— Это самая странная вещь, которую ты когда-либо говорила.
Это было оскорбление? Может, конечно, и не совсем. Но уж точно не комплимент.
Она пожала плечами.
— Я просто хочу сказать...
— Я была участницей "Брайт Трэджэди".
Ну, вот. Я оторвала пластырь. Я сделала глубокий вдох и расслабилась на своём стуле. Потому что, как бы мы ни стали близки с Ривер за последние пять лет, о своём прошлом я умолчала, а она не вдавалась в детали. То есть, она знала основные вещи о моём детстве, которые естественным образом возникали в ходе разговоров. Но Ривер ничего не выпытывала. А я слишком не распространялась.
В те редкие случаи, когда мы разговаривали о прошлых отношениях и школьных годах, я старалась выставить свои истории как можно более туманными. И теперь, когда я думала об этом, я поняла, что Ривер делала то же самое.
Она наклонилась вперёд и улыбнулась, словно моё откровение позабавило её.
— Я знаю.
— Что?
— Кловер Кэловей? Детка, тайна твоей личности не такая уж и тайна.
Я наклонила голову в сторону и потрясенно заморгала, глядя на неё.
— И как давно ты знаешь?
Он пожала плечами в третий раз, и это заставило меня заскрипеть зубами.
— Когда мы познакомились? На новоселье у Майи? Да, точно, с тех пор и знаю.
Я даже не знала, удивиться мне сейчас или разозлиться.
— И ты знала всё это время?
— Я тебя нагуглила. На твоей странице в Википедии всё про тебя написано, — далее она заговорила голосом, похожим на голос Моргана Фримана. — Кловер Кэловей, более известная под сценическим псевдонимом — Кло Брэниф — американская певица, композитор и музыкант "Брайт Трэджэди" и так далее.
— Ты меня нагуглила?
— А ты разве не гуглишь своих друзей?
— Даже Адам не гуглил меня!
— Ну, он бы не стал этого делать, не так ли? Но да, я знаю уже очень давно. Тем более, журнал "Неделя" тоже сделал своё дело. Раздел: "Бывшие звёзды — где они сейчас?" Ты, вообще-то, одна из них.
Я закрыла лицо руками и застонала. Неужели все уже знали? Я обманывала себя, думая, что все эти пять лет я жила в полнейшей анонимности.
— Почему ты ничего не сказала?
Моё лицо всё ещё было закрыто руками, но я почувствовала, как она непринуждённо пожала плечами, сидя напротив меня. Я подавила желание пнуть её по ноге.
— Я поняла, что у тебя была причина уйти из группы, и если бы ты хотела поговорить об этом, я бы тебя выслушала. Но ты никогда не упоминала об этом. Поэтому и я не стала.
— Я не могла, — сказала я тихо. — То есть, не могла рассказывать, почему я ушла из группы. Я подписала соглашение о неразглашении.
Её выражение лица нехарактерно нахмурилось.
— О.
— И всё ещё не могу, — уточнила я, вспомнив о своих обязательствах по контракту. — Я всё ещё не могу рассказывать о том, почему я ушла.
— Так почему ты решила рассказать об этом сейчас?
— Помнишь про тот большой сюрприз Адама? — она кивнула. Официантка поставила на стол её кофе. Дубль два. Ривер попробовала его и одобрительно ей улыбнулась. — Он повёл меня послушать его любимую группу. "Брайт Трэджэди".
Её глаза округлились.
— Наверное, это было странно.
— Я сомневалась, что меня узнают, — смущённо призналась я, снова чувствуя себя идиоткой. — Я думала, что незаметно проскользну внутрь, нас никто не увидит, и мы уйдём до того, как их вызовут на бис.
— Но этого не случилось?
— Мы едва успели войти в дверь, как они заметили меня. И они отвели нас в ложу. А Кай меня там нашёл. А потом мы остались, чтобы пообщаться со всеми. И на следующий день Кэйд заманил меня на завтрак. Теперь они хотят, чтобы я снова писала с ними песни.
— Кловер, дорогая, мне надо, чтобы ты начала сначала. С самого начала. Или, как минимум, с середины. Мне нравятся "Брайт Трэджэди", они забавные. Но эти имена ни о чём мне не говорят, — она откашлялась и покрутила пальцем. — Начни, пожалуйста, сначала.
Я сделала, как она просила. Я начала с того момента, когда мы были детьми... И как я влюбилась в Кая. Я пропустила самые грязные детали, связанные с его зависимостью и нашими отношениями, но рассказала ей достаточно для того, чтобы она поняла, что всё закончилось плохо. Я завершила свою историю рассказом о субботнем завтраке в кафе "Корнер".
К тому моменту, как я свернула рассказ, она смотрела на меня округлившимися глазами и с отвисшей челюстью. Мой телефон лежал на столе между нами. Пропущенный телефонный звонок с голосовым сообщением был выделен красным.
Ривер наклонилась вперёд, выражение её лица сделалось загадочным.
— Ты прослушала его голосовое сообщение?
— Мне нужно, чтобы меня кто-то поддержал.
Она постучала своим длинным ногтем с белым маникюром по моему телефону.
— Сделай это, — и когда я не пошевелилась, она приказала. — Сейчас же!
— Ривер, ты не понимаешь.
— Кловер, это вся твоя жизнь. Группа была всей твоей жизнью. И эти парни. И Кай, мать его, Портер! И тебе совсем не любопытно, что у него есть сказать?
— Любопытно? — я быстро покачала головой, рыжие кудри заплясали на моих плечах, покрытых веснушками. — Нет. Не любопытно. Меня мутит? Вот это точное определение.
