Райли встал перед ней, загородив путь к отступлению.

– Элли, адвокат твой, независимо от того, какое решение ты примешь. Но, прошу, подумай об этом. Если мы поженимся, пресса отстанет. Люди будут говорить о нашей свадьбе, а не об интрижке. Женатые люди скучны.

Карие глаза посмотрели на него.

– Что ты получишь с этого?

– Время, чтобы убедить тебя, что мы созданы друг для друга.

– Нет, – покачала головой Элли.

– Элли, я понимаю, как ты злишься на Райли, на всех нас, – тихо произнес Дрю. – Ты оказалась посреди войны, которую не хотела, но ты здесь. Уже не получится увернуться от линии огня и получить компанию назад без сделки о признании вины.

– Я никогда не пойду на это!

– Конечно, нет, – Райли положил ладони на ее плечи и был так счастлив, когда она не оттолкнула его. – Выходи за меня. Пусть это будет только на бумаге, пока ты не решишь иначе. Мы просто будем показываться вместе на камеру, а затем ты сможешь возвращаться в свою комнату, а я – в свою. Когда все закончится, мы подадим на развод, если это то, чего ты хочешь. Но Касталано поймет, что за тобой полная поддержка нашей семьи. И любой, кого он сможет нанять, тоже поймет это.

– Ты изменил свою фамилию. Вряд ли он в курсе, кто ты, – парировала она.

– Он в курсе. И он убедился, чтобы я это узнал. Когда меня выводили, он сказал, что у меня глаза матери.

Матери, которую Касталано убил.

Элли ахнула, проявляя свою добрую душу, милую натуру, по которой он так соскучился.

– Элли, если ты согласишься выйти за Райли, я объявляю о том, что новый член Совета – это я. Ты получишь мою поддержку, – объяснил Дрю. – Когда все закончится, я перепишу акции на твое имя и сделаю так, что никто больше не сможет отнять компанию у тебя. Все, что от тебя требуется – просто появиться сегодня в суде и расписаться.

– Я должна стать женой Райли, – ее взгляд практически обжигал.

– Только на бумагах, – он будет стараться, чтобы это стало чем-то большим.

– Зачем ты делаешь это? – вопрос прозвучал как вымученный шепот.

– Я люблю тебя, и, если сейчас отпущу, ты не дашь нам шанса. Ты в бешенстве и имеешь на это полное право, но ты не будешь злиться на меня вечно. Я буду рядом, когда настанет этот день. Я буду просить, умолять, я встану на колени, буду настаивать, чтобы ты снова пустила меня в свою жизнь. Мне не нужна моя. Я хочу нашу. Я хочу то, что у нас было.

– Все оказалось ложью.

– Нет, это не так, – придется привыкнуть произносить это часто. Он будет повторять, пока она не поверит. – Крошка, я предлагал тебе выйти за меня еще до того, как Касталано спустил курок. Это было искренне. Я не пытался обыграть тебя. Мне казалось, что, если смогу уговорить тебя, если смогу надеть кольцо на твой палец, ты дважды подумаешь, прежде чем решишь избавиться от меня, когда вскроется правда. Я бы сделал все, чтобы сохранить наши отношения. Я был готов уйти из «4Л» и оставить семью, чтобы быть с тобой.

В ее глазах сияли слезы. Элли покачала головой и отодвинулась от него.

– Не хочу это слышать. После того, что ты сделал, я просто не могу. Ты совершил преступление. Ты лгал. Ты хоть задумывался о том, что твой поступок может стоить людям работы и всего, ради чего они трудились?

– Я бы не позволил ситуации дойти до такого, – настоял Дрю. – Я бы не лишил какого-нибудь пожилого работягу пенсии.

– Но вы собирались пройтись по головам, чтобы совершить преступление, – крикнула Элли, и, кажется, слова Дрю только подзадорили ее.

В споре им не победить.

– Мы не собирались совершать преступление. Мы хотели найти доказательства вины Касталано.

– И вы были готовы на все. Это несправедливо по отношению к людям, которым вы причинили боль.

– Справедливости вообще нет. Мы не могли отпустить этого человека с десятью миллионами долларов. Он бы исчез и счастливо прожил бы свою жизнь, – голос Брэна превратился в тихий рык.

