Глава 18

Иден

В какой-то момент я отключилась и очнулась, когда Райдер смотрел на меня.

Бросив взгляд на часы, я увидела, что была всего лишь полночь. Обычно, в это время я заходила в чат с ним, но сейчас он был здесь и подарил мне только что лучший секс в моей жизни.

Хриплым голосом я спросила:

— Не спится?

— Нет. Слишком взволнован, — ответил он. — В хорошем смысле.

Что бы ни случилось между нами, я никогда не буду сожалеть об этой ночи. Мышцы у меня между ног болели самым приятным образом — это последствия его размера. Его прекраснейший аромат по всей моей коже. Это стоило риска.

Я посмотрела на него и улыбнулась, когда он провел рукой по моим волосам, массируя голову. Давно я не чувствовала себя такой удовлетворенной, довольной и защищенной.

Несмотря на это, что-то мучило меня, что-то, о чем Райдер обещал рассказать, когда будет готов. Так как мы оба не могли заснуть, я задумалась, откроется ли он мне.

— Ты расскажешь, что случилось с твоей бывшей?

Казалось, я застала его врасплох своим внезапным вопросом. Он перестал массировать мне кожу головы и сел. Я сделала так же.

Райдер кивнул и выдохнул.

— Несколько лет назад у меня все было чрезвычайно плохо — с точки зрения психического состояния. Мама только умерла, я был в депрессии. Первые несколько лет у нас с Мэллори были действительно хорошие отношения. Она была рядом со мной в последние мамины дни, и я любил ее. Понимаешь? Действительно любил.

Я попыталась обуздать ревность.

— Ты сказал, что вы познакомились во время учебы?

— Да. Мы встречались, когда я был на первом курсе магистратуры в Калифорнийском университете. У обоих бизнес был основной специальностью, но она была на последнем курсе. Мэллори на два года старше меня.

— Вы жили вместе?

— Мы жили вместе последние пару лет. Она переехала ко мне.

Я сделала глубокий вдох, готовясь услышать нечто, что может меня расстроить, хоть и не имела ни малейшего понятия, что бы это могло быть.

Райдер сглотнул.

— Вскоре после смерти мамы Мэллори забеременела.

И вот оно. Казалось, будто меня ударили в живот.

— О, Боже. — Я потянулась к его руке и сжала ее.

— Знаю. — Он протяжно и медленно выдохнул. — Так вот, когда она мне сказала… я не был рад этому. Для меня было слишком много всего в то время. Я хотел радоваться, но не мог. У меня не было ощущения готовности быть отцом, а депрессия сделала все еще хуже.

Я приготовилась к оставшейся части истории. У него где-то там есть ребенок? Ребенка отдали на усыновление? Различные теории курсировали у меня в голове.

— Я не скрывал тот факт, что не готов к ребенку, что был в ужасе. Не мог это скрыть, как бы я ни пытался.

— Была ли она рада этому?

— В том и дело, была. Мэллори всегда хотела быть мамой. Поэтому, хоть время и было не подходящим, она приняла это и была очень рада. — Он уставился вдаль. — Я хотел разделить ее радость. Говорил себе, что смогу принять это, но был равнодушным и отстраненным. Мне было страшно. Это было отстойно, потому что я не мог быть тем мужчиной, которого она заслуживала. Начал больше гулять, пить, лишь бы избежать реальности, где на меня свалилась эта ужасная ответственность. Я был засранцем. Оглядываясь назад, я ненавижу себя.

Я не могла больше ждать и спросила:

— Что случилось с ребенком?

Райдер заколебался.

— Она была на четырнадцатой неделе, когда мы его потеряли.

Мое сердце болезненно сжалось.

— О, Боже. Мне так жаль.

— Ты подумаешь, что я почувствовал облегчение после всего этого стресса, но все было наоборот. Я чувствовал опустошение и такую вину, будто моя неспособность порадоваться вызвала этот выкидыш.

Я сжала его ладонь обеими руками.

— Нет, Райдер. Пожалуйста, не говори мне, что винил себя.

— Именно так. — Он покачал головой. — У меня было ощущение, что я хотел этого.

Я знала, боль была еще свежей, и от этого мне становилось очень грустно за него.

— Это полностью нормально реагировать так, как сделал ты. Поверь мне, я по-своему понимаю, потому что помню свои чувства после смерти мамы, когда впервые поняла, что Олли стал моей ответственностью. Ребенок — это огромная перемена в жизни. Когда-нибудь ты бы привык к мыслям о ребенке. Но требуется время, немало времени.

— Наверное, сейчас я это понимаю, но в то время я видел себя злодеем — так же считала и Мэллори. После этого у нас началась черная полоса, из которой мы не смогли выбраться.

Я не могла поверить тому, что услышала.

— Она обвинила тебя?

— Не совсем, но она говорила такие вещи, как: «Теперь ты счастлив?» или «Признайся, что рад». Это убивало меня. Так сильно убивало. Я бы никогда не пожелал выкидыша.

Я закрыла глаза, чтобы сдержать слезы.

— Мне так жаль.

Райдер носил в себе столько вины.

— Дело в том, что я не был рад. Я решил посвятить отцовству сто процентов стараний. У меня просто не выпало шанса, чтобы доказать это. — Он замолчал. — Ей пришлось делать выскабливание, и врачи смогли определить, что это был мальчик. Это было так больно узнать. Но она хотела знать пол.

