— Все в порядке.

В ответ Лори поцеловал его в щеку и, когда Лиам подошел к ним, отступил назад.

— Эй! — Лиам хлопнул их обоих по плечу. — Срань господня, чувак! Тебе придется давать мне уроки! Если я буду так танцевать со своей женой, то могу опаздывать домой хоть целую неделю подряд!

— Лори ведет занятия в Центре, —отозвался Эд.

— Скорее всего, я обсужу с тобой это, — сказал Лиам.

Они попытались вернуться за свой столик, но толпа не позволила. Кто-то поставил новую песню в музыкальном автомате, и в следующее мгновение Эд понял, что им с Лори придется давать импровизированные уроки танцев. Почему-то ставили именно Blondie — всю ее платиновую коллекцию. Лори научил желающих какому-то хороводному танцу под «Стеклянное сердце», и каким-то образом под «Так или иначе» ему удалось провести четыре пары в подобии полурумбы и полудвухступенчатом. Иногда Лори использовал Эда в качестве «модели», но в основном просто ходил и руководил, а когда это было необходимо, вставал ведомым партнером.

Он выглядел таким счастливым. «Ученики» заставляли его смеяться, заставляли кружиться в десяти направлениях одновременно. А Эд просто стоял и смотрел, и это было красиво. Он никогда не видел Лори таким. Он никогда не встречал никого похожего на него. Это было прекрасно, но в то же время больно. Потому что Эд понимал, что он даже близко не подходил к таким моментам.

Когда кто-то из присутствующих, наконец, осознал, что они танцуют под один и тот же альбом, диск поменяли. Но в автомате был небольшой выбор музыки для танцев. Так что, когда бармен крикнул, что следующая песня последняя, все остановились на другом альбоме, но все еще на тех же Blondie. И когда Лори вернулся в объятия Эда, «Мария» заиграла на полную катушку. Лори все еще сиял, раскрасневшись от возбуждения, а не от алкоголя, и Эд заставил его хихикать, пытаясь танцевать танго под песню с неправильным ритмом.

— О, Эд. — Лори рассмеялся и упал в его объятия. — Ты делаешь меня таким счастливым.

И по какой-то причине, когда Лори поднял на него глаза, полные жизни, любви и удивления, Эд посмотрел на него сверху вниз и сказал:

— Меня сегодня уволили.

Лори резко остановился и попытался отстраниться, чтобы получше рассмотреть выражение его лица, но Эд прижал его к себе так крепко, как только мог. Он не хотел разговора на эту тему и теперь чувствовал себя беззащитным. Но, возможно, так будет лучше. Он не думал, что у него хватит сил признаться наедине — без этих людей вокруг, создавших энергию и хаос, в которых можно было спрятать свою неудачу. Поэтому просто сжал руки Лори и понимая, что чувство ужаса внутри него, страх, что потеря работы заставит Лори уйти, были неуместны, но все же не мог отбросить эти чувства. Он просто затаил дыхание и ждал.

Лори, казалось, понял это, потому что его лицо смягчилось — не из-за чувства жалости, а от любви — и он протянул руку и коснулся щеки Эда.

— Все хорошо.

Эд фыркнул, но не отшатнулся от прикосновения Лори.

— Нет, не хорошо.

— Нет, — неохотно признал Лори, — не хорошо. — Он снова погладил. В противоположность инсценировке — это была ласка, которую мало кто мог видеть, только Эд мог почувствовать. Все вокруг танцевали, увлеченные моментом и весельем, которое принесли Эд и Лори, даже не замечая, что сами они теперь очень тихи и серьезны.

«Сойди с ума, сойди с ума», — пропела Дебби Харри, и Эд искренне пожалел о твердом рассудке, потому что именно этот момент собственной жизни пугал его до полусмерти.

Лори притянул голову Эда к себе и поцеловал его в лоб.

— Все будет хорошо, — пообещал он.

Вокруг них зазвучала музыка, наполненная смехом и безграничной радостью. Эд притянул Лори к себе и обнял так крепко, что у того перехватило дыхание. Потом зарылся лицом в волосы Лори, изо всех сил стараясь не заплакать…