Глава 12

Хаксли

«Не все люди хотят тебя заполучить, Хаксли. Некоторые просто хотят быть дружелюбными».

Я провел пальцем по улыбке Натаниэля, пока его слова снова и снова звучали у меня в голове. Его интонация всегда была такой теплой и располагающей. Он ни разу не повысил на меня голос и не сказал мне, что я не прав. Натаниэль понимал меня.

— Он совсем другой, но в то же время так напоминает мне тебя.

Бросив свой взгляд на кухонный стол, на котором стояла решетка с яйцами, я вспомнил теплую улыбку Аспена, когда он рассказывал мне о том, чем он занимается по жизни. Нетронутый мною суп был отставлен в сторону, и я осознал, сколько страха и недоверия я испытывал по отношению к его намерениям. Буханка домашнего хлеба, которую мы делили с ним на двоих, была наполовину съедена и оказалась свежей и безопасной, а не отравлена, как я предполагал ранее.

Затем мои глаза скользнули к стене, где я прижимал его своим телом и ощущал его тепло и запах, которые проникали в каждую клеточку, я вспомнил похоть, которая охватывала меня в тот момент. Вкус его губ, тепло его дыхания, ощущение его члена в моей руке.

Я снова всматривался в фотографию, на которой запечатлены мы с Натаниэлем в день нашего бракосочетания.

— Ты, должно быть, в бешенстве? — спросил я, осознавая, что это не так. Натаниэль не злился. Он всегда стремился к тому, чтобы понять меня. — Он, правда, просто хочет быть милым? Или он все же хочет добраться до меня?

Я не получил ответа, даже в отдаленных уголках моего сознания, где я еще общался с Натаниэлем. Убрав фотографию в ящик, я снова обдумывал текущий ход событий. Если Аспен действительно был тем, за кого он себя выдавал, то получается, что я снова могу расслабиться. Это означало, что пока еще никто не ищет меня, и угроза не такая уж неизбежная. По крайней мере, не сейчас.

«Биолог? Работает с медведями?»

Фотографии на его телефоне, казалось, подтверждают эту легенду. Не каждый осмелиться держать на руках усыпленного медведя. На фотографиях Аспен был похож на самого себя, с его улыбкой, голубыми глазами и светло-русыми волосами, растрепанными на ветру. Я представлял, как он пах костром в день, когда была сделана фотография, точно так же, как тогда, когда я прижимался носом к его виску.

Мне не хватало заверений Натаниэля, потому что сам я ужасно разбирался в людях. Независимо от того, в чем меня пытался убедить Аспен, я искренне старался поверить ему.

«Не все люди хотят заполучить тебя, Хаксли».

— Я понимаю, — произнес я, но эти слова были бессмысленны, потому что я не был уверен в этом.

***

Спустя три дня после неожиданного визита Аспена, я уже просто не находил себе места. Он больше не объявился, и мне было необходимо знать, где он и чем занят. Чем дольше я позволял своему сознанию бушевать, тем дальше от меня были заверения Натаниэля.

Мои ночи были переполнены смесью иллюзий и эротики. Прошло так много времени с тех времен, когда я ощущал на себе хотя бы легкое прикосновение мужчины, что я не мог не думать о том, что произошло между мной и Аспеном. За последние пять лет моей единственной компанией в этом плане была моя рука.

До тех пор, пока Аспен, с его восхитительным запахом и фантастическим взглядом голубых глаз, не забрел сюда через лес и не нарушил ход моей жизни.

С тех пор все перевернулось с ног на голову.

Было уже начало седьмого утра, когда я зашнуровывал ботинки после освежающего купания. Я умылся в ручье и дал себе установку пройти много километров до… хижины Аспена. Я сознательно не называл ее оперативной базой или штаб-квартирой для разработки коварных планов, это просто хижина.

Солнце вышло довольно рано и усиленно работало над тем, чтобы прогреть воздух до температуры середины лета, что заставило меня благодарить судьбу за то, что я живу в тени леса. Мои длинные волосы быстро высохли и завились после мытья гораздо сильнее, чем обычно. Я тут же пожалел о том, что не собрал их в хвост, потому что пот струился по моему лбу и вискам, и они неприятно прилипали к лицу.

На этот раз я не намеревался вести наблюдение, поэтому я сразу вышел к бревенчатой хижине Аспена, вместо того, чтобы прятаться.

Держась слегка на расстоянии, я двигался, стараясь оставаться незамеченным, так как не знал, будет ли его команда рядом и как они отнесутся к моему появлению. Пение ранних пташек и стрекотание цикад было единственным, что я слышал, пока не раздался металлический скрежет, который я не мог идентифицировать.

Я приблизился и внимательно осмотрел веранду в задней части хижины, когда она больше не была скрыта за деревьями. Только тогда я заметил Аспена, который развалился в шезлонге с книгой на коленях. Он наливал что-то из термоса из нержавеющей стали в кружку, стоявшую на столе рядом с ним. Когда он закрывал термос, металлический скрежет вновь пронзил воздух.

Он был один, поэтому я бесшумно подошел к нему и остановился, когда был в трех метрах от веранды.

Он вскочил, резко захлопнув книгу, и удивленно уставился на меня. Затем он прижал руку к груди и рассмеялся. Смех с грохотом вырывался из него, и по моей влажной от пота коже пробежал холодок.

