Рассказы не старого эвенка

.

Довольно урча, качественно отрегулированным и своевременно обслуженным дизелем. Ярославец, видавший не один десяток штормов, разгоняя перед собой волну, не спеша, трусил по воде. Заканчивался третий день, ежегодной летней экспедиции по акватории водохранилища.

Осталась позади нервная суета первых минут плавания. Вспыхнула и угасла, до следующего раза, радость вырвавшегося на каникулы школьника. Было выпито все, чему по такому случаю, полагается быть выпитым. На катере наступало время томительного однообразия.

В рубке теплохода остались двое, гидролог и рулевой моторист. Гидролог что-то считал на калькуляторе и писал карандашом в тетрадь, а рулевой молча, смотрел вперед, погрузившись в свои мысли и казалось, ни чего вокруг не замечал. Вдруг он оживился. Пристально вглядываясь в проплывающий по левому борту, заросший лесом берег, рулевой на ощупь снял, с вмонтированного в стену рубки крюка, бинокль. Поднес его к глазам и, повозившись с регулировками изображения, навел прибор, на какую-то точку на берегу.

- Что там?- спросил у напарника гидролог, - олени?

Гидролог стал гидрологом совершенно случайно и не очень давно. Всю свою сознательную жизнь он прожил в городе. В тайге, как он сам говорил, оказался волею хозяйки судеб. Это была его вторая навигация. Работа еще не превратилась в рутину. Все ему было интересно. Звали его Денис, для друзей Дэн.

Рулевой молча, протянул Денису бинокль. – Вон туда смотри - сказал он, указывая направление пальцем.

Рулевого звали Толя или Толик, иногда тунгус, на что он совершенно не обижался. Толик был Эвенком, носил фамилию, заканчивающуюся на енко, был охотником и рыболовом.

Холостяком, большую часть года проводил в тайге на родовых угодьях. Занимался тем, чем и должен заниматься охотник и рыболов. Охотился и рыбачил. Так продолжалось, пока он не женился. Вскоре после свадьбы Толя с женой устроились работать, наблюдателями на труднодоступный гидрологический пост. Это был компромисс, между тайгой и цивилизацией.

Потом родились дети. Шло время, дети росли, пришла пора, идти им в школу. И семья перебралась к людям, в поселок. Толик выучился на техника гидролога. Но долго работать в кабинете не смог, затосковал и начал выпивать. На его счастье, на катере освободилось место моториста рулевого. Отучившись, с благословения начальника гидрологической станции, на моториста, Толик пришел работать на катер.

Денис взял в руки бинокль. Посмотрел в него. Не отнимая бинокля от глаз, отрегулировал его под себя. Затем медленно перемещая взгляд по берегу, он, наконец, нашел то, что хотел показать ему Толик.

Там между водой и лесом, на узкой полоске каменистого пляжа, резвились два медвежонка. Они то - бегали друг за другом вдоль прибоя, влетая по грудь в воду, и выпрыгивая из нее, то вдруг встав на задние лапы, принимались бороться, валяя один другого по земле. Затем вскакивали и неслись наперегонки к лесу. Денис замер, наблюдая за этой весёлой возней.

- Они как дети – проговорил он, обращаясь к Толику. Потом добавил – как человеческие дети в мохнатых комбинезонах.

Толик попросил у Дениса бинокль, немного понаблюдал за медвежатами.

- А мамки их что-то не видно. Сказал он, возвращая бинокль Денису.

-Может, погибла, а может катер услышала, в лесу прячется – добавил задумчиво.

- Не похоже чтоб погибла - ответил Денис. - Вон они, какие упитанные, шерсть так и лоснится, без матери они бы, наверное, такими не были.

Толик тем временем поправил слегка сбившийся с курса катер. Закурил сигарету. Щурясь от попавшего в глаза дыма, проговорил. - Я раньше медведей вообще не стрелял. Уважал что ли. А может, потому что они действительно на людей похожи. – Он медленно пожал плечами.- Потом случай один со мной был. Мы тогда еще на посту работали. Мясо у нас закончилось, а тушенка так надоела, что мы на нее смотреть не могли. Я с утра карабин взял, думаю, пробегу по тайге, может, найду кого. Весь день ходил, ни кого не встретил. Пошел домой, расстроился, девчонки мои опять без мяса остались. Подхожу к дому, меньше километра осталось, смотрю в чапыжнике что – то шевельнулось, пригляделся, стоит. Я его раз, и добыл. Олень оказался, самец. Я его разделал, с костей мясо срезал, и домой его перетаскал. Кости в шкуру завернул, там оставил, позже закопать собирался. Закончил, я работу, сижу, пью чай, отдыхаю. Жена свеженину готовит.

