Глава 28

Потренировавшись в центре, Куин принял душ в раздевалке, а затем переоделся в больничную робу, потому что забыл взять с собой дополнительный комплект одежды. Когда он снова вышел в коридор, в голову пришла мысль подняться в большой дом. Блэй ушел вечером, и, возможно, они могли бы найтись и пересечься.

Но, что более вероятно, он еще больше потеряется.

Он не знал, что с собой делать. Между ним и всеми, включая его супруга и детей, словно стоял густой туман. Даже когда кто–то находился прямо перед ним, он видел лишь очертание, а голос, каким бы знакомым он ни был, звучал словно на расстоянии. Это очень странное ощущение, оно напоминало ему о том, как он когда–то отправился в Забвение, пейзаж был нечетким, а вокруг ни души.

С другой стороны, он чувствовал себя так, словно умер на прошлой неделе.

Повернув направо, он посмотрел вниз в сторону офиса и попытался представить себя входящим в особняк. Когда в висках застучало, Куин покачал головой и двинулся в противоположном направлении. Он подошел к двери палаты брата, зашел внутрь и...

– Что ты здесь делаешь? – спросил он, резко останавливаясь.

В кресле по–хозяйски расселся... Зэйдист. Как обычно, Брат был одет в кожные штаны и майку, череп свежевыбрит, и он сложил на груди мощные руки и скрестил длинные ноги в коленях.

Его глаза светились желтым, а не черным, как если бы он собирался на кого–то наброситься. Но твердый взгляд с прищуром был сосредоточен на Куине.

– Войди, – приказал он. – И закрой дверь.

– Это комната моего брата. Не говори мне, как себя здесь вести.

– Твой брат мертв. Так что это больше не его комната.

– Что ты сказал? – Куин почувствовал, как краснеет. – Нахрена ты это сказал?

– Зайди и закрой чертову дверь. Если только ты не хочешь, чтобы все в этом проклятом учебном центре услышали, что я тебе скажу.

Тело Куина шагнуло вперед, прежде чем он осознал, что входит. И он закрыл за собой дверь…

– Заткнись. – Взгляд Зэйдиста не дрогнул, он даже не моргнул. – Твой брат мертв, и это трагедия. Но ты не вернешь его этим дерьмом с отрицанием.

– Прошу прощения…

– Ты молчишь. А я говорю. Ты ответишь, когда я закончу. И пока ты не впал в свою привычную истерику, спрошу – ты думаешь, я реально хочу сидеть здесь и заниматься этой хренью? Да избавь меня от этого, будь любезен.

– Так вставай и уходи, – Куин небрежно махнул рукой. – В принципе, сделай нам одолжение и прекрати еще до того, как начнешь. Мне не нужна социальная помощь.

– Как раз наоборот.

Именно в этот момент Куин понял, что в руке брата что–то есть... игрушечный самолетик с красными и белыми отметинами и вращающимся пропеллером на носу. И в ответ на взгляд Куина, Зи щелкнул по пропеллеру кончиком пальца, и лопасти закрутились и на мгновенье стали неразличимы для взгляда, а потом, когда замедлились, обе лопасти стали снова обрели очертания.

Эта незамысловатая хрень реально его отвлекла.

– Я был там, где ты сейчас, – заявил Зи, – и не пару ночей или месяц. Или даже год. А сто лет.

Куин открыл рот, чтобы послать его, но потом заметил рабские браслеты, вытатуированные на запястьях Зи, рисунок в виде ошейника вокруг шеи... и шрам, пересекавший лицо Брата.

Зи приподнял бровь. Как будто бросая Куину вызов, мол, чье бремя было тяжелее. Тюремное заключение, плюс сексуальное насилие и роль источника крови в течение столетия? Такое можно перекрыть лишь козырной картой.

– Это не соревнование кому больнее, – сказал Зи. – И я не преуменьшаю твою потерю.

– А похоже, что и то, и другое.

– У кого, черт возьми, еще есть шанс достучаться до тебя, кроме меня? А? Другого ты даже слушать не станешь или вообще развернешься и уйдешь. Мое прошлое не позволяет тебе этого сделать, поэтому я здесь, и ты меня выслушаешь.

Оглянувшись через плечо, Куин посмотрел на дверь… и понял, что не уходит. И его бесил тот факт, что Брат прав.

Он снова посмотрел на Зи, и мужчина пожал плечами.

– Как думаешь, почему единственный терапевт, к которому я обратился, – женщина, прошедшая через рак в терминальной стадии? Как я уже сказал, я был на твоем месте, поэтому знаю, что тебе нужно сказать.

Выругавшись, Куин потер голову.

– Слушай, я не собираюсь спорить с тобой, да, я переживаю сейчас не лучшие времена. Но прошло всего семь ночей. Семь. Может, дашь мне немного больше времени, а? Хотя бы месяц?

– Чем дольше ты остаешься в этой трясине, – тихо сказал Зи, – тем труднее будет вернуться назад. Я все еще каждую ночь борюсь, чтобы удержаться в этой реальности, оставаться в настоящем. – Он указал на пол. – Оставаться здесь. Меня вернула любовь, но моя ситуация отличается от твоей. Мне нечего было терять в жизни и некого, кроме моего близнеца. Ты же можешь потерять все – партнера, который любит тебя, детей, которые нуждаются в тебе, товарищей, которым нужен твой вклад в общее дело. Так что, тебе нужно начать справляться, что бы тебе ни казалось.

