Глава 18

Монте

Агония ушла несколько часов назад, судя по часам на тумбочке. Мне не следовало бы беспокоиться о ней, но я беспокоюсь. Я потратил это время, чтобы обдумать свой план и тщательно продумать каждый шаг.

Я просто надеюсь, что это сработает.

В животе громко урчит. Я очень хочу есть. Я не стал есть пищу, приготовленную Агонией, потому что не знал, кто ее приготовил. Агония или Она. Не хотел рисковать. Вполне возможно, в тот момент она могла быть отравлена или посыпана осколками стекла или каким-нибудь безумным и злым дерьмом, которое заставило бы меня умереть медленной и мучительной смертью.

Звук входной двери прерывает тишину дома. Все мое тело напрягается и вызывает волну боли, пробегающую по мне. Каждая мышца болит.

Хорошо. Посмотрим, кто войдет в эту дверь.

Но никто не входит. Звук шагов не доносился из коридора. Просто жутко тихо, и я не знаю, должен ли позвать Агонию или Ее, или, черт возьми, даже кого-то еще. Черт, а что, если Она привела сюда кого-то еще, чтобы пытать? Или кто-то еще здесь, чтобы мучить меня!

Проходит десять долгих, мучительно тихих минут, прежде чем я слышу шаги, приближающиеся к двери. Все это время я смотрел на дверь, ожидая, надеясь, что это просто Агония войдет ко мне.

Дверь открывается, и входит Агония:

— Извини, что так долго не возвращалась. У меня есть немного еды. Я имею в виду, если ты хочешь что-нибудь съесть. Я пойму, если ты не станешь.

Спасибо тебе, Иисус!

— Могу ли я быть уверен, что она не отравлена? — неуверенно спрашиваю я, надеясь, что это не вернет Ее Дьявола.

Агония смеется, и это немного согревает мне сердце.

— Обещаю. Я только что купила ее в закусочной у дороги.

Агония ставит еду на комод. Она слегка поворачивается, загораживая мне обзор, и кладет что-то в верхний ящик.

— У меня есть бургеры и картошка фри. Все самое простое.

Она такая спокойная, что даже страшно.

Я дергаю веревку здоровой рукой:

— Могу я поесть сам? — Агония обхватывает меня, и ее грудь оказывается прямо перед моим лицом. Я тихо стону. Это просто несправедливо.

— Ладно. Помни…

— Да, не делать глупостей. Знаю, — перебиваю я.

— Правильно. — Она вздыхает.

Агония возвращается к комоду и хватает еду, которая так хорошо пахнет. Она осторожно садится на кровать рядом со мной и начинает есть. С минуту я наблюдаю. Глядя на нее сейчас, никогда не скажешь, что с ней что-то не так. За исключением ее глаз. Постоянная борьба между черным и синим. Это может выдать ее, но вы должны действительно посмотреть на нее, чтобы заметить, что, что-то произошло. Внутренняя война, которую она постоянно ведет внутри себя.

Я беру гамбургер, который Агония положила рядом, и откусываю. Мой желудок урчит от удовольствия, когда я глотаю. Так хорошо. Набираю горсть жареной картошки и запихиваю ее в рот, как будто это последний раз, когда я ем ее снова.

Я съедаю все до последней крошки за пять минут. Закончив, я поднимаю глаза и вижу, что Агония смотрит на меня с удивлением. Ну, я просто выставил себя полным придурком.

— Прости. — Я хихикаю.

— Нет, я понимаю. Ты был голоден. — Агония берет обертки, складывает их в пакет и откладывает еду в сторону. Этот побежденный взгляд снова охватывает ее. Я кладу свободную руку ей на бедро.

— Я должна снова связать тебя, — Она встает с кровати и тянется к моей руке. Я не борюсь с ней. Чем больше я буду сотрудничать, тем легче будет делать то, что мне нужно.

После того, как моя рука снова привязана, Агония уходит, не сказав больше ничего. И снова я остаюсь один. В доме тихо. А когда в гостиной гаснет свет…

Я выдергиваю сломанную руку из веревки и с болью приступаю к осуществлению своего плана.