Мое сердце разрывалось, когда я представляла себе маленького мальчика, который не появился на свет, который выглядел, как Райдер, с его глазами и улыбкой. Сердце сжималось от этого.

— Значит, вы не смогли оправиться от этого — от потери…

— Да. Мы не смогли. Она обижалась на меня, иногда ненавидела. И после я отдалился еще больше. В итоге, мы расстались.

— Ты так и не разлюбил ее?

Я приготовилась к ответу.

— Не сразу, нет.

— Значит, ты не любишь ее больше?

Казалось, он борется с собой, не зная, как ответить.

— Часть меня всегда будет любить ее, но не так, как раньше. Я скажу тебе честно, до встречи с тобой я еще не совсем пережил наше расставание. Но все изменилось, когда я встретил тебя.

Я даже и не знала, что чувствовать на этот счет, учитывая, что до нашей встречи у него все еще были чувства к ней.

— У тебя есть ее фотография? — спросила я.

Он немного подумал, вспоминая.

— Да… где-то на телефоне. А что? Хочешь посмотреть?

— Да.

Райдер посмотрел на меня, будто считал мое любопытство милым, затем потянулся к телефону и начал пролистывать фото. Мне не казалось, что я была милой, совсем. Наоборот, чувствовала себя ревнивой стервой, но любопытство одержало верх.

Он протянул мне телефон.

— Это фото было сделано где-то за месяц до нашего расставания.

Сейчас я пожалела, что спросила. Она была красивой — высокая, с длинными густыми черными волосами. Миндалевидные глаза и пухлые губы, похоже, настоящие, а не искусственные.

Я прочистила горло.

— Ты сказал, что она сейчас помолвлена?

— Да. Вообще-то, я тебе не говорил, но прямо перед поездкой в Юту я встретил ее с женихом. Это произошло впервые после расставания, и я перенес это легче, чем ожидал. Я пожелал им всего хорошего.

Это же завершение, да?

— Спасибо, что поделился этим со мной. Мне всегда было интересно, что у вас произошло. Хотя я не представляла такого.

— Невозможно представить, что у меня мог быть сейчас малыш. Я пытаюсь не думать об этом, но иногда такие мысли всплывают в подсознании.

Я приблизила его лицо к своему и поцеловала в губы.

— Лишь наблюдая, как ты общаешься с Олли, я знаю, что ты будешь замечательным отцом.

— Когда вытащу голову из задницы, возможно. — Райдер вздохнул. — Я сильно изменился после этого, резко повзрослел. Но это не меняет произошедшего и боли, которая с этим ассоциируется. С этим мне придется прожить всю жизнь.

Я прижала ладонь к его покрытое щетиной щеке и повернула голову к себе.

— Посмотри на меня. Ты не провоцировал выкидыш. Понимаешь? Неважно, что ты чувствовал в то время, твои чувства никак не могли повлиять на то, что она потеряла ребенка. Никак.

— Умом я это понимаю…

— Но ты должен поверить в это. Нормально чувствовать вину за свои эмоции в то время, но, пожалуйста, никогда не вини себя за то, что случилось. Отпусти эту мысль прямо сейчас, Райдер. Это неправильно. Ты не можешь управлять беременностью с помощью мыслей.

Его взгляд стал мягче.

— Я попытаюсь в это поверить.

— Теперь, когда я знаю об этом, не стесняйся поговорить со мной, если понадобится. Иногда вина за прошлое может копиться, когда ты переживаешь о других вещах.

— Хорошо. Спасибо, что выслушала. Я не многим об этом рассказывал. Лишь несколько человек знали, что она была беременна. Хорошо поговорить об этом с кем-то, кому доверяю.

Боль в его глазах была все еще свежей. То, что случилось, определенно все еще влияет на его жизнь. Может, такую потерю полностью пережить нельзя. Но я хотела помочь ему пройти через это.

— А ты, Иден? Хочешь снять какой-нибудь груз с плеч? — спросил он. — Есть что-нибудь, что ты мне не рассказала?

Я подумала об этом, но не нашла ничего важного, в чем можно было бы признаться. Моя независимая жизнь закончилась раньше, чем у меня появилась возможность совершить много ошибок.

— Нет, вообще-то.

Он встретил мой взгляд.

— Такое чувство, будто эта мысль о тебе появилась у меня еще до встречи с тобой, и когда мы встретились — пока я все еще узнаю твою душу — есть столько всего, что я не знаю о твоей жизни: кем ты была до всех этих обязательств, которые обрушились на тебя.

— Не уверена, помню ли я, кем была.

Он погладил мое бедро.

— От этого становится грустно.

Я попыталась ответить на его вопрос:

— Я была девушкой, которая любила музыку, которой нравились парни, но она еще не влюблялась. Я любила жизнь. Все было просто. Мама была моей лучшей подругой. Я могла рассказать ей все. Олли был неожиданным подарком, братом, которого у меня никогда, как я думала, не будет. В двадцать я еще не знала, что хотела от своей жизни, но это было нормально. У меня была хорошая жизнь. Сейчас она тоже хорошая, но по-другому.

— Так ты не чувствуешь, будто так и не получила шанса раскрыть себя.

— Да. Я чувствую, будто я все еще в процессе. Прямо сейчас я делаю то, что должна, чтобы выжить, а это важнее самопознания.

— Что бы ты делала, если бы не надо было заботиться об Олли? Однажды ты упомянула, что мечтала переехать в Нью-Йорк и выступать на Бродвее. Как думаешь, ты бы пошла на это?