Глава 16

Шарлотта

Он был жив.

В плохом состоянии.

Но жив.

А это было больше, чем я могла себе представить, когда делала ему искусственное дыхание, стоя на четвереньках.

После нескольких неудачных попыток в машине скорой помощи, парамедикам удалось вернуть его слабое сердце в нормальный ритм. Никогда с тех пор, как я забеременела и впервые прошла УЗИ, звук сердцебиения не был так прекрасен. Но в ту минуту, когда я беспомощно стояла за дверью комнаты, в воздухе раздавались звуки поднимающегося и опускающегося сердца моего сына, я рухнула на колени.

Я разрыдалась и упала на пол, Портер стоял рядом со мной, его грудь вздымалась в такт моей, миллион ругательств смешивался с благословенными похвалами, которые слетали с наших языков.

Мы не прикасались друг к другу. И не говорили.

Нам не нужны были слова. Или утешение.

Нам нужно было чудо.

Мир двигался в вихре, пока я отчаянно пыталась не отставать, все это время наблюдая, как мои надежды и мечты исчезают из пределов досягаемости.

Мы просидели там, Бог знает сколько времени, пока врачи и медсестры продолжали пытаться стабилизировать его достаточно, чтобы переместить в палату.

Больница была небольшим сообществом. И как только разнесся слух, что мой сын был принят в больницу, персонал наводнил отделение неотложной помощи. Грег, мой партнер из Северного отделения Пульмонологии, прибыл одним из первых. Последние несколько недель он исполнял обязанности пульмонолога Трэвиса, но его приказы поступали от моих друзей из Техасского Детского Госпиталя.

- Ты им звонил? – спросила я, вскакивая на ноги.

Портер поднялся на ноги рядом со мной и попытался взять меня за руку, но я стряхнула ее.

- Звонил? – снова спросила я.

Обеспокоенный взгляд Грега опустился на мою промокшую рубашку, а затем снова на мои глаза. – Звонил. Эрин сказала, что не может уехать, но Джина уже вылетает. – Он указал пальцем на проходящую мимо медсестру. – Не могли бы вы захватить им какую-нибудь одежду, чтобы переодеться?

- Послушай. Нет. Перезвони ей. Нам не нужен пульмонолог. Мне нужна команда кардиологов. Самых лучших, что у них есть.

Портер придвинулся ко мне и добавил. – Доктор Кре – заведующий кардиологическим отделением в ТДГ. Я разговаривал с ним несколько недель назад по телефону. Он знаком с делом Трэвиса.

Грег лишь мгновение смотрел на него, а потом вообще перестал обращать на него внимание. Его лицо стало нежным, а слова – ласковыми. – Шарлотта, ты же знаешь, что сейчас он ничего не может сделать.

- Это неправда, - прошипела я.

Он вздохнул и сунул руки в карманы. – Ты рассуждаешь как родитель. Думай как врач. Не существует быстрого решения или лечения. Мышцы в его сердце больше не могут поддерживать его тело. Ты знала, что этот день настанет с тех пор, как он родился.

- Он вернулся ко мне только две недели назад! – мой голос дрогнул. – Этого не должно было случиться.

Грег опустил взгляд в пол, и Портер снова попытался притянуть меня к себе, но я отказалась от этого.

Я не хотела, чтобы со мной нянчились. Я хотела, чтобы кто-нибудь остановил это.

Чтобы изменил неизбежное.

Чтобы вылечил моего сына.

- Сделай звонок, - потребовала я.

- Шарлотта, я…

- Сделай этот гребаный звонок, Грег! – заорала я ему прямо в лицо. – Сейчас же!

- Я уже это сделал. Он сказал, что ничего не может сделать. – Он не поднимал глаз. – Ему нужна пересадка, Шарлотта. Я знаю, что это тяжело для тебя. Но мы собираемся найти ему сердце. Клянусь тебе. Вся больница на твоей стороне.

Мое тело обмякло, и острый нож реальности вонзился мне в живот. С медицинской точки зрения я знала, что он говорит правду. Но, как мама, я не могла перестать надеяться, что он ошибается.

- Он был в списке уже два месяца, - сказал Портер, - и нам даже не позвонили.

- Он будет передвинут вверх в списке ожидания, - прошептала я.

Портер перевел взгляд с меня на Грега. – Окей. Значит, это хорошо, да?

- Вверх – это еще не значит в самое начало.

- Он все еще вверху, - возразил Портер, и в его голосе зазвучали самые печальные нотки надежды.

У меня не было такой же надежды. Подняв умоляющий взгляд на Грега, я спросила. – Он ведь не покинет эту больницу, правда?

Его лицо побледнело, он закрыл глаза, а затем раздавил меня. – Не с таким сердцем.

Меня захлестнула волна опустошения.

Четыре слова.

