Глава 11

МАТИОР

На следующий день

Церемония «Притязания» состоится на закате в час бурь. Это время принадлежит Арону Тесаку, богу битв и покровителю циклопов. Вторую половину дня я провожу в молитвах, приношу дары великому богу и обещаю множество сражений во славу его. Прошу сегодня лишь об одном: получить то, что желаю больше всего на свете.

Мою Халлу.

Но Арону об этом и так известно, если конечно он слышит мои молитвы. За шестнадцать лет ничего не изменилось: как и прежде прошу о долгой жизни, полной славы и сражений, процветании для своего народа и о Халле рядом со мной. Я никогда и ничего не требовал от богов, особо не надеясь на помощь свыше, считал молитвы по большей части данью традициям. Но сегодня я возлагаю на алтарь божества богатые дары и возношу горячую благодарность Арону Тесаку за мою прекрасную невесту. Через несколько часов Халла станет моей. Я уложу ее на мягкие шкуры брачного ложа и наконец сделаю своей женой. Никто больше не сможет отнять ее у меня. Мне не важно жить в палатке под открытым небом или в старинном замке Ишрема, лишь бы Халла всегда была рядом. Конечно, сначала предстоит путешествие по нашим землям, но после сможем поселиться там, где ей захочется. Пусть сама выбирает. Мне важнее, чтобы каждую ночь после кровавой битвы или тяжелого дня в королевских заботах в нашей общей постели меня ждала Халла.

Кровь, отданная добровольно, лучшее подношение великому богу, и потому, взяв в руки нож, еще раз возношу молитву Арону и делаю глубокий надрез на руке. Конечно же, не на той, которой орудую мечом. Только дураки способны на подобную глупость. Бог битв, полагаю, не желал бы прослыть покровителем дураков. Кладу нож на алтарь и подношу церемониальную чашу к порезу, наполняя кровью. Принеся последний дар богу, перевязываю рану и выхожу из комнаты. Пора готовится к свадьбе.

«Скоро, — успокаиваю я себя. — Уже совсем скоро Халла станет моей».

Я возвращаюсь в свои покои, где давно поджидают советники с кучей вопросов, решение которых совершенно не терпит отлагательств. Жужжат над ухом словно надоедливые мухи, пока я готовлюсь к обряду. Надеваю кожаные штаны, украшенные по бокам кисточками из мелких бусин. Это не просто чудное украшение, так обозначают количество убитых в бою врагов. Бреюсь под бесконечные препирательства советников о договорах и границах. Спорщикам стараюсь не мешать обсуждать «особо важные» вопросы, давно понял, что спорят они в основном из спортивного интереса. Эдакий спор ради спора. Проверяю гладко ли выбрит, думая о нежной коже Халлы. Не хочу случайно оцарапать ее щетиной.

Разразился новый спор, на этот раз о чеканке монет в Ишреме и о том, что на них должно быть изображено. Однако на этот вопрос у меня уже давно готов ответ: с одной стороны будет изображение моей Халлы, с другой — мое.

— Первый воин, должен заметить, что я против того, чтобы давать вашей невесте так много власти, — заводит уже слегка поднадоевший разговор один из моих советников.

— В таком случае хорошо, что я тебя не спрашивал, — легко отвечаю ему я, смотрясь в большое зеркало на стене. По традиции перед свадебным обрядом отец помогает сыну нанести ритуальные знаки на тело. Отца нет в живых, а я окружен дураками, которые только и могут, что пытаться отговорить меня от женитьбы на любимой женщине. Значит, я просто сделаю все сам. На груди красным цветом рисую боевой топор Арона, снимаю с глаза повязку и внимательно рассматриваю свое отражение в зеркале. Когда мы с Халлой впервые встретились, у меня еще были оба глаза. Не испугается ли она сейчас? Понимает ли, как важны традиции для моего народа? Шрам на глазу — предмет гордости и чести для любого циклопа.

Но… хотелось бы нравится Халле внешне, как она мне.

«Мда. Веду себя как дурак».

Злясь на себя за то, что беспокоюсь о всякой ерунде, с силой размазываю темно-красную краску по лицу, от брови до скулы, изображая шрам, полученный Ароном Тесаком в битве с великим драконом Однозубом. На руках и животе рисую обрядовые символы моей семьи, затем сажусь на пол, скрестив ноги, и решаю немного помедитировать, чтобы скоротать время до церемонии. Как только высохнет краска, я накину свой белоснежный плащ и спущусь в тронный зал, где меня будет ждать Халла.

— Первый воин, — прерывает приятные мысли самый старый и самый язвительный из моих советников. В его голосе слышится намек на нервозность.

— Что? — спрашиваю, не открывая глаз и не шевелясь, в попытке сохранить с трудом обретенное спокойствие. — Я занят.

— Первый воин, у нас… э-эм… проблема.

— А это не может подождать до конца церемонии? — спрашиваю, едва сдерживая раздражение.

А в ответ нервное молчание, от чего я потихоньку начинаю беспокоиться.

— Как раз о ней и речь, — наконец говорит советник. — Не уверен, что она состоится.

От услышанного резко открываю глаз и хмуро смотрю на него.

— Не юли, говори как есть, что ты имеешь в виду?

Мужчина тяжело сглатывает и неуверенно смотрит на своих коллег-советников. Затем, видимо, собравшись с духом, делает шаг вперед и, прочистив горло, говорит:

— Меня, э-э, уведомили, что ваша невеста не явилась на церемониальное омовение. Она заперлась в своих покоях и никому не открывает.

Я медленно поднимаюсь на ноги, сердце бешено бьется в груди.

— Значит, Халла мне отказала? — в глазах потемнело, мой мир рушится буквально на глазах. — Она не станет моей королевой?

— Мы… Мы… Мы не знаем, Первый воин, — запинаясь, бормочет вспотевший от страха советник. — Принцесса Халла не откликается.

Я вихрем вылетаю из своих покоев.

— Немедленно отведите меня к ней.