Глава 7

Портер

- Как ты думаешь, как выглядит дом друга Трэвиса? – спросила Ханна, когда я отстегнул ее от сиденья машины.

- Не знаю, детка.

- Как долго он будет ночевать там, пока не вернется домой?

Вздохнув, я посадил ее себе на бедро и направился по тротуару к входной двери моих родителей. – Не знаю.

Я чувствовал себя трусом, но я побоялся рассказать ей правду о Трэвисе. Она бы ничего не поняла. Вместо этого я сказал ей, что он ненадолго остановился у друга. За неделю, прошедшую с тех пор, как его не стало, она задала около семи миллионов вопросов, каждый из которых резал меня на части. В конце концов, мне придется сказать ей правду. Но, надеюсь, не сегодня.

- У его друга в комнате есть телевизор? – прощебетала она.

- Не знаю.

- Можно мне взять телевизор в комнату?

Я усмехнулся, глядя на нее сверху вниз. – Нет.

Мой желудок скрутило узлом, а нервы все утро не давали покоя, но ей всегда удавалось заставить меня улыбнуться. Она была единственной, которая поддерживала меня на протяжении всей прошлой недели.

Мама распахнула входную дверь прежде, чем я успел постучать. Хлопнув в ладоши, она потянулась к Ханне. – А вот и моя девочка.

- Нана! – завизжала Ханна, вырываясь из моих рук. – Знаешь что? У друга Трэвиса в спальне есть телевизор.

Мама выгнула бровь, глядя на меня. – О, у него есть?

Я пожал плечами и шагнул вперед, чтобы поцеловать маму в висок. – Понятия не имею. А где Таннер?

- Прямо здесь, - сказал он, завернув за угол, одетый в сшитый на заказ темно-синий костюм.

- Привет, дядя Тан.

Он подмигнул и придвинулся ближе, чтобы пощекотать ее. – Привет, красавица.

Дочка дико захихикала.

Схватив его за бицепс, я потащил его в столовую.

- Эй, эй, эй. Не мни костюм, - пожаловался он.

Я снова посмотрел на Ханну, которая болтала Бог знает о чем, но нервные голубые глаза моей мамы были устремлены на меня. Я послал ей умиротворяющую улыбку и повернулся к ней спиной.

- Полная опека? – я кипел от злости на брата. – Ты что, совсем с ума сошел?

- Расслабься. Курт знает, что делает.

Таннер привлек к работе с Марком трех лучших адвокатов страны. Серьезно, когда мой брат что-то задумывал, то переходил от нуля к миллиону за полторы секунды. С его точки зрения, то, что должно было быть предварительным слушанием по делу об опеке, быстро превратилось в нечто вроде процесса О. Джей Симпсона.

Я умолял его держать все это в секрете, но куда Таннер, туда и пресса.

И, хоть я и ценил его поддержку, с меня хватит шумихи. Я хотел, чтобы мой сын вернулся, и чтобы наше белье не проветривалось на весь мир.

- К черту Курта. Это смешно, и я не могу с этим справиться. Крики о том, что я пытаюсь отнять его у Шарлотты и Брэди, не вызывают у меня никакого сочувствия. Полная опека – это угроза. И если ты или Курт думаете иначе, то вы явно не являетесь родителями.

Его брови взлетели вверх. Я надеялся, что это потому, что он начал понимать, но, скорее всего, потому, что он мог сказать, что я был на грани нервного срыва.

- Ладно, ладно. Мы скажем Курту, чтобы он отступил, - заверил он. – Просто сделай глубокий вдох и постарайся оставаться уверенным.

О, я был уверенным.

Я был уверен, что схожу с ума.

Уверен, мне нужно было вернуть сына.

Несомненно, Кэтрин сделала меня из могилы.

Держа все это при себе, я сделал глубокий вдох и хрустнул шеей.

- Уже лучше, - похвалил он. Потом поправил мне галстук. – Я впечатлен. Ты выглядишь почти как человек.

За последнюю неделю я едва выжил. Я почти каждый день проводил в полицейском участке, «сотрудничая» со следствием. Что на самом деле означало, что я целыми днями сидел в комнате, пока они рыщут по моему прошлому и ищут причину, чтобы арестовать меня. До сих пор правда успешно удерживала меня от пары наручников. Но за последние семь дней я спал не больше нескольких часов. Я устал, физически и эмоционально, и мне ужасно не хватало моего сына.

Но дни проходили и без меня.

Восход.

Закат.

Раз за разом одно и то же.

Я отмахнулся от руки Таннера. – Я не чувствую себя человеком.

Он похлопал меня по плечу. – Что ж, будем надеяться, что сегодняшний день все изменит.

В мире не было достаточно надежды на то, как много мне нужно сегодня, чтобы изменить это.

- Папа! – крикнул Таннер, направляясь туда, где мама все еще стояла у входной двери. – Пошли. Мы уходим.

Папа стремительно спустился по лестнице. – Я уже иду. Уже иду. Прекрати орать.

Он задержался всего на секунду, чтобы поцеловать маму и пощекотать Ханне шею, прежде чем мы все вышли за дверь и направились к мерседесу Таннера.

- Держите меня в курсе! – мама крикнула нам вслед. – Люблю вас!

- Мы тоже тебя люблю! – закричали мы все в унисон, забираясь в машину.

Я потер потные ладони о мои бедра и спросил. – Есть новости от Риты?

Его глаза встретились с моими в зеркале заднего вида. – Она все еще не разговаривает со мной.

