Глава 10

Шеридан

— Бек, ты не должен терять надежду. Если ты это сделаешь, мы проиграем. И Инглиш узнает об этом.

— Но мы больше ничего не можем сделать. Она выиграла, Печенька.

— Как бы не так. Ты действительно веришь в это?

— Да, думаю. Мы должны позволить Инглиш провести эту субботу с ней. И если судья посчитает, что все прошло хорошо, она может разрешить ночевки.

— Хорошо, и что теперь? Ты собираешься просто залечь на дно и принять это, как факт? Я собираюсь найти способ бороться. Собираюсь найти щель в ее броне и выяснить, что именно она хочет. Я знаю, здесь что-то есть, и не остановлюсь, пока не выясню это.

— Я восхищаюсь твоим мужеством, но боюсь, ничего кроме неудачи ты не получишь.

Пока я веду машину, не могу полностью уделить ему внимание, хотя и очень хочу. Но все же не удерживаюсь и говорю:

— Круто, если ты так думаешь. Но когда я все-таки выиграю, собираюсь продемонстрировать тебе всю радость своей победы прямо в лицо, сказав: «Я же говорила». Да еще так, что тебе захочется меня придушить.

Он пожимает плечами.

— Не понимаю, как ты можешь быть сейчас такой оптимистичной.

— А я и не оптимистична, просто не собираюсь позволять им проехаться по нам. Это только начало. Я поняла, что ей нужна Инглиш. Подумай об этом, Бек. Что, если ты сдашься из-за глупого решения? А потом придешь в себя и осознаешь, что же натворил. Но не думаю, что ей нужно это. Если б все было так, я бы, наверняка, поняла это.

— Возможно.

— Поэтому, сделай нормальное лицо, чтобы мы могли рассказать обо всем Инглиш, и чтобы она не поняла, что мир рухнул.

Дети потрясающие. Когда мы рассказываем все ей, она выглядит так, будто мы сообщили о поездке в зоопарк или что-то вроде того. Мы объясняем ей, что при встрече там будет еще кое-кто и ей не придется быть одной. На это она просто пожимает плечами.

В субботу мы привозим ее в зал общественной библиотеки, где нас уже ждет представитель суда. Она представляется как Милли Шафер и говорит, что будет находиться рядом во время двухчасовой встречи. Она будет наблюдать за общением матери и дочери, если что-то будет угрожать Инглиш, девочку тут же увезут. Нам разрешают остаться до приезда биологической матери, но потом по распоряжению суда нам придется уехать на озвученное время.

Инглиш прыгает вокруг, будто ничто ее не интересует в этом мире… пока Эбби не входит в зал. Один взгляд, и она тут же бросается ко мне на руки.

— Я не хочу идти к ней, мамочка. Это та самая женщина из школы.

Глаза представителя округляются, а Эбби начинает плакать. Без слез.

Инглиш не останавливается.

— Пожалуйста, не отдавай меня. Она говорила мне все те вещи на детской площадке. Ты сказала, что она не причинит мне вреда.

Она цепляется за меня, а я делаю все возможное, чтобы она оставалась в таком положении. Мне хватает одного взгляда, чтобы понять, Бек в ярости. Мисс Шафер не говорит ни слова. Женщина, должно быть, в шоке.

Потом Эбби произносит:

— Прости меня, Инглиш. Я так сильно хотела тебя увидеть, что наделала глупостей.

— Ты плохо со мной обращалась, — продолжает Инглиш. — Ты сказала, что заберешь меня навсегда от моего папочки.

Лицо Эбби меняется, она понимает, какую огромную ошибку совершила.

— Я была в не очень хорошем месте в тот день.

— Детская площадка? — спрашивает Инглиш.

— Нет, не она, — злится Эбби. — Я имею в виду, мне было одиноко без тебя, и я хотела, чтобы ты поехала со мной домой.

— У меня есть своя комната у Деды и Бананы. И у меня уже есть мамочка.

Эбби злится еще больше и произносит противным голосом:

— Она не твоя мать.

— Нет, моя.

— Все, пожалуйста, успокойтесь.

Мисс Шафер, видимо, находит свой пропавший голос.

— Давайте все присядем?

Инглиш продолжает стоять рядом, вцепившись в меня мертвой хваткой. Думаю, у меня все равно нет шанса уйти. Мы плетемся в сторону стола, и я плюхаюсь на стул, держа ее у себя на коленях.

Мисс Шафер начинает.

— Мисс Ламонт, почему вы пошли в школу Инглиш?

— Хотела увидеть свою дочь.

— Но вы напугали ее.

— Теперь я знаю это, и понимаю, что совершила ошибку, — оправдывается Эбби.

— Девочка говорит, что вы сказали ей некоторые довольно серьезные вещи.

Сначала Эбби смотрит на меня и только потом на Бека.

— Она преувеличивает. Вы же знаете этих детей.

Инглиш аккуратно слазит с моих рук.

— Это не так. Вы сказали мне это. Папочка говорил никогда не врать.

— Мисс Шафер, — перебиваю я ее. — В день, когда это случилось, я была в школе, потому что работаю там учителем. На самом деле, я — классная руководительница ее класса, и девочка была чертовски напугана тем, что случилось. Инглиш никогда не врет и не перевирает. Эта женщина появилась на детской площадке и подошла напрямую к Инглиш. Этот инцидент настольно был из ряда вон выходящим, что нам пришлось обратиться в полицию.

Было видно, мисс Шафер чувствует себя некомфортно из-за новой информации.

