Глава 18

Шеридан

Войдя в класс, никто из моих учеников не может понять, что у меня за костюм. Когда я объясняю им, они отвечают, что не знают, кто такая мумия. Учителя же продолжают смеяться и подшучивать надо мной. Даже Сьюзен не может оставаться серьезной. Одна из учительниц оделась в костюм Тинкер Белл, а я же выгляжу, как будто меня достали из помойки. Идея так вырядиться оказывается полной катастрофой.

Из-за школьной вечеринки, которая начиналась в два часа, уроки заканчиваются раньше. Были приглашены и родители учащихся, но почти все отказались. Я сильно удивляюсь, когда вижу Бека.

Инглиш одета в костюм Эльзы из «Холодного сердца», что очень соответствует вечеринке, да и костюм просто потрясающий. Ей даже уложили волосы.

Бек бросает взгляд в мою сторону, и приподнимает брови. Он осматривает меня с ног до головы, и я ожидаю саркастический комментарий. Но слышу лишь:

— Мумия, да?

— Папочка, мисс Монро выглядит очень смешно, правда?

— Правда.

Скривив рот, я киваю в качестве благодарности.

— Мисс Монро, вам нужно было попросить моего папу сделать костюм. Он их очень хорошо делает.

До того, как я успеваю оставить по этому поводу дерзкий комментарий, всех учителей просят собраться для группового фото. О боже. Я обмотана в туалетную бумагу и мое единственное желание — это сорвать ее с себя. К сожалению, сделать этого я не могу, потому что под «костюмом» на мне лишь шортики и майка. В общем, идея полностью провальна.

Подойдя к группе, я пытаюсь затесаться назад, но нет. Сьюзен просит меня встать в первом ряду, аргументируя это тем, что мой костюм запомнят еще надолго.

Мне нужно выпить — и не тот пунш, который подают здесь.

— Выглядишь напряженной. — И снова Бек. Уверена, мне придется выслушать еще не одно его поддразнивание.

— Мы можем обойтись без саркастических высказываний?

Он неуверенно кивает, и я понимаю, что у меня сейчас из ушей пар повалит. Бек поджимает губы, изо всех стараясь не засмеяться.

— Ладно. Вперед. Можешь смеяться. Все и так уже поржали.

— Ты должна согласиться, что это чертовски забавно. — А потом он начинает гоготать, и все тут же оборачиваются на нас.

Я продолжала молчать. Решив дать ему возможность выпустить это из себя, я просто стою и смотрю на него. Наконец он произносит:

— Давай же, Печенька. Пойдём, раздобудем чего-нибудь сладенького.

— Печенька? — Это еще откуда взялось?

— Хмм. Я просто не могу выкинуть из головы то печенье, которое ты принесла на ужин. — Пока мы идем к столу, он придерживает меня за локоть, что не остается незамеченным остальными.

У стола для угощений он спрашивает:

— Что из этого твой наркотик? «Сникерсы» или «Поцелуйчики»?

— «Поцелуйчики», конечно, — говорю я, не подумав, практически пропустив момент того, как он уставился на меня. Но потом я замечаю, каким взглядом он смотрит на меня, и не могу унять возникший трепет. Или возбуждение. Ну почему он настолько горяч? И почему настолько чертовски сексуален? Быстро добавляю:

— Правда мой выбор был бы другим, будь здесь батончики с арахисовой пастой в шоколаде.

Он шаркает ногой по полу и хмурит брови:

— Завтра Инглиш будет у моих родителей. У них традиция ходить по соседям за угощениями. Тебя не заинтересует ужин в моей компании? — Но до того, как я успеваю ответить, он поднимает кусочек висящей туалетной бумаги и засовывает его с краю моего топика. От прикосновения его пальцев к моей коже по позвоночнику проходит легкое покалывание.

— Я, ух, мг, да, конечно. — Ужин? Только мы вдвоем? Вот черт! Он так удивил меня, что я и не знаю, что сказать.

Засунув руки в свои потертые джинсы, он осматривает зал и вновь переводит взгляд на меня. Прочищает горло и говорит:

— Ладно. Хорошо. Тогда я заеду за тобой в семь часов?

— Да, отлично.

— Шеридан, я думаю, ты должна знать, что полностью завоевала сердце Инглиш. Она не перестает говорить о тебе.

На моем лице расплывается счастливая улыбка. Это заявление заставляет меня расслабиться, хотя я и не представляла, насколько была напряжена.

— Правда?

— Правда. Если ты ее чему-то учишь, то она запомнит это, если ей нравится учитель. Не знаю, как другие дети, но Инглиш так устроена. Но если ей не нравится преподаватель, ты не убедишь ее и в том, что солнце встает каждый день.

— Ты знал, что она нарисовала мне рисунок, когда узнала, что я пойду ко врачу?

— Нет, она не говорила об этом.

Я хихикаю и рассказываю ему про укол.

— Оо, она их терпеть не может.

Потом я рассказываю про сам рисунок.

— Хм. Интересно, должно быть, ты ей действительно очень нравишься. Никогда не видел, чтобы она вела себя так до этого.

— Невероятно.

Выражение его лица становится грустным, а глаза будто заволакивает пелена. Он стоит и смотрит на свою дочь, в то время как я вижу мужчину, испытывающего агонию. И понятия не имею почему.

— Инглиш больна? — Это первая мысль, которая приходит мне в голову, после того как я узнаю, что она боится уколов.

— Что? Нет! Почему ты так решила?

— Прости, я не хотела тебя обидеть. Просто ты так смотрел на нее. На долю секунды я даже испугалась.

Мгновение его поза кажется расслабленной, а потом Бек выпрямляется, расправив плечи, и дарит мне широкую улыбку. Хоть мысленно он и не здесь сейчас, широкая улыбка этого мужчины показывает мне потенциал того, что скрывается за этим взглядом. Он сногсшибательный, и если прямо сейчас Бек дотронется до моей груди, то я рухну прямо на месте.

— Мне стоит пообщаться с остальными детьми и их родителями. Увидимся завтра вечером. — Может, он расскажет больше за ужином.

— Да, до завтра, — произносит он, погруженный в собственные мысли.

Оставшуюся часть вечера мы практически не общаемся, но он наблюдает за тем, как Инглиш играет и общается с другими детьми. У них в семье на самом деле что-то происходит, и мне очень хочется помочь ему, но я не могу. Может, завтра.