Глава 28
В субботу после полудня на нашей подъездной дорожке появляется Эджкомб, но не заходит в дом. Здоровяк шагает через двор к трейлеру, перехватив ладонью свой ремень. Мы с Мэгс играем в карты на веранде. Я предпочитаю другую игру, но в неё играть можно только одной.
Я наклоняюсь через перила, он подходит к трейлеру и стучится. Вскоре дверь слегка открывается, и он заходит. Видимо, его ждали.
— Мы играем или как? — Мэгс не поднимает взгляда от карт и протягивает мне банку газировки.
Что-то он задержался. Мы играем ещё пару партий, притворяясь, что радуемся выигранным четвертакам и десятицентовикам.
В пятницу они могли бы сходить с нами в участок. Мама считает, что лучше бы мы все вместе пошли. Но нельзя заставить Либби делать что-либо против её воли. Даже сейчас она не хочет с нами водиться.
В итоге, до нас доносится скрипучий звук отворяющейся двери. Мэгс подходит со мной к перилам. Мы надеемся увидеть Нелл.
Эджкомб выходит на солнечный свет. В воздухе проносится лёгкий запах орехового кофе Либби, и я представляю, как она спрашивает: «Сливки, сахар?» — ставит рядом с ним вафельное печенье, а Нелл сидит за столом с вывернутой наизнанку душой. Мне было тяжело рассказывать её историю, хотя на деле я не имела к ней никакого отношения.
Даже мой путь от входных дверей полицейского участка до рабочего стола Эджкомба казался целым путешествием. Он корпел над какими-то бумагами с дымящейся кружкой с гербом колледжа «Колби» — наверное, принес её из дома. Он не был самодовольным, каким я ожидала его увидеть, и даже не пытался отчитать меня. По глазам было понятно, что его голова забита чем-то важным. Будто я, наконец, что-то ему доказала. Не знаю, может, я неправа. Он отвёл меня, маму и Мэгс в отдельный кабинет. Когда мы уселись на складные стулья, он наклонился, хлопнул в ладоши и обратился ко мне:
— Начинай, когда будешь готова.
Теперь же он оборачивается и тихо перебрасывается словами с Либби, которая вышла на ступеньки. Выглядит она неважно: утомлённая и помятая, будто спала целую ночь в одежде. Может быть, я не угадала про кофе и вафли. Эджкомб вытягивает руку, и она крепко пожимает её. Через её плечо он обращается к Нелл, которая выступает на солнечный свет, а Либби держит ладонь на её плече.
Стоит мне увидеть её, как сердце ёкает. Лицо Нелл напряжено, она убита горем — глаза впали, руки за спиной. Этой хорошей дочке уже ничего не вернуть на круги своя.
Эджкомб направляется к своей машине. Он замечает меня, сидящую на перилах, и кивает грустными глазами. Наверное, из-за Рианоны, ведь я рассказала ему о письме и друзьях из лагеря — дала наводку. Хорошо это или плохо, но всему положен конец.
Я оборачиваюсь, Нелл смотрит на меня. Её душевное сияние потухло, как свеча. Я не успеваю сказать ей и слова — Либби заталкивает её в трейлер, делая вид, что не замечает нас. Если бы я помахала, то Нелл помахала бы мне в ответ. Очень трудно подобрать правильные слова в такое время.
Я возвращаюсь к качелям, и вытягиваю перед собой ногу. Мэгс садится обратно на пол и тасует карты, блестя своими навыками: король-дама-валет, валет-дама-король.
— Не расстраивайся из-за них.
Я опускаю взгляд на свои обрезанные в шорты джинсы.
— Нелл ненавидит меня.
— Неправда. Просто ей тяжело. — Она хмурится, складывая колоду. — Это был не твой секрет.
Ясным, но прохладным сентябрьским днём я встречаюсь с Джесси на карьере. На мне джинсы и флисовая толстовка, левый рукав которой плотно облегает гипс. Рёв мотора Мэгс затихает вдалеке, а я выхожу на поляну и замечаю его, стоящего у гранитной плиты с рюкзаком у ног. Позади Джесси рыжеют кленовые листья — первый признак наступившей осени. Совсем скоро весь лес станет оранжево-золотым.
Он оборачивает на шорох моих кроссовок. На нём привычная толстовка и поношенные джинсы.
— Привет, — начинает он. — Рад, что пришла.
— Без проблем.
Я не знаю, что ещё сказать, поэтому просто вожу ногой по земле. Мне спокойно рядом с ним, хотя перед встречей я не была уверена в этом, тем более в последний раз, когда мы с ним виделись, я ревела как грудничок. Но я понимаю, что Джесси не стал бы подшучивать надо мной из-за подобного.
— Как рука?
— Чешется.
— Нужно было мне отвезти тебя в больницу.
— Я бы всё равно не дала тебе это сделать.
— Но всё же. — Он задерживает на мне взгляд, откашливается и засовывает руки в карманы. — Ну, чем занималась?
— Школа. Работа. Мы с Мэгс работаем официантками в «Харбор Вью». — Он кивает. Я не рассказываю ему о том, что откладываю деньги, так как думаю путешествовать после окончания школы. Хотя я до сих пор не знаю, куда и как буду добираться. Видимо, всё само собой решится. — Так... Мы здесь, потому что ты всё знаешь?
— Я слышал кое-что и решил, что все это брехня. — Он замечает выражение моего лица и тихо чертыхается. — Прости. — Он замолкает. — Ей будет тяжело.
