— Сучка. — Я смеюсь, делая еще один глоток виски.

Благодаря этому маленькому комментарию, два драже M&M’s попадают мне прямо в голову.

— Ну все, держись! — Я хватаю кусок вяленой говядины и, наклоняясь вперед, начинаю шлепать ее этим куском, пока она не превращается в хихикающую, покрытую толстовкой кучу, которая извивается, лежа на полу. Затем откидываюсь назад, радуясь своей победе, и подвожу итоги дня.

Припасы? Есть.

Укрытие? Есть.

Самозащита? Есть.

Слегка ненормальна девчонка с зависимостью от таблеток, проблемами с отцом и бесконтрольным поведением?

Я ухмыляюсь, глядя на икающий комок девчонки, лежащей в позе эмбриона напротив меня.

Джекпот.

Я делаю глубокий вдох и выдыхаю, переключаясь на вторую передачу. Меня даже не беспокоит то, что я, возможно, только что наполнил свои лёгкие пыльцой. Этот лес зовет меня домой с тех самых пор, как я покинул его тринадцать лет назад. Он выглядит точно так же, как я помню, только стал гуще и выше. И теперь, когда я разглядываю его на «Ямахе», а не пешком в старых рваных кроссовках из благотворительного магазина… он стал более размытым.

Нам удалось запихнуть всю еду и припасы в рюкзак Рэйн, но она никак не могла удержать равновесие на заднем сиденье моего байка с этой здоровенной штукой за спиной, и я решил сам его надеть и позволить ей сесть впереди меня.

Самое. Наихудшее. Решение. В жизни.

Задница Рейн, трущаяся о мой член, делает чертовски бушующий стояк еще крепче. Я пытаюсь думать о политике. О бейсболе. Об обнаженном Уилле Феррелле с его волосатыми яйцами. Но ничего из этого не помогает. Мои мысли постоянно возвращаются к тому, как легко было бы стянуть вниз эти маленькие пижамные штанишки и позволить Рэйн прыгать на моем члене.

Мы проезжаем по тропинке, где выступают наружу корни деревьев, и я клянусь Богом, что на каждой кочке эта сука выгибает спину и прижимается ко мне еще сильнее.

Я больше не могу этого выносить.

— Газ, — рычу я ей в ухо, отпуская правый руль.

Мы замедляемся всего на секунду, затем Рэйн хватает рычаг. Она выкручивает из него все дерьмо, и мы летим вперед. Я смеюсь, когда она снова прижимается ко мне, и чувствую ее тяжелое дыхание своей грудью, с которой соприкасается ее спина. Мне приходится держать сцепление левой рукой, но зато теперь правая рука свободна, и я могу кое-что сделать с этой маленькой вредной дразнилкой, сидящей между моих бедер.

Обняв ее за талию, я утыкаюсь носом в ее шею и вдыхаю сладковатый аромат, исходящий от разгоряченной кожи. Рэйн все это время тяжело дышит, а затем слегка наклоняет голову в сторону.

Это единственное приглашение, которое мне нужно. Она не сводит глаз с тропинки и направляет нас вперед резкими движениями, пока мой язык прокладывает свой собственный путь вверх по ее шее.

Бл*дь. На вкус она, как ваниль.

Я провожу рукой вверх по ее телу, пока ладонь не заполняется тяжестью ее идеальной округлой груди. На моем лице возникает улыбка, потому что я с уверенностью могу сказать, что ее соски затвердели, я чувствую это даже через толстовку. Я обвожу один из них большим пальцем и ощущаю вибрацию от ее стона на своей груди.

Она даже не может скрыть, как сильно этого хочет. И спасибо ей, бл*дь, за это, потому что с моим стояком, прижатым к ее заднице, я тоже не могу.

Я обвожу языком по контуру ее уха, пока мои пальцы играют с другим соском, сжимая и разминая его. Мне чертовски хочется развернуть ее, поднять эту толстовку, пососать его и прикусить зубами.

Я поднимаю взгляд, чтобы убедиться в том, что Рэйн не собирается сбросить нас с обрыва. Затем опускаю руку ниже и просовываю ее под свободный пояс ее мягких фланелевых пижамных штанов. Провожу пальцами по шелковой ткани ее трусиков, а затем накрываю ладонью ее киску, кусая за мочку уха. Я ожидаю, что она попросит меня остановиться и откинет мою руку.

Вместо этого она протягивает свою руку за спину и хватает мой член через джинсы.

Бл*дь.

Да.

Я полон решимости свести ее с ума так же, как она делала это со мной всю поездку. Поэтому я провожу двумя пальцами от ее клитора к дырочке медленными, нежными движениями над ее трусиками. Но эта импульсивная задница умудряется расстегнуть мою ширинку в считанные секунды. В тот момент, когда ее нежные пальцы обхватывают мой член, мой план безжалостно дразнить ее вылетает в трубу. Это так чертовски приятно, поэтому я отодвигаю ее трусики в сторону и просовываю два пальца в ее скользкую, горячую киску.

Голова Рэйн падает мне на плечо, в то время как я смотрю вперед и пытаюсь сосредоточиться на тропе, пока она хнычет и трахает мою руку.

И тут я замечаю, что мы сбились с пути. Мы движемся по тропинке, которую я вижу первый раз в своей жизни.

Она проходит через лес полный мертвых деревьев, которые со временем покрылись острыми и колючими лианами. На более высоких ветвях, ломких и серых, которые тянутся к небу, висят красные знамена. Мы едем так быстро, что я не могу четко разглядеть ни одного из них, единственное, что я вижу — силуэт в капюшоне верхом на коне.