У меня в то время кабель был, хороший, рабочий, на любого зверя шел. Он когда я оленя добыл, в тайге где-то бегал. Выстрел услышал, прибежал, в глаза виновато заглядывал, прощение просил за то, что зверя не учуял. Пока я мясо перетаскивал, он под ногами крутился. Крутился, крутился и убежал куда-то. Думаю, может к костям подался, растащит сейчас их повсюду, какие закопает, они подтухнут, на запах мишка придет. Надо идти пугнуть собаку. Собрался идти, карабин в сенцах висел. Смотрю на него, взять, не взять, да зачем, рядом с домом, ни кого быть не должно. Уже почти вышел, ай нет, возьму, вдруг еще, кого добуду. Иду, смотрю, точно, на том месте шкура разодранная валяется, а за шкурой что-то чернеется. Пират мой, спиной ко мне сидит, кости грызет.

Я остановился, ветер проверил, он как раз в мою сторону дул. Решил, подкрадусь сейчас и напугаю пса, дома его что - ли мало кормят? Подбираюсь, присматриваюсь, что-то не то, а что не так понять не могу. Вот же вроде пес мой, лежит кости грызет, головой дергает. На голове уши торчат. Круглые такие, уши-то. МЕДВЕДЬ!!! Накаркал. Хотя маленький он какой-то, по всему видно, медвежонок. А если есть медвежонок, значить рядом где-то и мать должна быть. Теперь главное что бы ей в голову не пришло, что я её ребенка обидеть хочу. Надо поскорее уходить. Стал я задом пятиться. Плавно ноги переставляю, боюсь веткой хрустнуть. Чувствую одна нога, во что-то уперлась. Я голову отпустил, что бы посмотреть что это, оказалось пенёк маленький, ногой его переступать начал, и голову поднял. А он уже рядом, прямо предо мной, медведь, здоровенный, черный. Пасть оскалил. Клыки огромные. Еще мгновение и не стало бы меня. Я карабин вскинул, стрельнул, не целясь, и в сторону прыгнул. Он мимо пролетел. Я на месте крутнулся, смотрю, он мордой землю боронит. Я ему в затылок стрельнул. Он больше не шевелился,

Все быстро произошло, а главное, в память врезалось, что тихо было. Под ним ни веточки не хрустнуло. Смотрю я на эту тушу, сам себе удивляюсь. Надо же, не испугался, не замешкался, все правильно сделал. Только вот где медвежонок этот, который кости грыз? Решил его вначале найти, потом уже медведя убитого осматривать. Подошел к шкуре, а там где медвежонок сидел, яма в земле выкопана. Выходит, не было медвежонка, получается, это мой медведь в яме лежал, кости глодал, а я его за медвежонка принял. Но как же он так быстро из ямы выпрыгнул? Почему я его не услышал? Расстояние между нами приличное оставалось. Должен был услышать, как он бежит. Ни чего не слышал.

Осмотрел медведя, понял, что второй раз мог и не стрелять, с первого раза в пасть ему попал, сразу на смерть. Постоял немного, домой пошел, иду к себе прислушиваюсь, все ж у края побывал. Все как всегда, ни каких страхов, даже руки не трясутся. Пришел домой, жена спрашивает, ты чего взъерошенный такой? – Да - говорю – медведя застрелил.

- Он за костями оленьими приходил.

- У тебя все нормально? - спрашивает жена. – Да, конечно - отвечаю, все нормально.

- Пойду, покурю. Выхожу на крыльцо, пытаюсь подкурить, и вот тут меня накрывает, руки дрожат, спичку зажечь не могу. Жена почти сразу после меня вышла, почувствовала что ли? – Да что с тобой? – спрашивает. – Не знаю, говорю, - а сам руки от неё прячу.

- У нас зажигалка есть? Спички что-то не загораются. А лучше прикури сигарету и мне дай – говорю. Она так и сделала. Покурил я, успокоился. Ладно, думаю, закончилось все.

Как-то до ночи промаялся. Время спать ложиться пришло. Улеглись, я глаза закрываю, а перед глазами, пасть его оскаленная, и тишина вокруг. Долго я еще нормально спать не мог, в поту просыпался. После этого случая, я медведей не жалел, сразу стрелял. Уж лучше я его, чем он меня. Многих застрелил. Специально выслеживал. Мстил я им что - ли. - Толик в очередной раз пожал плечами. – Сейчас уже отпустило, больше не стреляю.

Толик замолчал и глубоко затянулся очередной сигаретой.