— Это неожиданная новость. Я вынуждена отозвать сегодняшнюю встречу и доложить об этом судье Кларион. Я сообщу вам о ее решении. А пока, мисс Ламонт, полагаю, вам следует держаться подальше от Инглиш, пока не будет принято решение.

— Но… — Эбби начинает противиться.

— Мисс Ламонт, как я уже сказала, Инглиш чрезвычайно огорчена вашим присутствием, поэтому ситуация должна быть пересмотрена. Вам сообщат о решении, как только судья Кларион его примет.

— Мой адвокат узнает обо всем и свяжется с судьей Кларион напрямую. — Эбби покидает зал взбешенной, а Бек качает головой в отвращении. Я точно знаю, о чем он думает. Ее намерения нечисты.

Мисс Шафер уже собирается уходить, поэтому я говорю ей:

— Спасибо, и простите за случившееся.

— Ничего страшного. Подобные обстоятельства лучше выяснять заранее, а не когда будет поздно.

Она посылает нам взгляд, в котором читается симпатия.

Бек забирает Инглиш, и мы собираемся уезжать. Эбби стоит у входа в библиотеку.

— Думаете, что выиграли, но это только начало, Бек. Я добьюсь своего рано или поздно.

А затем она направляется к машине.

— Что она имела в виду? — спрашивает Инглиш.

— Не знаю, — отвечает Бек.

— Я никогда не хочу идти в ее дом. Пожалуйста, папочка, не заставляй меня, — умоляет Инглиш.

— Я сделаю все возможное, сладкая. Обещаю.

Иисус. Не думаю, что мое сердце сможет этого выдержать. Эта женщина вообще из плоти и крови, чтобы вытворять подобное? Ей наплевать на Инглиш. Если б это было не так, она бы отступила назад и сделала бы какие-нибудь шаги, чтобы растопить сердце Инглиш и сблизиться с ней. Установить хоть какое-то подобие отношения, а не говорить все те гадости.

Когда мы приехали домой, Бек уходит, чтобы позвонить адвокату, а потом родителям. Мистер Морган собирается придумать новые шаги, чтобы оградить Эбби от общения с Инглиш, потому что это травмирует ее. Мы более чем «за». Бек так же хочет, чтобы частный детектив начал действовать. Возможно, чаще следить за ней в ночное время. У нее есть бойфренд, с которым она живет, но это не незаконно. Парень работает, да и Эбби тоже. Кажется, у нее есть ответы на все вопросы, но ее отвратительное отношение оставляет осадок во рту, а по всему телу пробирает дрожь. Во мне все кричит против нее.

В воскресение вечером я пытаюсь составить план занятий на неделю, но моя концентрация на нуле. Перед глазами постоянно появляется лицо Эбби, и мне жутко хочется выяснить, что она задумала. Я не сомневаюсь, что так и есть. Главное доказательство всего этого то, что она избегала смотреть нам в глаза. Когда Бек заходит в спальню, я сижу на нашей кровати, с карандашом во рту, бумаги разбросаны вокруг меня. Передо мной открыт школьный iPad, куда я вбиваю план работы.

Бек садится рядом и сжимает мою талию.

— Ты в порядке? — спрашиваю я.

— Нет, но буду. Это ожидание убивает меня. Я все время думаю. Может, нам нужно, чтобы Инглиш прошла психологический тест, который докажет, что ей не стоит видеться с Эбби.

— Я — за, если это сработает.

Он выглядит дерьмово, как алкоголик в завязке. Я накрываю ладонью его руку.

— Это должно сработать. Мы должны верить, Бек.

— Я знаю.

Он встает, и разминает шею. Потом выходит из комнаты.

В понедельник днем Бек звонит мистеру Моргану. Судья Кларион хочет снова видеть нас у себя. Встреча назначена на пятницу в десять часов. Хотела бы я, чтобы она прошла завтра и нам не пришлось бы ждать еще пять дней. У нас добавилась еще одна нервная неделя. Вести себя счастливой и нормальной рядом с Инглиш непросто. Девочка восприимчива ко всему.

К пятнице мы оба выглядим, как выжившие после урагана. Мои волосы похожи на воронье гнездо, а Бек будто засунул пальцы в розетку. Никто из нас не спал последние дни.

— Черт, Печенька, не думаю, что смогу это вынести.

— Знаю. Посмотри на нас. Мы выглядим как бездомные. Давай как-то выбираться из этого.

Он проводит руками по волосам. Теперь они выглядят еще хуже.

— Не делай так. Именно поэтому мы так плохо выглядим. Я тоже так делаю.

— Полагаю, нам стоит прекратить, — произносит он.

— Хорошая идея.

Мистер Морган встречает нас, и судя по его взгляду, понимает, что выглядим не лучшим образом.

— Не могли бы вы двое привести себя в порядок? Если судья увидит вас такими, вы никогда не получите опеку. Миссис Бриджес, не могли бы вы расчесать волосы? И вы, мистер Бриджес, тоже.

Мы отправляемся в комнату отдыха, я из сумочки достаю силиконовую расческу и скручиваю волосы в объемный пучок, надеясь, так я буду выглядеть лучше. Мистер Морган выглядит удовлетворенным моим видом. Бек тоже гораздо лучше. Он, должно быть, умылся, потому что выглядит посвежевшим.

Судья Кларион не похожа на счастливую женщину. Она практически не улыбается. Сегодня мало что изменилось. Когда мы все занимаем свои места, сразу переходим к сути дела. Она не собирается подсластить пилюлю, отругав Эбби за то, что та появилась на детской площадке. Своим отношением она напоминает мне судью Джуди. На этом сходство заканчивается. Она полностью за то, чтобы ребенок находился рядом с матерью, и ни в какую не хочет идти на уступки.