И этой ночью, в этой битве, каждый из них был в моём распоряжении. Я знал это так же, как знал, в каком направлении находится низ.

Противник захватил офисное здание в полуквартале отсюда, что позволяло им получить хороший обзор для обстрела на перекрестке, и, очевидно, вытеснить полицию из района. Несколько молчаливых фигур на земле в униформе подтверждали их смертоносность.

Но, говоря честно.

«Народ» Мэб — это те, о ком написаны страшные истории.

— Стоп, — тихо скомандовал я.

Мерфи остановила мотоцикл.

— Это займет всего минуту.

— И с той же естественной легкостью, с какой я двигаю собственными мускулами, я направил монстров к фоморам.

Малки беззвучно, словно привидения, первыми бросились в бреши здания, оставленные взрывами. За ними Черные Псы, размером с пони, пробежали прямо сквозь долбаные стены, и я понятия не имел, что они так могут. Скелетоподобная тварь скользнула вверх по силовому кабелю, как змея, а огры с гномами запрыгнули на крышу. Я видел только смутные очертания, движущиеся в алой дымке. По большей части, я просто знал, где они были.

Здание разразилось криками и оружейным огнем. Прозвучала даже парочка трескучих взрывов.

А затем остались лишь крики.

Создания Зимы наслаждаются убийствами. Они считают, что подобные дела нужно делать как следует, без спешки. А учитывая все те боль и страдания, которые причиняли Слухач и его водолазки, для них не было более подходящей компании.

— Отлично, — проговорил я. — Идем дальше.

— Господи Иисусе, — пробормотала Мерфи и перекрестилась, что за ней наблюдалось крайне редко.

Тем не менее, она сделала глубокий вдох и продолжила идти. Мы прошли мимо офисного здания. Оно, в основном, было стеклянным. Существа Зимы по моей воле превратили его в скотобойню, сочащуюся от их энтузиазма.

— Это ты сделал, Гарри? — мягко спросила она.

— Ага, — признался я.

Она посмотрела на мертвого полицейского, пока мы медленно проходили мимо. Ее лицо ожесточилось.

— Хорошо. — очень тихо произнесла она.

— Когда закончим здесь, — сказал я, — Мне... Нам надо будет убраться отсюда. От всего этого. Вообще. Куда-нибудь, где тихо, и будем только мы вдвоем. И месячный запас выпивки.

— Боже, — с тихой тоской в голосе выдохнула она. — Я в деле.

— Меня бесит, что ты здесь со мной, — сказал я.

— Я знаю.

— И я рад, что ты здесь со мной.

— Я знаю.

Я прижал ее к себе на мгновение и прошептал:

— Я боюсь. Того, что происходит внутри меня. Будь рядом. Прошу.

На краткий миг биения сердца ее рука яростно сжала мое запястье.

— Я здесь.

Я вздрогнул, прижался подбородком к ее волосам и ненадолго закрыл глаза.

Затем я выпрямился и огляделся. Происходящее вокруг могло ужасать, могло соскребать последние остатки здравомыслия, на которые я еще мог законно претендовать, но это не означало, что я не мог позволить себе осмотреться получше.

Я зажмурился и представил себе устройство Миллениум Парка. Там было много ровного, открытого пространства, прекрасно подходящего для старого доброго поля брани. И не так уж много там было мест, где можно было бы окопаться солдатам с винтовками, особенно в застилающей обзор дымке пыли и дыма. Однако Коламбус-драйв представляла собой проселочную дорогу, отделявшую Миллениум Парк от Дейли Парка, естественное препятствие, которое пришлось бы преодолеть любым войскам, прибывшим с озера. При наличии достаточного количества стволов, тела можно будет укладывать штабелями.

Я оглянулся на мужчин и женщин, следовавших за мной. Если я помещу их туда, они нанесут противнику наибольший урон. По крайней мере, на какое-то время. Потом их, вероятно, сметут и уничтожат.

Вопрос заключался в том — а было бы правильным так поступить? Люди, идущие позади меня, не были детьми. Они знали, что смерть витает в воздухе. И если враг одолеет нас, город будет обречён. Весь город.

Но, чёрт побери, я даже не был уверен, что люди, последовавшие за мной, на самом деле поступили так по собственной воле. Сила Зимней Мантии и манипуляции Мэб вполне могли повлиять на их эмоции до такой степени, что было бы нечестно называть их готовность сражаться их выбором.

