Эпилог

«Дорогая Сэм,

Ты умерла в понедельник, рано утром, еще до восхода солнца. Я помню каждую секунду той поездки домой. Облака в небе были розовыми и голубыми, напоминая сахарную вату, что ты покупала мне в детстве. Ты велела мне хранить наш маленький секрет, потому что знала, — мама не позволит мне ее съесть.

Мне казалось, ты улыбаешься мне сверху. Угощая меня в последний раз. Говоря, что все в порядке.

Но это было не так, тетя Сэм. То, что тебя больше не было, было неправильно.

В тот день я поняла, что все слезы, которые я проливала по глупым, бессмысленным людям, были ничем по сравнению с теми, которые я проливала из-за тебя. За всю мою жизнь не было ничего настолько болезненного. Не то, что меня оставляли позади. Не развод моих родителей. Даже то дерьмо, что случилось с Такером — хотя в то время все это казалось концом света, — все это бледнело по сравнению с потерей тебя.

Я больше не плачу, зная, что такое настоящее горе.

Я пела на твоих похоронах.

Это был последний широкий жест в твою честь. Мое публичное признание в любви к тебе. Такер помог мне написать аранжировку. Он играл на гитаре, пока твой гроб опускали в землю. Ты, наверное, не поверишь, но пришел весь актерский состав и съемочная группа мюзикла. Для меня. Для тебя. Рэндалл тоже был там. Он не так уж плох. И он делает маму счастливой — видимо, в нем и правда, что-то есть. Так что у тебя были достойные похороны. Даже папа пришел, но это ничего не значило, понимаешь? Он подошел и обнял меня, а я представила своего парня. Но потом мы просто разошлись в разные стороны.

Там было так много людей. Знаю, ты чувствовала, будто умерла в одиночестве, но ты должна знать, — в тот день там некуда было присесть.

Я предпочитаю помнить тебя такой, какой ты была, когда я была маленькой. Твое лицо, когда мы разговаривали. Как будто ты действительно понимала меня. Как ты широко улыбалась в тот вечер, когда мы пошли ужинать, и ты впервые увидела Такера. Ты всегда видела то, чего я не могла увидеть. Я больше всего на свете хочу каким-то образом унаследовать эту способность, чтобы у меня вдруг открылись глаза на... все вокруг.

Я прочитала твои письма. Все до единого. Я должна сказать тебе об этом. Я слышала твой голос, говорящий мне все, что ты так и не смогла сказать вслух. А может, я просто не слушала. Но я тебя услышала. В конце концов.

Ты знала, что умрешь. Это была причина, по которой ты вернулась домой. Почему ты никогда не ходила к врачу? Я верю, что ты думала, у тебя осталось больше времени. Вскрытие подтвердило твою болезнь. Я почитала о ней в интернете. Все сразу встало на места: как у тебя пропадала память, как ты настаивала, чтобы я научилась водить, потому что у тебя испортилось зрение, перепады настроения и то, что происходило с твоим плечом. Они сказали, что ты одна на миллион...

В тот момент я и понятия не имела, что ты исчезаешь прямо у меня на глазах. Какое-то время я винила себя. Я должна была догадаться. У меня должны были возникнуть вопросы. Но ты бы на них не ответила. Я знаю. Но, по крайней мере, я могла бы попытаться, верно?

Я знаю, ты думала, что мама вернется до того, как все станет совсем плохо, но все пошло наперекосяк, и твое время вышло. Или тебе стало хуже быстрее, чем ты думала.

Мама сказала, что ты не хотела никому причинять боль. Ты просто хотела немного побыть дома. Ты никогда не хотела, чтобы я была тем, кто найдет тебя.

Ты оставила мне все, и жаль, что ты не видела лица мамы, когда она читала твое завещание. Ты оставила мне машину. Ты оставила мне свою страховку. Мы оплатили твои похороны, но того, что осталось, хватило бы, по крайней мере, на три года колледжа. Ты видела, что меня приняли в Вандербильт? Я хотела тебе сказать. И мне жаль, что у меня не было такой возможности.

В одном из писем ты спросила, задумывалась ли я когда-нибудь о том, какой была бы моя жизнь, если бы я никогда не болела. И ответ — да. Интересно, что было бы, если бы ты никогда не вернулась домой? Если бы у меня никогда не было этого времени с тобой. Если бы ты никогда не подталкивала меня к тому, чтобы стать лучше. Если бы я никогда не обрела свой голос. Ты сделала так, что это случилось, и я даже не могу тебя поблагодарить.

А, может, могу.

Иногда я слышу твой голос где-то на задворках сознания. Твой смех вдруг отдастся эхом, и мне тоже приходится сдерживаться, чтобы не рассмеяться. Как будто между нами какая-то невысказанная шутка.

И я благодарю тебя. Потому что ты дала мне Такера. По-другому это объяснить невозможно. У меня не хватит слов, чтобы выразить, как я благодарна тебе за это. Я в долгу перед тобой... за все хорошее, что было в моей жизни.