Куин закатил глаза и пожал плечами.

– Конечно. Я все сделаю. Без проблем…

– Я не преуменьшаю твою потерю. Речь о том, чтобы справиться с этим, потому что, к твоему сведению, это дерьмо не проходит бесследно.

– Я справляюсь.

– Хорошо, ты хочешь поиграть словами? Хреново ты справляешься.

Куин ткнул большим пальцем в сторону кровати.

– Я же не пошел по его стопам. Не наложил на себя руки. Так что, почему бы тебе не отдать мне должное.

– Если это для тебя показатель, то у тебя есть шансы дожить до момента, когда «все образуется». – Зи снова крутанул пропеллер, самолетик издал легкое шипение. – Давай пройдемся по контрольному списку, ладно? Ты не ешь, слишком много тренируешься, у тебя огромные мешки под глазами, которые говорят о том, что ты целыми днями не спишь.

Куин покачал головой.

– Черт возьми, я был на Последней Трапезе как минимум три раза.

– А их было четырнадцать. Мои поздравления. – Когда Куин открыл рот, Брат снова приподнял бровь. – Ты действительно хочешь это обсудить? Мы можем потратить на это немного времени, но лишь продлим головомойку.

Скрестив руки, Куин уставился в стену.

– Говори, что хотел. И я пойду.

– Решай, как справляться с горем, – Зи пожал плечами. – Вот, что я хочу донести до тебя. Только это. Выясни, что именно в силах тебе помочь и сделай это. Но ты не можешь продолжать вот так, ночь за ночью, день за днем, зависнув в подвешенном состоянии. Эту работу нужно проделать, и… – Когда Куин снова открыл рот, Зи прервал его. – Нет, я закончу, а потом можешь валить. Работу нужно проделать, и ты должен сделать это не только для себя, но и для своих детей и своего любимого. Речь не только о тебе. Ты делаешь это и для них.

Куин ждал, ожидая большего.

– Придумай, как справляться, – повторил Зи. – Это все.

– Да, конечно. Всего–то.

– Я не говорю, что это просто. Поверь мне. Я прошел через ад в рабстве крови. А потом я снова пережил ад, когда начал проговаривать вслух все, что со мной делали. Но, по крайней мере, после этого мне стало намного лучше.

Чтобы избежать ярко–желтого взгляда, Куин начал вышагивать от кровати до двери. Затем, не имея других вариантов, направился в ванную комнату.

А Брат так и сидел в том кресле.

– Почему? – спросил Куин, снова выходя из ванны. – Почему ты так со мной поступаешь?

Ненавистно было слышать слабость в своем голосе. Но разве он мог это изменить? Как он мог повлиять сейчас хоть на что–то?

– Помимо моих безупречных манер, ты еще имеешь в виду головомойку? – Зи снова повернул винт самолетика. – А ты помнишь наше милое совместное путешествие авиалиниями «Звездец»? Если бы ты не вытащил меня из той дыры на развалюхе, что мы нашли в ангаре, я бы погиб. Так что я в долгу перед тобой.

Куин закрыл глаза и вспомнил смертельный полет. И что еще произошло той ночью, когда они обыскивали заброшенные строения.

– Тогда я нашел Лукаса.

– Знаю. Это еще одна причина, по которой я сижу здесь, в его кресле.

– Ты сказал, что он мертв. Что все это ему больше не принадлежит.

– Я сказал, что комната не его. А вот стул да.

– Придираешься к деталям.

– Не увиливай.

Они долго смотрели друг на друга. Куин по–глупому ждал, что брат отступит, отвернется, может, извинится за свой тон, несмотря на то, что говорил он по делу. Ничего из этого не произошло, но Куин не хотел первым отводить взгляд.

Так что они просто смотрели друг на друга.

В конце концов... ну, вот так сюрприз, он сдался. Куин опустил глаза, но, чтобы все выглядело непринужденно, будто он решил сесть на кровать своего брата, он подошел… и сел у изножья.

– Я не знаю, что еще должен сделать, – пробормотал Куин с ненавистным ему поражением.

– Просто сделай хоть что–то, что угодно.

– Похоже на название какого–то фильма?

– Этот вопрос ты должен задать Рейджу, не мне.

Последовало долгое молчание.

– Я могу говорить начистоту? – спросил Куин.

– Со мной? Всегда.

– Я боюсь узнать, почему он это сделал. Боюсь, что в этом была и моя вина. И ты знаешь, я могу смириться с его смертью, если придется, но я не смогу жить с...

Когда голос подвел его, Куин попытался собраться, но в следующий момент он понял, что разрыдался так сильно, что все тело содрогнулось от боли. И пока он пребывал в агонии, Зи оставался на своем месте в кресле, став безмолвным свидетелем выражения горя и скорби.

Оказалось, Брат был прав.

Учитывая все, через что прошел Зи, Куин не чувствовал неловкости или смущения… и, как ни странно, если бы Брата не было рядом, он бы не смог избавится от боли.

Кроме того, если бы Зи подошел и прикоснулся к нему каким–либо образом, или сказал бы хоть слово, попытался помочь, Куин застегнулся бы на все замки и больше никогда не открылся.

Но Брат не только обладал даром убеждения, но и понимал, что это путешествие нужно пройти в одиночку.

Однако мог потребоваться указатель маршрута.

И, может быть, проводник.

Или даже два.