Да, Белвару пришлось потрудиться, чтобы возглавить экспедицию в поисках жилы, и ему повезло, что несколько хранителей тоннелей постарше решили отказаться. Однако это означало, что Белвар Диссенгальп несёт ответственность за безопасность своего лагеря, и его до сих пор блистательная репутация получит серьёзный удар, если они не смогут добиться своего.

Но Симвин? Симвин Ривенстон? В королевстве не набралось бы и десяти свирфнеблинов, которых Белвар предпочёл этому сообразительному парню. За эти беспокойные годы Симвин не раз проявил себя. Когда через пол-королевства пронёсся буйный амберхалк, именно Симвин попал зачарованным болтом ему в спину, позволив прорицателям свирфнеблинов легко проследить за чудовищем в следующий раз, когда оно ушло под землю, нырнув сквозь камень в попытке захватить врасплох других гномов в городе из множества пещер.

Белвар ни за что бы не заподозрил в Симвине вора и предателя.

— Ты знаешь наверняка или это просто рассуждения? — спросил хранитель тоннелей.

Мальтзаблок замешкался.

— Не так уж многим известно о нашей цели.

— Не так уж многим известно, что мы знаем об этом, — поправил Белвар. — Гномы начинают болтать, едва глотнув миконидского сока. После нескольких глотков крепкого напитка у многих закатываются глаза и они начинают видеть то, чего на самом деле нет, Мы сказали только избранным, да, но подозреваю, что здесь все уже знают о минерале.

В ответ Мальтзаблок просто пожал плечами.

— Это не может быть Симвин, — сказал Белвар. — Ищи лучше.

Младший гном кивнул, поклонился и поспешил прочь, оставляя Белвара наедине с тревожными мыслями. Находиться так далеко от Блингденстоуна, с его многочисленными тоннелями для побега и комнатами, созданными, чтобы проще было призывать земляных элементалей для помощи в обороне города, само по себе было опасно. Последнее, в чём они нуждались — в предателе, который заключил сделку с коварными тёмными эльфами, или того хуже — дергарами, поскольку серые дварфы были почти такими же хорошими шахтёрами, как и свирфнеблины, и точно бы решили, что новая жила арандура стоит того, чтобы развязать войну. Они так и не овладели работой с этой рудой — только свирфнеблины знали, как придать арандуру прекрасный серебристо-синий оттенок — но даже необработанный металл стоил дорого.

Белвар ничего не понимал. Блингденстоун равномерно распределял прибыль от своей торговли между всеми своими жителями, и каждый свирфнеблин в городе вёл хорошую жизнь. Лучшее вино, лучшая еда, прекрасная одежда, удобная постель — всё это король Шниктик обеспечивал всем своим поданным одинаково. Как мог один из товарищей здесь, в дикой местности, украсть у остальных, или того хуже — предать их в пользу дергаров или тёмных эльфов, если он и так получал все преимущества?

Хранитель тоннелей мог только вздыхать. Конечно, он уже видел такое прежде. В каждом городе встречались грибы с плесенью, портившие всю бочку, но Белвар лично подбирал членов своего отряда.

В этом не было никакого смысла.

Симвин? В этом смысла было ещё меньше, но Белвар хорошо знал Мальтзаблока. Тот не отличался чрезмерной подозрительностью или склонностью видеть заговоры на пустом месте.

Всё это легло лишней тяжестью на плечи хранителя тоннелей Белвара. Здесь, в глуши, в окружении смертельных врагов, с поставленной перед ними важной задачей — он был командиром. Положение было сложным даже без предательства!

А с изменником в отряде вся миссия и вовсе казалась невыполнимой.

Закнафейн крался по переплетавшимся тоннелям, делая по одному точному и медленному шагу за раз. Он боялся издать хотя бы звук, боялся сделать достаточно твёрдый шаг, чтобы вызвать вибрации в камне. Он хорошо знал регион, в котором оказалась их группа, и согласился с решением Беньяго отправить его вперёд.

Два дроу привлекли бы внимание хозяев, если те были поблизости, а Закнафейн знал, кто создаёт эти петляющие, пересекающиеся, переплетённые лабиринты.

Меньшие отверстия принадлежали токквам, червям длиной почти со взрослого дроу. Они двигались сквозь камень так же быстро, как дроу — через пустое пространство. Токквы Зака не пугали — он знал, что легко разделается с одним или несколькими, а кроме того, они были не агрессивны, если их не провоцировать.

Однако крупные тоннели, в которых он мог идти, не сгибаясь, очевидно прорыли не токквы. Норы червей были гладкими, камень расплавленным, а эти крупные проходы — грубыми, рублёными и высеченными, причём не топорами.

Нет, эти проходы вырыли амберхалки, огромные, страшные и грозные. Амберхалки мгновенно набросились бы на него, а список врагов, которых Зак считал более опасными, был довольно коротким.

Однако при встрече с одиноким амберхалком в отличие от большинства дроу у него были шансы победить. Поэтому Беньяго и отправил его вперёд вместо остальных разведчиков, ни один из которых не справился бы с подобным чудовищем.

На том пятачке земли, который он занимал, Закнафейн был самим воплощением осторожности.

Нетерпение Беньяго его не волновало.