Я знал, что сказала бы Мэб. Ей нужно было выиграть битву.

В то время как мне нужно было людей защитить.

— Саня, — позвал я.

— Да?

— Когда доберемся до парка, я хочу, чтобы этими людьми командовал ты. Враг будет наступать с востока и северо-востока. Я хочу, чтобы вы нашли место, где сможете ... Как это называется, когда ты можешь стрелять в них без проблем, а они не могут в тебя?

Русский скупо улыбнулся.

— Мне кажется, нужное слово — «окопаться».

— Ага. Точно. Закопаем их к чёрту.

— Нет. Это мы хотим окопаться. А то, что ты хочешь сделать с ними, называется — подставить под продольный огонь.

— Да без разницы, ты знаешь, чего я хочу. Помести их туда, где они смогут нанести наибольший урон и получить наименьший в ответ.

— При такой низкой видимости это может быть невыполнимо.

— Тогда импровизируй, — бросил я раздраженно. — Я как бы рассчитываю, что Большой Парень устроит всё так, чтобы ты оказался в нужном месте в нужное время. Прикинул, что если отправлю этих людей вместе с тобой, они тоже окажутся там. — Я оглянулся на мрачные, испуганные, решительные лица тех, кто присоединился ко мне. — Если Бог сегодня собирается выбрать чью-либо сторону, я хочу, чтобы это была их сторона.

Брови Сани поднялись вверх.

— Вера? У тебя? Боже мой.

— Меньше веры. Больше наблюдений за изменениями оперативной обстановки, — возразил я.

Саня вдруг ухмыльнулся и сказал:

— Да, хорошо. Когда рак на горе свистнет.

— Что?

Он отмахнулся. — Русская присказка.

— Неправда, Чехов, — возмутился Баттерс таким протестующим педантичным тоном, который можно услышать только от уверенного в своих знаниях ботаника. — Что насчет меня, Гарри?

— Нечто в том же духе, — ответил я. — С той разницей, что с тобой буду я, чтобы тоже оказаться в нужном месте в нужное время. Держись поближе ко мне.

— Понял, — кивнул маленький Рыцарь.

— А я? — спросила Мерфи.

— Продолжай ехать, — сказал я. — Мне нужно оставаться мобильным, а парк весь как на ладони. Мотоцикл должен быть способен перемещаться здесь довольно быстро. Я стукнулся локтем о черный ящик из композитного материала, который был привязан к задней части «Харлея». На нем была напечатанная этикетка с надписью: «ПОХОДНЫЕ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ».

— А тут у тебя что? — поинтересовался я.

— Мои балетные туфельки.

— Точно, — я взглянул на Уилла, уставившегося на меня серьезными волчьими глазищами. — А вам, ребятки, придется отвлекать их от меня. Когда враг догадается, чем я занимаюсь...

Я сглотнул.

— Я стану целью номер один.

Волк пристально посмотрел на меня, а затем резко кивнул. Уилл в точности понимал, о чем я его прошу: принять на себя пули, что предназначены мне, в том или ином виде.

— Боб, — продолжал я, — Если в эфире сообщат о чем-то полезном, я хочу быть в курсе.

— Принято, босс, — ответил Боб. — Эм... Прямо сейчас есть повторяющееся сообщение из командного центра замка, велящее всем выжившим силам встретиться в Ригли.

Секунду он молчал, а затем сказал:

— Я не думаю, что там кто-то остался.

Где-то за дальней дымовой завесой впереди нас нечетко протрубил рог Йотуна, протяжным и скорбным завыванием. Звук, каким-то образом заключавший в себе уныние, ярость, отчаяние и конец всего сущего.

А где-то вдалеке позади нас, ему ответил другой рог.

Я ощутил, как беспокойство рябью пробежало среди моих друзей и толпы позади меня. Даже чудовища Зимы не могли слышать эти звуки, не испытывая чувства тягучего, неизбежного ужаса.

Конечно, я этого не чувствовал. Я же могучий чародей Белого Совета, монарх умственного мастерства и фараон мимолетного страха.

Да я даже не поморщился.

Итак. Враг тоже играл в игры разума.

— Боже мой, — пробормотал Саня. — Нас точно хватит?

— Хватит, чтобы больше не допустить потерь, — сказал я. — Наверняка.

И мы продолжили двигаться вперед, пока город еще раз озарился кровавым светом под взглядом Ока.