Я должна сказать тебе, что колледж предложил мне взять отпуск на последние несколько недель. Они сказали, что я могу продлить свои выпускные экзамены, учитывая серьезную травму от того, что это я обнаружила тебя. Но я знала, тебе это не понравится. Я представляла, как ты стоишь передо мной, смотришь на меня и говоришь, чтобы я смирилась. Что мне нужно покончить с этим, чтобы двигаться дальше. Что я потеряла достаточно времени.

Так что я сдала выпускные экзамены. В твою честь. И я закончила первый год колледжа. Я не была уверена в выборе, но после того, как увидела, через что тебе пришлось пройти, решила, что, возможно, начну изучать медицину. Стану медсестрой или кем-то еще? Не знаю.

И я последовала твоему совету. Всем твоим советам. Потому что ты была права во всем.

Мой мир взорвался. Мое сердце разбилось. Я столкнулась лицом к лицу со своими страхами и поняла, что мой самый большой враг — это я сама.

Я надеюсь, что ты смотришь на меня с небес со всеми своими детьми, и улыбаешься, потому что видишь, что я справилась со своими проблемами. Я так и сделала, тетя Сэм. Ты можешь расслабиться, зная это.

Я хотела сказать, что ты была одним из тех моих пальто. Что всегда впору. И я не смогла бы снять тебя, даже если бы попыталась, потому что никогда не захотела бы.

А если бы у меня была машина времени? Я бы вернулась в прошлое и провела с тобой больше времени.

Мне так жаль за всю ту боль, которую ты испытала. Есть хорошие люди, которым в жизни достается много плохого, и кажется, что над ними нависают черные тучи, что бы они ни делали. Но я верю, что именно они видят свет гораздо яснее, когда он проскальзывает сквозь тьму. Ты видела. И я иду по твоим стопам.

Я отложила Вандербильт на год. А может, и больше. Мне не нужно знать, что будет дальше. Мы едем на твоей машине из Джорджии в Калифорнию. С настоящей камерой. Бумажной картой. И перед нами ничего, кроме дороги. Только я и Такер.

Я обещаю всегда думать о тебе.

Целую.

Мэл».

***

Закончив писать письмо Сэм, я положила его в красный конверт с ее именем. Я встала посреди комнаты, выдохнула, и закрыла глаза еще один раз, прежде чем открыть их и оглядеться. Так много всего изменилось, и все же все выглядело по-прежнему. На дверце шкафа не было ни одной фотографии. Стены были белыми, а лампочки выкручены. Мама составила список вещей в доме всего пару недель назад.

Под предлогом того, что я уезжаю на год, а дом слишком большой. Но я знала, что она не вынесет одиночества в доме, где умерла Сэм.

Я не винила ее за это.

У меня все еще болело в груди, когда я проходила мимо ее спальни, хотя вещи Сэм лежали в коробках, а мебель — на складе. Стены ее комнаты тоже были белыми. Но, как ни странно, я все еще чувствовала ее присутствие. Например, если я слишком быстро сворачивала за угол, она появлялась в окне, глядя на задний двор, готовясь рассказать мне, как она проводила тайком мальчиков в свою комнату, пока моя мама спала.

Занавески в моей комнате были раздвинуты, окна открыты навстречу теплому летнему ветерку. Выглянув, я увидела Такера, стоящего у машины Сэм. Он разговаривал с моей мамой. В руке у него был манометр, и я слышала, как он говорит, что проверил все шины. Для пущей убедительности он, уверенно улыбаясь, пнул одну из них.

Он зашел так далеко. Ему было трудно принять факт получения аттестата. Это заставило его почувствовать, что он действительно покончил с общественным колледжем раз и навсегда. Его удерживало долгое чувство вины, и только когда он сказал Элизе о своих планах, Такер почувствовал, что все в порядке. Она сказала ему не быть идиотом — что, конечно же, он должен ехать. И что она разозлится, если он останется дома.

Это было довольно простое решение.

Перед отъездом нам нужно было сделать всего одну остановку в городе. Я сказала Такеру, что должна оставить письмо для Сэм на ее могиле. Что было бы уместно отдать его прямо ей, а не держать в руках или класть куда-нибудь в ящик, чтобы забыть.

Я в последний раз оглядела свою комнату, держа в руках маленькую обувную коробку. Он была заполнена фотографиями из года, который изменил всю мою жизнь. Прежде чем повернуться, чтобы уйти, я протянула руку и сняла старый браслет с пробковой доски. Он был последней вещью, что там осталась. Потирая пальцами разноцветный пластик, я почувствовала, как у меня сжалось сердце. Надев его на запястье, я в последний раз огляделась и направилась вниз по лестнице.

Голос Сэм, ясный как день, окликнул меня, когда я выходила из парадной двери. Она сказала мне, как будто по секрету, что пока я жива, она всегда будет со мной. Я знала, что она присматривает за мной с небес и, надеялась, что заставлю ее мной гордиться. Сэм всегда будет частью меня.

До самого последнего удара моего сердца.