— Не будь ребёнком, Кэловей. Ты слишком много ему должна.
Я сжала губы и нахмурилась. Разве? Разве я была должна Каю?
В конце концов, я уже больше не могла этого выносить. Начиная с вечера прошлой пятницы, я была дико одержима группой. Мне хотелось знать, что они сейчас делали, и чем они занимались последние пять лет. Казалось, что всё так сильно поменялось, с тех пор как я играла с ними.
Если моя жизнь радикально отличалась от той жизни пятилетней давности, то эти парни, казалось, были на несколько световых лет впереди тех парней, которых я оставила зимней ночью в Кливленде, штате Огайо.
Я разблокировала свой телефон и нажала несколько кнопок, после чего низкий и хриплый голос Кая полился из динамика.
— Кло, это, эм... Привет, это я, — повисла пауза, во время которой он выругался себе под нос. — Кловер, это Кай. Я просто, эм, чёрт, как всё неловко, — он тихо засмеялся. Я ахнула, слушая его сообщение. Я в жизни не помнила, чтобы Малачи так себя вёл. Складывалось впечатление, что он как будто... нервничал.
— Тебе надо перезвонить мне. Я хочу доделать с тобой эту песню, Кло. Я хочу закончить её. С тобой. Ты нужна этой песне, — он снова усмехнулся, и на этот раз я была уверена, что он нервничал. — Ты нужна мне, — повисла ещё одна пауза, во время которой моё сердце оказалось где-то в районе моего горла. — Перезвони мне, чёрт побери.
Сообщение закончилось. Мы с Ривер сидели в тишине, уставившись на телефон и ожидая продолжения. Или знака свыше о том, что я должна была делать, как отреагировать или как понимать это сообщение.
— Ого, — прошептала Ривер.
Сложив руки на груди, я почувствовала, что меня словно вывернули наружу, в то время как моё сердце уже сражалось с разумом. И с моими воспоминаниями.
— Он всегда такой?
Наконец я посмотрела ей в глаза, не понимая, что она имеет в виду. Напористый? Нервный? Застенчивый, но при этом требовательный? Как я должна была ответить на её вопрос? И да, и нет? Или что теперь он был абсолютно другим человеком, которого я вообще не знала?
Я сделала медленный и неровный выдох, выпустив из лёгких целую тонну кислорода, которую я там удерживала, и произнесла:
— Он сложный человек.
Она приподняла брови.
— Ты с ним встречалась?
— Не только, — призналась я. — Я с ним... жила. Он был для меня всем. Группа была для меня всем. Вся моя жизнь вращалась вокруг Малачи Портера.
— Это было взаимно?
Только когда он был трезв.
Я опустила взгляд на свою чашку, в надежде, что кофе с молоком расскажет мне, как ответить на этот вопрос.
— У него была зависимость, — прошептала я, зная, что я только что нарушила условия своего контракта, но мне было всё равно.
Мне надо было рассказать кому-нибудь. Мне надо было поделиться этим с кем-то. Я вполне доверяла Ривер и была уверенна, что она не разболтает это таблоидам.
— Она и сейчас есть, — пояснила я. — Я подозреваю, что сейчас он не употребляет. Но тогда он не был... трезвым. Никогда.
— Алкоголь? — предположила она.
— Да. И наркотики. Таблетки. Всё, что ему удавалось достать.
Я не могла на неё смотреть. У меня в животе появилась тяжесть, словно туда упал кирпич. И дело было не в соглашении о неразглашении, а в том, что я чувствовала, что рассказываю секреты Кая кому-то, кто не был с ним знаком. Кому-то, кто не понимал, через что он прошёл и что пережил. Я откашлялась и продолжила:
— Да, он любил меня. В течение долгого времени я была единственной, кого он любил.
— Боже, Кловер, — она потянулась через стол и взяла меня за руку. — Тебе, должно быть, было очень тяжело.
— Поэтому я ушла из группы, — пробормотала я. Я не только боялась признать правду, я боялась столкнуться с ней лицом к лицу. — Я не могла... я не могла наблюдать за тем, как он разрушает себя. Это была самая эгоистичная вещь, которую я когда-либо делала.
— Но это сработало?
Она привлекла моё внимание, и я подняла глаза.
— Что?
— Это сработало, — повторила она. — Он же сейчас не употребляет.
Сработало ли? Неужели это из-за меня Кай так кардинально поменял свою жизнь? Боже, я надеялась, что это было не так. Я надеялась, что его отрезвление никак не было связано со мной.
Но, похоже, что это было так... я без сомнения могла бы сейчас всё испортить.
Закрыв лицо руками, я не знала смеяться мне или плакать.
— Что мне делать, Ривер? Что мне теперь делать с этим сообщением? Рассказать Адаму? Как я теперь смогу вернуться к своей нормальной жизни после такого звонка?
— Ты его любишь? — спросила она.
Я посмотрела на неё сквозь пальцы.
— Кого?
Её губы дёрнулись в улыбке, которую она быстро приструнила.
— Кая Портера. Ну, или Адама. Ты любишь кого-нибудь из них?
— Я всегда буду любить Кая, — быстро ответила я ей. Я даже не задумывалась об этом. — Он был моей первой любовью. И мы с ним прошли через невероятное количество дерьма. Но я сейчас не влюблена в него, если это то, о чём ты спрашиваешь.
Я даже не думала, что любила его, когда ушла. Вообще-то, вспоминая о той ночи, когда я ушла от него, я поняла, что я была с ним из-за страха и чувства долга. Даже у себя в голове я звучала как стерва. Но тогда он уже перестал быть Каем. Наши отношения закончились, и я превратилась в его няньку. Опекуна. Психолога. И медсестру.