Лианы начинают тянуться вверх, как щупальца осьминога, затем обвиваются вокруг старых деревьев, сжимая их, пока те не начинают трещать и раскалываться, а затем один за другим ломаться и осыпаться океаном острых шипов.

— Быстрее! — кричу я Рэйн, но она не прокручивает рычаг газа.

Вместо этого она начинает дрочить мой член еще сильнее.

Черт возьми, это так приятно.

Я еще глубже просовываю в нее свои пальцы, потирая клитор большим, и толкаюсь членом в ее руку, хотя прекрасно понимаю, что если прямо сейчас я не включу третью передачу, то мы оба умрем.

Я слышу, как кричит мой внутренний голос: «Какого хрена ты творишь?»

Я вижу себя рабом глупого желания к этой сумасшедшей девчонке: «Она же тебя убьет, придурок! Брось эту суку и убирайся отсюда на х*й!»

Но я бессилен. Теперь все контролирует Рэйн, и она ведет нас прямо к верной смерти.

Впереди нас с треском ломается еще одно дерево, и этот звук, как выстрел, эхом разносится по лесу. Одна из ветвей падает прямо поперек тропы. И теперь я отчетливо вижу прикрепленное к ней знамя, которое развевается подобно флагу.

Чуть выше изображения безликого всадника с пылающим факелом в руках написана дата: 23 апреля.

У меня нет времени понять, что это значит, потому что через долю секунды я перелетаю через руль и качусь кувырком вниз по каменистой, покрытой корнями тропе, пока не ударяюсь головой обо что-то твердое. Мой череп взрывается от боли. Я сажусь, схватившись за свою помятую голову, и начинаю лихорадочно озираться в поисках Рэйн. Я чувствую, как по моей руке стекает кровь, когда поворачиваюсь на звук вдалеке приближающейся кавалерии.

Четыре чудовищных черных коня несутся через лес в мою сторону. Их головы опущены, из их раздутых ноздрей выходит дым. Они не оставляют после себя ничего, кроме пламени и выжженной земли, а их безликие, закутанные в плащи всадники направляют свое оружие — меч, косу, булаву и пылающий факел — к бесцветному небу.

— Уэс! — раздается голос Рэйн.

Я поворачиваю свою раненую голову влево и вправо, но не нахожу ее, пока не оборачиваюсь полностью. Она упала в заросли колючего кустарника, и все, что мне видно — это ее лицо и ореол черных волос. Затем лианы смыкаются вокруг ее тела и тянут ее вниз.

— Уэсссс!

— Нет! — Я бегу к ней, но лианы хватают меня за ноги, их шипы впиваются в мою одежду и кожу, как рыболовные крючки, и тянут меня вниз.

Вокруг меня трещат и рушатся деревья, когда жар от приближающегося огня усиливается. Я изо всех сил пытаюсь освободиться, разрезая руки, когда вырываю острые шипы из своего тела. С каждым толчком и рывком я приближаюсь к тому месту, где исчезла Рэйн.

Мое зрение затуманено. Мне кажется, что голова вот-вот взорвется. Руки изодраны в клочья и почти бесполезны, но с последним рывком я выбираюсь. Спотыкаясь, я бреду к тому месту, где в последний раз видел Рэйн, каждый шаг дается мне с трудом, я зову ее по имени, но, когда добираюсь туда, ее уже нет.

Она исчезла, оставив после себя лужу воды.

Я всматриваюсь в нее измученный, растерянный и отчаявшийся. Но все, что нахожу, это свое собственное безумное, окровавленное отражение, смотрящее на меня.

Затем оно исчезает, растоптанное одним гигантским черным копытом.

21 апреля

— Уэс. Уэс, проснись. Это всего лишь кошмар. Все в порядке.

Уэс спит сидя на полу. Его здоровое плечо и голова прислонены к стене, а мое старое одеяло натянуто до самого подбородка. Он так громко выкрикнул мое имя во сне, что я проснулась. К счастью, я спала недолго, так что мои всадники еще не появились, но судя по всему, всадники Уэса как раз прямо сейчас находятся по другую сторону его век. Все его лицо напряжено, как будто ему больно, и он тяжело дышит через нос.

— Уэс! — Я хочу встряхнуть его, но боюсь дотрагиваться до раненого плеча. Я перевязала его прошлым вечером перед тем, как мы легли спать, все выглядело довольно ужасно. Поэтому я решаю сжать рукой его бедро и потрясти за ногу.

— Уэс! Проснись!

Его веки резко распахиваются. Глаза насторожены, встревожены и направлены на меня, как лазерный прицел.

Я убираю руку.

— Эй! Все в порядке. Это был просто кошмар. Ты в безопасности.

Уэс моргает. Его взгляд блуждает по всему домику на дереве, направляется сквозь дверь позади меня, а затем снова останавливается на мне. Он все еще тяжело дышит, но его челюсть немного расслабляется.

— Все в порядке, — повторяю я.

Он делает глубокий вдох и проводит рукой по лицу.

— Черт! Сколько сейчас времени?

— Не знаю. Я перестала носить с собой телефон, когда сотовые вышки рухнули. — Я смотрю на улицу и замечаю слабую оранжевую дымку в том месте, где верхушки деревьев сливаются с небом. — Может быть полседьмого? Уже рассвет.

Уэс кивает и выпрямляется, потирая голову там, где всю ночь она была прижата к стене.