Глава 40

Когда они вернулись в особняк, Блэй первым вошел в вестибюль, и, миновав тяжелую внешнюю дверь, посмотрел на камеру наблюдения. Почти сразу дверь открыл Фритц.

– Господа, вы вернулись! И еще успеваете на Первую Трапезу! Давайте, давайте!

Дворецкий, медленно отступая, выглядел обеспокоенным. Опять же, отсутствие Куина за трапезами не прошло незамеченным, и у доджена было много общего с мамэн Блэя, а в частности убеждение, что все должны питаться хорошей домашней пищей. Или же тебе грозит смерть после первой пропущенной трапезы.

Блэй открыл рот, чтобы успокоить доджена просьбой принести еду им в комнату, но тут заговорил Куин.

– Пойдем, – сказал он. – Посидим со всеми.

– Ваши места за столом ожидают вас! – Фритц захлопал в ладоши, имитируя аплодисменты. – Пойдемте, сюда, прошу вас.

Как будто они раньше не ели за большим столом. Словно понятия не имели, для чего предназначена огромная комната, заваленная едой.

С другой стороны, Куин выглядел так, будто впал в оцепенение, как только они подошли к арке. Блэй хотел предложить ему развернуться и уйти, но затем их присутствие заметили: разговоры стихли, собравшиеся оторвались от яичницы с беконом, вилки неподвижно застыли над тарелками с едой, кофейные чашки громко звякнули о блюдца, челюсти прекратили жевать.

Но все быстро пришли в себя: домочадцы снова принялись за еду, пытаясь одновременно скрыть волнение и облегчение. Куин же, казалось, был в полном ступоре.

Их места, рядом с Кором, Лэйлой и близнецами, действительно пустовали, и Блэй проследил, чтобы Куин сел ближе к детям. Он с улыбкой приветствовал Лирик и Рэмпа и что–то ласково им пробормотал, и это казалось хорошим знаком, однако он не стал брать ни одного из малышей к себе на колени.

Ему подали кучу калорий на фарфоровой тарелке, почти такую же высокую, как гора, на которой располагался особняк.

Ну, если говорить о микроэлементах, тарелка Блэя была ничуть не меньше.

Куин взял вилку. Но не ел. Он просто возил еду по тарелке, и Блэй счел своим долгом откинуться на спинку стула и беззвучно сказать одними губами «все в порядке» со–родителям их малышей, потому что Кор и Лэйла выглядели очень обеспокоенными.

И Блэй действительно верил, учитывая все происходящее, что все в порядке. Куин замкнул круг последней просьбой брата, и это было так... грустно, но мило.

Тайная любовь. Человеческая женщина. Нарушенные традиции.

Это заставило Блэя проникнуться к Лукасу еще большим уважением.

И все же неудивительно, что Куин был так потрясен. И, хэй, он приложил усилия, чтобы прийти сюда впервые с тех пор, как...

Куин подпрыгнул с такой силой, что его стул отлетел назад. Когда тот отскочил от ковра и загрохотал по голому полу, все замерли в шоке, а Блэй резко развернулся на своем сиденье.

Протянув руку, он забормотал:

– Что, что, что...

У его парня аневризма? По крайней мере, Мэнни и Док Джейн сидели через...

Грудь Куина тяжело вздымалась, когда он опустился на ковер.

– Врача! – закричал Блэй, потянувшись к Док Джейн. – Он сейчас вырубится!

– Не думаю, что дело в этом, – мягко сказал кто–то.

Именно тогда Блэй осознал, что Куин все еще определенно в сознании. И не падает навзничь...

...а встает на одно колено.

И смотрит снизу вверх своим зелено–голубым взглядом, светящимся любовью.

Внезапно комната накренилась и закружилась… и это головокружение усилилось, когда Куин взял боевую руку Блэя в свою.

Голосом, полным эмоций, Куин сказал:

– Спасибо за твою поддержку с тех пор... как ушел мой брат. И спасибо за все ночи и дни до этого. Спасибо за все ночи и дни, которые ждут нас впереди.

– Что ты делаешь? – выдохнул Блэй.

– Я так рад, что мы всего лишь на полпути, Блэй. Не без трудностей, но с тобой я верю, что смогу пройти через них… я верю, что с тобой возможно все. – Куин прижался губами к ладони Блэя и приложил ее к лицу. – Я не хочу больше ждать. Я хочу, чтобы мы были связаны по традициям. Лукас не просто дал мне последний способ почтить его память… он показал мне верный способ чествовать тебя. Пойдем по его стопам. Его не стало слишком рано, но мы сейчас ровно на середине нашей истории. Выйдешь за меня, любовь моя? Ответь мне согласием здесь и сейчас. Не будем терять ни минуты. Пожалуйста, сделай меня своим. И, прошу, будь моим. Официально перед всей нашей семьей.

Блэй едва сдерживал слезы. А потом и сам оказался на коленях.

Заикаясь, пытаясь ответить, он думал о том, что время никогда не было данностью, настоящая любовь никогда не должна восприниматься как должное, а некоторые подарки нельзя завернуть и положить под дерево.

– Да. Да, да, да... – повторял Блэй снова и снова, пока они целовались.

Вокруг них царила какая–то суматоха, и когда Блэй, наконец, вернулся в свое тело, он увидел, что все встали из–за стола и аплодировали… и все доджены в доме прибежали в столовую и начали прыгать от радости.

Смеясь, Блэй думал, не от того ли они радовались, что им придется готовиться к большой вечеринке.

И он заметил еще одну вещь.

Краем глаза он увидел Лэсситера, стоящего спиной к стене с довольным выражением лица.

– Он был прав, – пробормотал Куин, тоже посмотрев на ангела.

– В чем?

– Ты сказал «да».

В этот момент Лэсситер поклонился им. А затем послал обоим воздушный поцелуй.

Блэй снова сосредоточился на своем парне и почувствовал, как волна любви захлестнула его.

– Как будто мог быть другой ответ?