Глава 23

Шеридан

Суббота всегда была моим любимым днем недели, по большей части потому, что не нужно ехать на работу. А лучшей частью был сон. Вообще-то я жаворонок, но сегодня мне хочется свернуться калачиком в кровати и проваляться до девяти, а может, и дольше. К сожалению, утренние потребности не позволяют мне это осуществить. Откинув одеяло, я уговариваю себя подняться с кровати, когда глубокий, немного квакающий с утра голос заставляет меня замереть на полпути.

— Эй, что у нас на завтрак?

— Аааа! — ору я. А потом до меня наконец-то доходит. Мои ноги запутались в простыне, которую кто-то все никак не хочет отпускать. Руками я упираюсь в пол, отчаянно пытаясь освободиться от предполагаемого убийцы.

— Что ты там творишь? — задает вопрос убийца.

Кончиками пальцев я стараюсь дотянуться до чего-нибудь, что может послужить мне оружием, но единственной вещью, которую я нащупываю, оказывается подушка с изысканно вышитым рисунком и кружевами по краям. Я бросаю ею в него, надеясь, что это сработает. Шлепнувшись на пол, я наконец-то освобождаю ноги, после чего хватаю огромного плюшевого медвежонка-панду, которого мне подарила мама за год до смерти. Он действительно огромный. Я полагаю, что смогу использовать его в качестве защиты.

— Не подходи ко мне, или я…

— Или ты что? Ударишь меня своим плюшевым медведем? — А затем он начинает смеяться. — Надеюсь, у этого медведя крепкие орешки. — А потом ржет еще сильнее. Ох ты ж черт. Это Бек.

— Что ты делаешь в моей постели?

— Включи свет, Печенька.

Я включаю прикроватную лампу у моей стороны кровати. Он в моей постели, полностью одетый, как и я.

— Ты уснула за просмотром фильма, и я слишком устал, чтобы ехать домой. Я полагал, ты не станешь возражать. Я отнес тебя в постель. Это все. Зачем ты встала?

Опустив свою панду, я отвечаю:

— Мне захотелось писать.

— Отлично, тогда иди писай, и кстати, отличное оружие. — А потом он ложится обратно. Вот и весь разговор.

Когда я забираюсь обратно на кровать спустя несколько минут, он заявляет:

— И еще, в следующий раз, когда будешь вылезать из кровати, не стягивай с меня одеяло.

— В следующий раз? Кто сказал, что будет следующий раз?

— Печенька, нас ждет еще куча следующих раз. Вот увидишь.

Потом он тянется ко мне, пока я не обнимаю его. Такая поза заставляет меня перекатиться на один бок и оказаться вплотную к его спине. Поскольку у меня не слишком длинные руки, приходится свернуться калачиком рядом с ним. Его свежий аромат манит меня. Мне хочется прикоснуться к нему не только рукой. Я жажду исследовать изгибы его твердого тела, зарыться рукой в его густые волосы и прикоснуться к ямочкам на его щеках. Но я не такая. Именно я буду ждать решительных действий от Бека и посмотрю, что из этого выйдет. Упираясь лбом в его плечо, я начинаю думать о том, какими были бы на вкус его губы или как бы его рот ощущался на мне, между моими бедрами. Я еле-еле сдерживаю стон. Мне трудно расслабиться рядом с ним, пока мое тело пылает от вожделения. Меня до сих пор мучает вопрос, каким образом меня так сильно тянет к нему, с учетом того, что он мне даже не нравится. Проходит еще много времени, пока я не засыпаю.

Что-то щекочет мой нос. Это так сильно раздражает, что я ударяю по нему. Ничего не выходит. Я решаю, что это комар, но потом задумываюсь, какого черта делает комар в моей спальне в ноябре? Сейчас же жутко холодно, поэтому эти кусающие твари должны были улететь. Потом он появляется снова, и на этот раз я успеваю соединить ладони, поймав преступника. Только это вовсе не комар, а большой палец.

— Просыпайся, Печенька. Ты ленивая задница.

— Грр. Сегодня же суббота. И перестань надоедать мне. Я подумала, что ты насекомое.

— Именно это и было задумано. Давай же. Проснись и пой. Мы должны кое с кем съездить за блинчиками.

— А?

— Звонила Инглиш, чтобы узнать, где ее папочка.

Потирая заспанные глаза, я спрашиваю:

— Что ты имеешь в виду?

— Я говорю о том, что мои родители привезли ее домой, а папочки нету дома.

— Вот дерьмо.

— В точку. Я сказал, что у нас с тобой была пижамная вечеринка.

Эта фраза заставляет меня резко сесть.

— Какого лешего ты так сказал?

Он выглядит озадаченным.

— А почему бы и нет?

— Она плохо обо мне подумает.

— Ей всего шесть. Она ничего не знает о том, чем занимаются взрослые в кровати вместо игр в кувырки. Не накручивай.

— Как же, зато твои родители точно так подумают.

— Расслабься. Они крутые. Это они заставляли меня ходить на свидания. Давай одевайся, и поедем за Инглиш. Зная ее, могу сказать, она перезвонит через несколько минут.

Я наблюдаю за тем, как он выскальзывает из кровати, словно профессиональный танцор, и направляется в мою ванную комнату. Ладно, раз он занял ванную, каким образом я приму душ? Спустя мгновение я слышу, как включается вода, а потом и его голос:

— Эй, Печенька, не подашь мне полотенце?

Когда я вхожу в малюсенькую ванную, занавеска немного приоткрывается, и он спрашивает:

— Почему ты до сих пор одета?

— Потому что кто-то украл мой душ.

— Ах, вот почему. Примешь его позже.