- Черт, - выдохнул я, борясь с желанием провести рукой по волосам. Я потратил тридцать минут, укладывая их, делая все возможное, чтобы выглядеть так, будто у меня все было хорошо, пока я разваливался на части.

Папа повернулся на сиденье. – Ты говорил с Марком?

- По меньшей мере, семьсот пятьдесят раз, - ответил я, ерзая на месте, не в силах усидеть.

- А какие последние новости?

- Нет никакой последней версии. Охранный ордер все еще действует. А то, что я получу хоть какую-то опеку – это, по сути, долгая перспектива века. И, вероятно, меньше, чем сейчас, когда Курт объявил, что я ходатайствую о полной опеке. – Я выглянул в окно, мое горло горело огнем.

Папа протянул руку и похлопал меня по ноге. – Все образуется, Портер. Имей немного веры. Ты хороший отец. Трэвис любит тебя. Судья это увидит.

- А если нет?

- Эй! – прервал его Таннер. – Не превращайся там в Портера-нытика. Это должно произойти. Конец истории. Помнишь, как мы впервые узнали о его сердце? Был только один выход. Это ничем не отличается.

Я кивнул и снова уставился в окно. Оптимизм больше не был моей сильной стороной.

Остаток пути до здания суда мы ехали молча. Это было не то уютное молчание, которое мы с Шарлоттой разделяли. Это было всего лишь обманчивое затишье перед бурей.

Сунув руку в карман, я нащупал сморщенные края знакомой салфетки, которую засунул туда перед уходом. Той самой, на которой я рисовал, как мне показалось, целую вечность назад – ту дурацкую карту, которая показала Шарлотте, как сбежать из ресторана на нашем первом свидании. И вот, спустя несколько недель, я готовился встретиться с ней лицом к лицу по поводу опеки над моим сыном.

Ее сыном.

Но не нашим сыном.

Чего бы я только не отдал за то, чтобы кто-нибудь нарисовал мне карту, чтобы я мог сбежать из этого ада.

Двадцать минут спустя, когда мы припарковались, миновали металлодетекторы и вошли в здание суда, Марк, Курт и еще два крутых адвоката, которых я мысленно называл Труляля и Траляля, встретили нас снаружи зала суда, который был недостаточно велик для принятия решения внутри него.

- Как ты держишься, Портер? – спросил Марк.

Я пожал его протянутую руку и честно ответил. – Никак.

- Ну что ж, посмотрим, сможем ли мы это исправить. Ты готов?

Мои нервы воспламенились. – Совсем нет. Но, полагаю, сейчас или никогда.

Папа похлопал меня по плечу, а Таннер похлопал по спине.

Раскинув руки, я приготовился к войне.

Марк открыл дверь в зал заседаний «С», и затем, на ногах, которые, казалось, были наполнены свинцом, я вошел внутрь в сопровождении моей юридической команды.

Я не успел сделать и двух шагов, как мой отчаянный взгляд нашел ее.

Мое тело замерло, но мне каким-то образом удалось заставить ноги двигаться.

Я не видел ее лица. Она сидела за столом в передней части комнаты, рядом с ней Брэди. Шарлотта склонилась вперед, а его пальцы – все, что я хотел сломать – лежали на ее спине.

Словно прочитав мои мысли, она грубо оттолкнула его руку.

Прошла всего неделя с тех пор, как я видел ее в последний раз, но она почему-то выглядела по-другому.

На ней была шелковая блузка персикового цвета с короткими рукавами. Персикового цвета. Чертовски смешно. Мою Шарлотту нельзя было увидеть ни в чем, кроме черного. Но мне пришлось напомнить себе, что ее мечты сбылись. Может быть, теперь она стала другой женщиной.

Ее волосы были распущены, длинные и прямые. По крайней мере, это осталось прежним. И я почти улыбнулся, когда она нервно стянула волосы в конский хвост, только чтобы выпустить их. Она часто так делала.

Так я понял, что она сама себя накручивает.

Так же, как я знал, когда нужно вмешаться и взять ее за руку, давая ей возможность сосредоточиться на чем-то другом.

Мои руки дернулись, чтобы сделать именно это.

Я двигался на автопилоте, пока мои адвокаты вели меня к столу в передней части комнаты, мой пристальный взгляд был прикован к ее спине, умоляя посмотреть на меня.

Мой отец и Таннер заняли ряд стульев позади нас, а я продолжал наблюдать за ней.

Несмотря на все это, комната продолжала вращаться вокруг нас. Люди поднимаются. Входит судья. Люди садятся. Наши адвокаты говорили на непонятном мне жаргоне. Ее адвокат прошептал ей что-то на ухо. Брэди написал что-то в блокноте и показал ей. Она оттолкнула его, даже не прочитав.

Но она вообще не смотрела в мою сторону.

- Мистер Риз, - позвал судья, отвлекая мое внимание от нее.

- Да. Здесь. – Я вскочил на ноги. Почему? Я сам не знал. Мне просто казалось, что я должен стоять, когда они выбивали землю из-под моих ног.

- Присаживайся, сынок, - сказал он, и его круглый живот показался из-под черной мантии.

- Верно. – Я взглянул на Шарлотту, но она смотрела прямо перед собой, ее профиль был непроницаем.

- Похоже, у нас здесь уникальная ситуация, - констатировал он.

Я уделил судье все свое внимание. – Да, сэр.

- Тогда ты знаешь, что потребуется некоторое время, чтобы все это выяснить.

Я молча кивнул. – Я действительно понимаю это. И не против этого, пока мне позволено проводить время с моим сыном, пока идет разбирательство.