— Ты чертовски напугал меня. Доброе утро.

Он положил книгу на стол рядом с кружкой и снова присел.

— Я не хотел пугать тебя, — начал я, не придумав, что сказать, когда увижу его, — я… просто гулял.

Я не был уверен, что он поверил, когда на его лице появилась знакомая ухмылка.

— Хорошее утро для этого, — он взял свою кружку и подошел к перилам, облокотившись на них и вглядываясь в меня. — Если верить прогнозу погоды, то сегодня будет ужасная жара.

Я не был осведомлен об этом прогнозе. Еще до того, как я перебрался в свое скромное убежище в горах, Натаниэль настаивал на том, чтобы телевизор был настроен на канал с ситкомами. Он всегда давал понять то, что новости, криминальные хроники и драматические шоу являются тем, что ему не нравится. По этой же причине он просил не слушать радио, а ограничиваться МП3 и компакт-дисками, если мы заходим послушать музыку. Я разделял такую его позицию.

Аспен поднял свою кружку и кивнул, когда не дождался от меня никакого ответа.

— Хочешь кофе? Я могу принести еще одну кружку.

Прошло пять лет с тех пор, когда я его пил, поэтому мое слюноотделение заметно усилилось. Я бросил взгляд на термос, из которого он пил, и неуверенно согласно кивнул.

«Некоторые люди просто хотят быть дружелюбными».

Улыбка Аспена стала шире, он оттолкнулся от перил и схватил термос.

— Дай мне минутку.

Он исчез внутри хижины и вскоре вернулся со второй кружкой и походными ботинками. Затем спустился по лестнице и подошел ко мне.

— Я подумал, может быть, ты захочешь продолжить свою прогулку, а я присоединюсь к тебе. Ты же не против компании?

Я взял пустую кружку из его рук и подозрительно уставился на нее, удивляясь тому, что она пуста. Аспен покачал термосом и подмигнул.

— Просто не хочу, чтобы ты подозревал меня в чем-то, — он налил себе три четверти кружки и сделал большой глоток, протянув термос мне. — Все безопасно.

«Откуда он знает, о чем я думаю?»

— Было бы неплохо прогуляться.

Я плеснул себе в кружку достаточно кофе, чтобы он не расплескался, пока мы следуем через лес. Поскольку Аспену негде было нести термос, я закрепил его на петлю на своей сумке.

Мы двигались молча, звуки и запахи дикой природы буквально укачивали нас в своих умиротворяющих объятиях. Кофе был довольно крепким и ударил мне в кровь довольно быстро, поскольку кофеин давно не поступал в мой организм. Спустя несколько минут Аспен коснулся моей руки, чтобы привлечь мое внимание.

— Идем сюда.

Я без вопросов следовал за ним, пока мы не оказались на берегу небольшого водоема. Я знал о его существовании, но не бывал здесь последние годы. Он был гораздо дальше от дома, чем расстояние, на которое я отваживался выбираться, но этот оазис был пронизан спокойствием, которое я так часто искал, но редко находил. Сквозь деревья над головой просматривалось голубое небо, которое будто подражало цвету глаз Аспена.

Аспен подвел меня к зеленой лужайке, что было роскошью, которая редко встречалась под сенью деревьев и среди скалистых плит, где я скрывался, и предложил присесть. Я отцепил термос и протянул ему, позволяя наполнить наши кружки.

Крепкий кофе был настолько приятен мне, что я забыл о потребности в сливках и сахаре из своего прошлого и наслаждался каждым глотком.

— Ты из долины Крикстоун? — поинтересовался я, как только мы немного расслабились.

— Я родился и вырос там. Когда я решил поступить в университет Калгари, я пару лет жил в общежитии, но я не смог вынести ритма жизни в большом городе, поэтому принял решение ездить на учебу. Порой даже долина Крикстоун кажется мне слишком суетливой для моего сердца. Меня манят дикие места, понимаешь?

Я рассеянно кивнул, наблюдая за тем, как ветер колышет гладь водоема.

— Люди не понимают меня, — я нахмурился и помотал головой. — Хотя нет, подожди, Натаниэль говорил, что это я не хочу понимать людей.

Мое заявление словно повисло в воздухе, и я почувствовал себя неуютно, вглядываясь в нахмуренное лицо Аспена. Это вызвало легкое напряжение в моих губах, вынуждая меня улыбнуться. Аспен был одной из тех открытых книг, которые легко читаются.

— Не волнуйся, — заверил я его, — Натаниэль не всегда был прав. Я прекрасно понимаю людей. Большинство просто ничего не понимает. Мне нравиться думать, что я более восприимчив ко всему, чем остальные. Меня не так легко обмануть.

— Ты очень смышленый парень.

Его комплимент снова заставил меня отвести взгляд на гладь воды. Я запустил пальцы в свои волосы и откинул их с лица, наблюдая за стрекозой, которая парила над кувшинкой в отдалении.

— Как долго вы были женаты?

— Почти семь лет.

Я не говорил о Натаниэле вслух с тех пор, как потерял его. То, что он еще жил в моем сознании, было моим единственным утешением. Я осознавал, что его больше нет, и долго страдал от этого в одиночестве. Иногда я желал, чтобы заботливые объятия моей матери помогли мне пройти через это.