Положив руки на бедра, я начинаю ждать ответа. Отодвинув снова занавеску, я не ожидаю того вида, в котором он предстает передо мной.

— Вот что получается, если много треплешь свои языком.

— Я н-не т-треплю своим я-языком. Я просто хочу принять душ, который ты занял, — выдавливаю я.

— Сходишь в душ после блинчиков. Теперь чисть зубы, о, кстати, я позаимствовал твою зубную щетку.

— Ты случайно тампонами моими не воспользовался?

Его задница прямо передо мной, пока он сушит свои волосы. Прошу заметить, он ничуть не стесняется своей наготы.

Я стараюсь сделать все возможное, чтобы никак на это не реагировать, но черт, невозможно игнорировать голого Бека. Мое учащенное дыхание щекочет губы. Большой. Сочный. Давай же, хватай его. Это первое, что приходит мне в голову. Я не хочу пялиться так открыто, хотя кого я обманываю? Конечно же хочу. Потому что Бекли Бриджес выглядит, как на одной из его потрясающих фотографий — идеал без каких-либо изъянов. Мой взгляд останавливается на его большом темно-розовом члене. Я не могу даже подумать о том, чтобы оторвать от него взгляд. У меня зудят пальцы от желания прикоснуться к нему, пока он величественно стоил передо мной.

— Шеридан?

— А?

— С тобой все в порядке?

— Хм.

Стоя всего в двух шагах от меня, он делает шаг вперед, положив ладони мне на руки.

— Ты уверена? — шепчет он с дразнящей ухмылкой на лице.

— Я, эм, полагаю, что так. — Я проглатываю комок, который начинает образовываться у меня в горле.

— Может, мне стоит тебя поцеловать, чтобы ты пришла в чувство? — Он не ждет моего ответа, а просто опускает свои губы на мои. Сначала прикусывает мою верхнюю губу, а потом начинает опускаться к нижней, к самому центру рта. Оборачивает вокруг меня крепкие руки, отрывая от пола, пока его язык проскальзывает мне в рот. Мне не остается ничего другого, кроме как ухватиться за его плечи.

Я не могу сдерживать стоны, вырывающиеся из моего рта. Сердце колотится о грудную клетку, электрические импульсы бегают по венам, попадая прямо в цель. Этот поцелуй… Такие поцелуи должны быть под запретом. Зарываюсь пальцами в его волосы, давая ему то, чего он так желает. Мой язык скользит по его языку, но мне хочется большего. Интересно, это именно то, что я чувствую напротив моих бедер? Он мне ведь даже не нравится. Или нравится?

— Как бы сильно мне ни хотелось продолжить начатое, Медвежонок убьет нас, если мы не выйдем отсюда прямо сейчас.

— Ммм.

Он опускает меня на пол, шлепнув по попе.

— Вперед, Печенька.

— Почему ты называешь меня Печенькой?

— По двум причинам. Как я уже говорил, из-за твоих чертовых печенек. Инглиш еще несколько дней не переставала говорить о них. Это действительно самое вкусное, что я когда-либо пробовал. Каждый раз, когда вспоминаю печенье, я думаю о тебе.

— А вторая?

— На вкус ты теплая и сладкая как печенье, что является лучшей вещью на земле. — Потом он обходит меня, подтолкнув к раковине.

Посмотрев на себя в зеркало, я вижу огромную улыбку на своем лице, которая, я чертовски уверена, не сходит с моего лица и на подъездной дорожке дома Бека. Мне нужно взять себя в руки.

— Порядок? — спрашивает он.

— Да.

Потом он тянется ко мне, снова целуя.

— Давай заберем эту малявку.

Мы даже не успеваем добраться до входной двери, как нам навстречу выбегает копна светлых кудряшек.

— Я уже подумала, что вы никогда не приедете.

Она приподнимает свою майку, показывая свой животик.

— Понятно, я вижу, что все голодные, — говорит Бек. — А где Банана и Деда?

— Внутри. Присматривают за новым Бунни.

— Я убью их, — бормочет он так, чтобы услышала только я.

— Всем привет, — кричит Бек, как только мы входим внутрь.

— Привет, а вот и вы, — восклицает Анна.

— Эй! Бек, ты только взгляни, — говорит Марк.

— О, нет, вы не посмели.

— Ты ведь даже не знаешь…

— Мы не можем завести Бунни.

— Он будет жить у нас, а вы сможете брать его, когда захотите.

Бек фыркает, на что я смеюсь, потому что, очевидно, у него нет никакого шанса выиграть. Инглиш прыгает как заяц, показывая всем видом свой восторг.

— Папочка, мы можем называть его Бунниор.

— Бунниор?

— Ну да, знаешь, как Бунни и Джуниор. Бунниор⁴.

Я прикрываю рот, чтобы не прыснуть со смеху. Бек смотрит на Марка с высоко поднятыми бровями, на что тот лишь пожимает плечами.

— Медвежонок, откуда ты взяла такое имя?

— Я придумала его. А теперь мы можем пойти поесть?

Бек смотрит на своих родителей и говорит:

— Закройте все, когда будете уходить, и спасибо, что присмотрели за ней.

Я тоже прощаюсь с ними, после чего Анна приглашает нас на ужин.

— У нас могут быть планы… — Бек смотрит на меня таким взглядом, будто я собираюсь отказаться. Чудной.

— Отличная идея, — добавляю я.

— Хорошо. Тогда увидимся с вами около шести.

Мы подъезжаем к кафе, где подают блинчики, и занимаем нашу кабинку. Бек и Инглиш садятся рядом, я же выбираю место напротив них. Официантка подходит к нам и заказ Инглиш вызывает у меня смех.