ГЛАВА 41

Киллиан

Я читал твою песню?

Это и есть то важное, что хотел сообщить мне Леви? Серьезно? И все? Я написал ему слова, звучавшие из глубины моей души, и что? Это вся его реакция? Ничего, кроме: «Я знаю, что ты делал прошлой ночью?»

Черт, я все понял неправильно. И, возможно, впервые за мою жизнь почувствовал себя редкостным идиотом. Я вывернул себя перед Леви наизнанку, открыл свое сердце, а ему, похоже, насрать.

Почувствовав себя слишком уязвленным, я расправил плечи и, будто закрываясь, инстинктивно скрестил руки на груди.

— И? — спросил я. Будто меня не интересовало его мнение, хотя мы оба знали, что это неправда.

Я рассчитывал, что Леви от меня отмахнется, скажет, что песня была милой, но… вместо этого совершенно неожиданно услышал:

— Я был неправ.

Три, казалось бы, простых слова, которые иногда было невероятно сложно произнести, и это пробудило мое любопытство.

— Неправ, — повторил я, пробуя слово на вкус. — Леви, в чем ты был неправ?

Он замолк, явно колеблясь, и уставился на мои скрещенные руки.

— Во многом.

Только я собрался попросить его выражаться яснее, он продолжил:

— Я был неправ, когда оттолкнул тебя в ту ночь в Атланте. Неправ, когда заставлял тебя придерживаться правил, которые были созданы из-за моих, а не твоих ошибок. Я был неправ, когда сравнивал тебя с человеком, о котором даже думать не стоит. Но больше всего я был неправ, когда полагал, что смогу оставаться рядом и не влюбиться окончательно и бесповоротно в такого мужчину как ты. Потому что ты невероятный, подобных тебе я никогда не встречал.

Когда до меня дошел смысл слов Леви, я опустил руки и открыл рот для ответа — но ничего не смог произнести.

Это что, шутка? Я вышел из квартиры и попал в параллельную вселенную, в мир моей мечты, где Леви говорил, что он меня любит? Если это так, то я с радостью откажусь от всего, лишь бы этот мир стал моей реальностью.

Я как раз собирался об этом сказать, но Леви, сделав один шаг, приблизился ко мне вплотную. Он положил палец на мои губы, прекрасным карим взглядом умоляя позволить договорить.

— Киллиан Майклс, ты меня до чертиков пугаешь, — признался он шепотом. — С первого разговора по телефону и до момента нашей встречи я понял, что встрял. И не потому, что ты был известным рок-богом, который кичился славой и богатством так, словно доказывал, что у тебя самый большой в мире член.

Я выгнул бровь, а Леви, ухмыльнувшись, провел пальцами сначала по моей щеке, а потом по шее.

— А потому, что ты этого не делал. Я в этом бизнесе много лет, я работал с самыми крутыми и безбашенными. Когда мы встретились, у тебя были все основания вести себя так, будто весь мир у твоих ног. Но в тот день ты сделал все возможное, чтобы я чувствовал себя комфортно. И дальше ситуация становилась только лучше… или хуже, если говорить о моем упрямстве.

Леви посмотрел на мою грудь, которая виднелась под расстегнутой рубашкой и потрогал верхнюю пуговицу. Не успел он убрать руку, как я накрыл ее своей.

— Я пытался держаться подальше, — прошептал Леви. — Я уговаривал себя, что мои чувства приведут лишь к неприятностям. Но знаешь, что, Киллиан?

Леви впервые обратился напрямую. И когда в этот раз, подняв свои густые ресницы, встретился со мной взглядом, то я только смог произнести:

— Что?

— Стоит мне только взглянуть на тебя, и я теряю способность мыслить. Ты заставляешь меня чувствовать себя так, будто мне шестнадцать, и я снова в старшей школе по уши влюбленный в сексуального парня из группы.

Даже если бы от этого зависела моя жизнь, я не смог бы сдержать широкую улыбку, потому что сама мысль, что именно я сводил всегда правильного и профессионального Леви Уолкера с ума, мне чертовски нравилась.

— Видишь? Эта улыбка, — сказал он, заливаясь слабым румянцем. — От нее у меня выпрыгивает сердце и подгибаются колени. Боже, Киллиан. У меня никогда не было ни единого шанса противостоять тебе. Никогда. Я хотел тебя с момента нашей встречи, и вскоре после этого влюбился. Я просто никогда не думал, никогда не смел верить, что ты можешь чувствовать то же самое… — Леви покачал головой. — Ты можешь заполучить любого.

Я переплел наши пальцы и, поднеся его руку к губам, порывисто поцеловал.

— Возможно. Но дело в том, что я не хочу никого другого. Я хочу тебя.