Осторожность окупила себя. Он подошёл к изгибу, заворачивающему налево. Из левой стены торчали острые камни. Он начал огибать эту груду, и когда убедился, что она не представляет опасности, обратил внимание на тоннель впереди — и услышал слабый шёпот.

Он вскарабкался на груду камней, осторожно ставя ноги, чтобы не перевернуть случайный булыжник. Приблизившись к более крутому участку изгиба, он опустился на живот, подполз к краю и выглянул за него. Область впереди представляла собой скорее пещеру, чем тоннель, место, где пересекалось множество проходов на разных уровнях, создавая подземную версию луга. Перекрёсток зарос мхом и был заселён сверкающими червями, благодаря чем был ярче, чем большая часть оставшихся позади тоннелей, обеспечивая Закнафейну лучший вид.

Сначала он увидел глубинного гнома — крохотное создание с тонкими ручками, но широкими плечами, одетое в серое, с киркой на поясе, толстым плащом на плечами и крупным ранцем на спине.

Напротив него неподалёку стояла высокая женщина-дроу — наверняка жрица, судя по роскошной мантии с пауками. Она располагалась спиной к Закнафейну, и он как будто заглядывал ей через правое плечо.

Гном что-то протянул женщине. Она взяла и поднесла к глазам, потом кивнула.

— Ты добудешь это для меня, — тихо сказала она.

— Я добуду это для вас, — ответил гном.

— Ты добудешь это быстро.

— Я добуду это быстро.

— Ты будешь осторожен.

— Я буду осторожен.

— Но если тебя раскроют, ты убежишь — сюда, ко мне.

— Всегда к вам, — отозвался гном.

У Закнафейна отвисла челюсть от этого странного разговора, но когда он попытался разобраться, на ум пришло кое-что другое.

Он должен был броситься туда и присоединиться к беседе.

Он шевельнулся, затем спохватился.

— Нет, поспеши, — сказал он себе — или подумал, что сказал. — Они хотят стать друзьями. Тебя ждёт огромная выгода!

Закнафейн закрыл глаза, сражаясь с принуждением, потом открыл их — как раз вовремя, чтобы увидеть, как нечто ползёт — нет, не ползёт, а парит — над камнями с другой стороны прохода.

Каждый инстинкт воина твердил ему, что здесь что-то не так. Волоски на затылке, на руках, встали дыбом. Кожу щипало. Мускулы напряглись.

Он не мог определить, что именно здесь… не так, но знал, что это правда.

Закнафейн пополз назад, соскочил с груды камней и бросился наутёк.

— Отряд Джарлакса следил за нами, — сказала Иккаре Больфей после разговора Иккары с глубинным гномом Симвином. — Ты хорошо выбрала место встречи.

— Разумеется, — отозвалась Иккара. — Я потратила много времени на подготовку. Я хорошо знаю Джарлакса. Он умён для мужчины — и не собирается позволять дому Ханцрин угрожать его торговым связям за пределами Мензоберранзана, особенно свирфнеблинам, и особенно если они и в самом деле нашли арандур.

— Ты имеешь в виду — знаешь Джарлакса достаточно хорошо, чтобы ненавидеть его?

Иккара пожала плечами, как будто это неважно — что, конечно же, было неправдой.

— Конфликт между двумя отрядами, семьей и бродягами, неизбежен. Оба ищут славы за пределами города, а это означает — перейдут дорогу друг другу. Будет лучше, если всё закончится быстро.

— Лучше для нас, если мы сможем посмотреть и насладиться этим, — поправила Больфей, и Иккара не стала с ней спорить.

— Кто победит? — спросила Больфей.

— Разве кому-то есть дело?

— Ивоннель Бэнр, например. Она любит своего утраченного сына, а также то тайное знание и власть, которую он ей приносит.

— Справедливо, но этот бой не перенесётся в Мензоберранзан, — предсказала Иккара. — Это прощупывание, случайная стычка, не больше. Хотя шахтёры-гномы могут оказаться в самой гуще конфликта, который им не по силам.

— Ты заслужила большую честь, удержав этого гнома в подчинении. Я считала, что ими сложнее управлять.

— Не так уж сложно, особенно если соблазнить их тем, чего они тайно желают. С дроу то же самое.

— Похоже, не с тем дроу, который наблюдал за вашей встречей, — объяснила Больфей.

— Ты была достаточно близко?

— Конечно, и я попыталась. И он полностью воспротивился подавлению. Боюсь, он даже мог заметить мою попытку.

Иккара кивнула.

— Джарлакс хорошо выбирает своих слуг, и обучает их так, как будто это знатные дроу его дома. Даже самых слабых.

— Сомневаюсь, что этот был из слабых. Я ощутила силу воли, подобную которой мне не приходилось встречать раньше.

— Ты различила его имя?

Больфей покачала головой, затем выпрямилась и прочистила горло, когда к ним подошла жрица Ду'Келв с другими.

— Жрица, — поприветствовала её Иккара. — Хорошо, что вы пришли. Предатель-гном вручил мне это.

Она подняла небольшой фрагмент сине-зелёного минерала.

— Он пообещал мне серьёзный объём — достаточно, чтобы облачить верховную мать Аролину в полный доспех из арандура.