программистом в одном из Дороти-клубов. Он ждал этого места шесть лет и тут какая-то косметика, какой-то Египет. Нет, Фрэнк остановит такое посягательство на свой успех, и потащит свою мадам Карепли прямиком на самолёт. Мужчины всегда будут первыми. Люси однажды проговорилась, что делая шаг впереди господина сврего, ты остаёшься без руки помощи. Может оно и так. А пьеса ждёт своего продолжения, просушиваясь от внезапно застигнутой дождём гордой писательницы, предпочтевшей ещё одну книжку дамскому зонтику. Разве могла я пройти мимо против такого заголовка - "Чудо в Кандагаре. Солдаты британской армии спасли от гибели переполненный гражданскими людьми самолёт". Тяга к Востоку - основа полноценного самообразования. Думая о Маниле, я думаю о птинце домашней курочки, думая о Бангкоке, я думаю о строптивом осле, тонущем от внезапно переменившей русло горной реки, думая о Дели, я думаю о солнце, которое никогда не заходит.

30
С Фрэнком под ручку мы прошли в здание Мишеля Гродана и получили приятную долю здоровых впечатлений от египетских даров. Фрэнк только раскашлялся и чуть прослезился, у него мгновенно появляется аллергия на морепродукты. Там он мне и обмолвился о друге, который поехал в Индию чтобы поработать в лаборатории микробиологии. Такой низенький щупленький человечек с громадным мозгом, анализирующим мельчайшие детали окружающей среды. Фрэнк прозвал его "кремниевым саквояжем", вспоминая, как Дэнис зачем-то купил банку с земляными червями, отправляясь на скачки. Смешной вундеркинд. Мой Фрэнк знает не понаслышке, что такие люди нуждаются в опеке. Он так и говорит: мисс Карепли, если бы вы были как Дэнис, я бы в вас не влюбился, я бы вложил в вас деньги и жил от ренты ваших ценных бумаг. Я заехала ему внушительную пощёчину и Фрэнк отправился со скулёжем в соседнюю лавку, а от туда мы на поезде помчались в Льеж. Завтра мы вылетаем чартерным рейсом в Андхра-Прадеш. Вайшнавская философия могла бы дать Фрэнку избавление от никотиновой зависимости и привычки есть сырое мясо. Говорят, там сам воздух способствует этому. Скептицизм американского парня мне понятен, но ревность Люси не имеет оправдания: она дала клятву уничтожить все наши фотографии из поездок по Европе в позапрошлом году. Тези вытирала слёзы Люси и заодно и свои. Странные женщины, ей-Богу! Жер на такое не способен, и я всё думаю о нём.