Иногда счастливый лабрадор напоминал, как долго сидел на цепи. Из-за легкого поведения младшего брата Райли часто забывал, каким жестоким порой становился тот.

– Это тоже было бы несправедливо. Несправедливо, что мы росли в приютах. Несправедливо, что наши родители умерли страшной смертью.

Подбородок Брэна напрягся, все его тело слегка потряхивало.

Кажется, все существо Элли смягчилось. Она подошла к Брэну и опустилась рядом на колени.

– Мне очень жаль. Мне так жаль, что мой отец сделал это с вами. Я бы хотела, чтобы это никогда не случилось.

Брэн вздохнул и взял ее руки в свои. Кажется, гнев покинул его моментально. Он никогда не позволял ярости брать верх над собой в присутствии женщины.

– Я знаю. Ты бы ничего не могла с этим поделать. Я знаю. И вовсе не виню тебя. Но я не могу спать, зная, что ублюдок получил все, что должно было принадлежать нашему отцу. Касталано уйдет на пенсию. У него появятся внуки. У него будет прекрасная жизнь, благодаря коду, который он украл у моего отца.

– Никто из нас не может спать спокойно, – признал Дрю.

Элли уселась на стул рядом с Брэном и положила руку ему на плечо.

– Мне жаль, что все зашло так далеко. Хотела бы я что-то исправить. Боюсь, Касталано ураганом пронесется сквозь компанию, оставив позади себя хаос и забрав все, что ему нужно. Когда-то мой отец начал считать «СтратКаст» своим наследием. Он был ужасным человеком, но хотел, чтобы его имя помнили. Поэтому большинство акций он оставил мне. Он считал, что я смогу сделать нечто важное. Сомневаюсь, что Стивена волнует хоть что-то, кроме банковских счетов.

– Ты можешь помочь, – Брэн глубоко вздохнул. – Ты можешь выручить нас, себя, своих коллег. Ты можешь вернуть «СтратКаст».

Иногда их младший брат был гением. Взглянув на Элли, Райли понял, что она попалась.

Женщина сидела неподвижно какое-то время.

– Я хочу гарантии, что вы отдадите или продадите мне акции после развода.

Если все сложится, они не разведутся.

– Ты получишь акции «4Л» в ту же секунду, как мы поженимся.

– В брачном договоре, который я составил, сказано, что акции «СтратКаст» вернуться к тебе, а «4Л» – ко мне, если вы двое разведетесь, – сообщил Дрю, шагнув к кофейнику, чтобы снова наполнить чашку кофе. – Я также обещаю голосовать за тебя на совете. Вам наверняка понадобятся союзники.

– Я намереваюсь бороться, чтобы сохранить за собой те голосующие акции, – пояснил Райли. – Я уже подал иск за неправомерное увольнение. Мы поймаем его, Элли.

– И затем разведемся, – но в ее голосе уже не было столько уверенности, как несколько часов назад.

– Если ты захочешь, – он постарался сказать это, как можно спокойнее, чтобы не выдать, как он доволен.

Нужно время. Она не сможет держаться за свой гнев вечно. Если Элли останется жить здесь, с ними, то рано или поздно привяжется к их семье. Брэн и Миа были невероятно очаровательными. Дрю был загадкой, но, как только сердце Элли смягчится, ей захочется помочь.

Но хотел ли он, чтобы она осталась с ним, только из-за семьи? Пока она рядом, это не имело значения.

– Хорошо, – она взглянула на Мию. – Можно ли каким-то образом получить что-то поесть?

– Конечно, – с улыбкой ответила та. – Омлет? У меня здесь все ингредиенты, которые только известны человечеству. Клянусь, Кейз бы добавлял мишек «Гамми», если бы я ему разрешала.

– Эй, их можно есть, с чем угодно! – возмутился техасец.

Наконец, засияла улыбка, которая освещала жизнь Райли. Элли покачала головой.

– Я откажусь от «Гамми», но, если можно, не жалей овощей.

– Наконец-то, хоть кто-то ест не как семилетка, – пробормотала Миа, начав готовить.

– Спасибо, – произнесла Элли, удобней устраиваясь рядом с Брэном.

Когда Райли сел напротив, то почувствовал, будто вся семья, наконец, в сборе.