Лицо Кэтти-бри исказилось в жуткую маску из-за боли.

— Как я уже сказала, мы редко ею пользуемся, — сказала Ивоннель. — Последний раз в Мензоберранзане эта магия полностью оглушила целый зал жриц, множество старших жриц и даже верховную мать, когда один дом победил другой. Многие считают, что у дома-победителя не было шансов в том бою, если бы не верховная мать, которая в момент своих родов нанесла удар по врагу.

— Ты просишь меня родить ребёнка в момент величайшего разрушения? — спросила Кэтти-бри тоном где-то между неверием и гневом. — Я не могу…

— Не обязательно так, — ответила Ивоннель. — По крайней мере, я так думаю, хотя признаю, что среди моего собственного народа, за всю мою долгую память, нет ни одного примера, кроме войны.

Кэтти-бри начала потеть, и её лицо стало ярко-красным.

— Оставь меня, — приказала она Ивоннель.

Ивоннель кивнула и встала.

— Конечно, — сказала она и поклонилась. — Молюсь, чтобы ты и твоё дитя легко прошли через это, и надеюсь, что он или она пойдёт в родителей своей красотой и силой личности.

Она бросила взгляд на Зака, пожала плечами и вышла из комнаты, затворив за собой дверь.

Зак смиренно посмотрел на Кэтти-бри.

— Ты не можешь с этим соглашаться, — зарычала на него женщина. — Не заставляй меня думать, что все мои надежды на твой счёт были напрасны, и ты настоящий дроу Мензоберранзана в душе и в сердце.

Зак беспомощно рассмеялся.

— Я хорошо знаком с инцидентом, про который упомянула Ивоннель, — сказал он. — В последний раз, когда в Мензоберранзане применяли родовую магию, я был копьём, что бросили следом за волшебным оглушением. Мой меч, мой кнут сразили вражеских жриц. Это мать Мэлис бросила…

Кэтти-бри уже отвечала ему, гневно, и ей потребовалась пауза, чтобы осознать, о чём говорит Зак. Тогда она ошалело уставилась на него.

— Это было рождение твоего мужа, — подтвердил Зак. — Дзирт родился в момент использования могущественной родовой магии. Поистине разрушительной магии. Я не видел доказательств тому, что Дзирт от этого пострадал.

— И ты хочешь, чтобы я это сделала?

— Я хочу, чтобы ты делала то, что считаешь лучшим. Моё дело — просто поддерживать тебя, а ещё — сражаться за короля Бренора и тех, кто был дорог моему сыну.

— Милые слова.

— Если ты в них не веришь, то зачем отдала мне сабли Дзирта?

— А ты, па? — спросила Кэтти-бри Бренора, который сидел молча и с каменным лицом.

Бренор покачал головой.

— Мне нужен ответ получше.

— Я не знаю, — ответил Бренор. — Можешь ли ты открыть ворота? Можешь ли ты изгнать тысячу демонов? Конечно, было бы здорово сделать твоего дитёнка героем ещё при самом рождении. Но кто я такой, чтобы решать, девочка моя?

Он покачал головой.

Кэтти-бри хотела ответить, но замолчала, не в силах отыскать слова. В следующее мгновение всё стало неважно, поскольку жестокие схватки сорвали её голову с подушки, заставив сложиться вдвое.

Дварфийские жрицы во главе с Пенни хлынули в комнату. Вошло и несколько жрецов, но Ивоннель нигде не было.