— Ей уже тяжело.
Я не рассказываю ему о нескончаемых женщинах, перешёптывающихся при виде нас с мамой в магазинах. Или о ребятах, которые выкрикивают через всю школьную парковку какую-нибудь ерунду Нелл, а потом быстро уносятся от неё на машинах.
Три недели назад, на следующий день после визита Эджкомба, Нелл усадили рядом с Либби, Эджкомбом, старшим полицейским офицером Сасаноа, директором школы и школьным психологом. Она рассказала им обо всём, что произошло в десятом классе и продолжилось этим летом. На прошлой неделе Брэда Эллиса отстранили от работы в старшей школе «Хэмпдена» на неопределённый срок. В местных новостях рассказали об этой истории, но не упомянули имя Нелл, однако люди всё равно узнают про неё. Хорошо только то, что Либби разрешила Нелл снова ездить со мной на школьном автобусе. Видимо, она поняла, что из меня выходит хорошая сторожевая собака.
Но с Нелл всё хорошо, тем более у неё есть я и Мэгс. Мэгс подарила ей небольшой ежедневник и гелиевые ручки, теперь Нелл постоянно пишет в нём — она сидит на коленях, точно также как играет в свою любимую карточную игру.
— Рианону ещё не нашли? — спрашивает Джесси.
Я отрицательно качаю головой.
— Хотя бы семья знает, что она в порядке. Надеюсь, она этого хочет: чтобы её нашли.
— Если бы она хотела пропасть, то и не высовывалась бы. Может, она готова вернуться. Столкнуться лицом к лицу с проблемами.
Не знаю, что даже думать на этот счёт. Вот она стоит передо мной, будто воскресла. Я выбрасываю образ из головы, засовываю ладони в задние карманы и обхожу камни.
— Почему мы встречаемся именно здесь, чтобы поговорить?
Джесси требуется время, чтобы ответить, он прочищает горло и оглядывается на рюкзак:
— Потому что... Я много о тебе думал. — Он не пытается приукрасить фразу красивыми словами. Я поднимаю на него взгляд. Кожа на его скулах покрывается румянцем. — Скучал по тебе. — Он осознаёт, что слова раскрывают рану в его душе, и открывает рюкзак. — Сделал тебе кое-что.
Я подхожу поближе, чтобы рассмотреть. Он вытаскивает жестяную банку, внутри которой лежит круглый кусочек дерева, отрезанный от ствола молодой берёзы. С него снята кора, а отшлифован он так гладко, что напоминает кость. На лицевой стороне он выгравировал ДП и ДБ. Никакого сердца или знака плюс — ничего подобного. Просто наши инициалы. Буквы были аккуратно вырезаны карманным ножом. Дно банки выложено камнями.
— Помнишь, ты сказала, что было бы круто опустить что-нибудь в карьер на случай, если его решат осушить? Так люди узнают, что мы были здесь.
Я беру банку и провожу пальцами по буквам.
— Как капсула времени.
— Да. Я решил, что... — Он небрежно взлохмачивает свои волосы, поглядывая на уступ, — мы могли бы бросить его здесь. — Он слегка смеётся. — Пусть поломают голову над тем, кто мы такие.
Я вынимаю кусочек дерева, подношу его к лицу и вдыхаю запах, моргая от жжения в глазах.
— Но если ты не хочешь...
— Нет. Хочу.
Я иду к уступу, делая глубокий вдох. Я представляю, как снова оказываюсь в тёмной воде, которая обволакивает меня, и отступаю назад от головокружения. Хотя выглядит поделка прекрасно, я всё равно закрываю банку, вытягиваю руки и открываю ладони — она с плеском падает в воду.
Наступает тишина. Джесси притрагивается к моему затылку, слегка разглаживая пальцами волосы. Я закрываю глаза.
Notes
[
←1
]
Евангельские христиане, последователи Всемирного пятидесятнического братства, на сегодняшний день самого многочисленного из всех направлений протестантизма.
[
←2
]
Казу — американский народный музыкальный инструмент, применяемый в музыке стиля скиффл. Представляет собой небольшой металлический, пластмассовый или деревянный цилиндр, сужающийся к концу.
[
←3
]
Соответствует нашему 48 размеру
[
←4
]
Грегори Пек — американский актёр, одна из наиболее востребованных голливудских звёзд 1940—1960 годов
[
←5
]
«Ги́льда» (англ. Gilda) — фильм-нуар, снятый в жанре любовной мелодрамы в США в 1946 году режиссёром Чарльзом Видором. Один из нашумевших кинофильмов «золотой эпохи» Голливуда, в котором Рита Хейворт, знаменитая кинозвезда 1940-х годов, исполнила свою коронную роль.
[
←6
]
«Суровое испытание» (англ. The Crucible) — кинофильм режиссёра Николаса Хайтнера, вышедший на экраны в 1996 году. Экранизация одноименной пьесы Артура Миллера, основанной на реальных событиях, произошедших во время судебного процесса над салемскими ведьмами
[
←7
]
Tommy (с англ. — «Томми») — четвёртый альбом британской рок-группы The Who, выпущенный 23 мая 1969 года. Сюжет альбома был сочинён гитаристом группы — Питом Таунсендом, он повествует о жизненном пути слепоглухонемого мальчика по имени Томми. Лонгплей был издан на двух дисках, впервые в истории на обложке музыкального альбома фигурировало название жанра — «рок-опера».