Каждое из них сломало меня.

Прикрыв ладонью рот, я отступила на шаг назад.

Положив руку мне на затылок, Портер прижал меня к своей груди и крепко обнял.

И впервые в жизни я не чувствовала себя уютно в его объятиях.

Никакого тепла.

Никакого утешения.

Я не почувствовал ничего, кроме ледяного холода, пробежавшего по моей спине.

Я стояла там, отчаянно пытаясь найти то облегчение, которое обычно приносил мне Портер. Мое сердце бешено колотилось, во рту пересохло. Но мне ничего не приходило в голову. Даже когда я закрыла глаза и попыталась погрузиться в темноту.

В такой ситуации не было никакой передышки.

- Шарлотта, - позвал кто-то из коридора.

Я вскинула голову и увидела Брэди, мчащегося через приемное отделение, его испуганный взгляд превратился во взгляд зверя, когда он внезапно остановился в нескольких футах от меня. Его широко раскрытые глаза остановились на Портере.

- Ты что, блядь, издеваешься надо мной? – взбесился он.

Я высвободилась из объятий Портера и подняла руки в знак капитуляции. – Не начинай все это здесь.

Портер шагнул вперед и рявкнул. – У нас есть более важные вещи, о которых нужно беспокоиться прямо сейчас, в чем твое дерьмо, Брэди. – Он встал за мной, обвив рукой мои бедра и приблизив свою грудь вплотную к моей спине.

Своим мозолистым взглядом Брэди проследил за движением. – Ты же не можешь говорить это всерьез. Почему ты сейчас здесь?

- Мы были вместе, когда Трэвис потерял сознание. – Я пыталась объяснить.

Он громко рассмеялся и упер руки в бока. – И какого хрена вы были вместе, Шарлотта? Пожалуйста, Господи, скажи мне, что ты больше не встречаешься с человеком, который похитил твоего сына. Черт возьми, да что с тобой такое?

- Он имеет полное право находиться здесь.

- Он не имеет права! – взорвался Брэди.

Портер бросился вперед и сделал это так быстро, что у меня не было шанса остановить его, пока не стало слишком поздно. Он схватил Брэди за горло и прижал спиной к стене. – У меня есть все гребанные права! Это мой сын. Мой!

Глаза Брэди выпучились, а лицо покраснело.

- Портер, отпусти его! – я вцепилась ему в руку, но это было бесполезно. Портер мертвой хваткой вцепился ему в шею.

- Я все сделал для этого ребенка, - прорычал Портер. – Я был тем, кто обнимал его каждую ночь, когда он плакал во время бесчисленных дыхательных процедур. Именно я позаботился о том, чтобы ему была оказана самая лучшая медицинская помощь. Это я держал его за руку каждый раз, когда его тыкали и кололи иголками. И не прошло и часа, как я во второй раз вытащил его безжизненное тело из воды. – Он наклонился так близко, что они оказались нос к носу. – Мне плевать, что скажешь ты или любой другой суд в этой стране. Он. Мой!

Так же быстро, как Портер схватил Брэди, он отпустил его. Запустив руку в волосы, он начал расхаживать по комнате.

Брэди сгорбился и встал на колени, кашляя и ругаясь.

Из-за угла выскочили два охранника больницы в униформе, их взгляды метались между двумя мужчинами.

- Мне очень жаль, - сказала я охранникам. – Теперь мы полностью контролируем ситуацию.

- Арестуйте… его. – Охнул Брэди, указывая рукой на Портера.

- Брэди, нет! – завопила я.

Он выпрямился во весь рост и расправил плечи. – У нас есть охранный ордер от этого человека. Я хочу, чтобы он убрался отсюда немедленно!

- Ты эгоистичный трус, - прорычал Портер.

Я встала перед офицерами. – Пожалуйста. Стойте. Просто послушайте…

- Это правда? – спросил младший из двух мужчин.

Я сердито посмотрела на Брэди. – Пожалуйста, не делай этого… состояние Трэвиса очень плохое, Брэди. Мы не знаем, выйдет ли он когда-нибудь из этой больницы снова. Если он проснется и захочет увидеть своего отца…

- Тогда я буду здесь, - отрезал Брэди.

Портер снова взорвался, и охранники быстро вмешались, схватив его за руки, чтобы удержать.

- Ах ты, сукин сын! – крикнул Портер. – Ты не можешь смириться с мыслью, что я ему нужен.

Губы Брэди угрожающе скривились. – Ты ему не нужен. Он хочет тебя, потому что не знает ничего лучшего. Через шесть месяцев он даже не вспомнит о твоем существовании.

- Брэди! – прошипела я.

Он бросил свой злобный взгляд в мою сторону. – И ты тоже. Всякий раз, когда твой гребаный дружок выходит из тюрьмы, ты можешь оставить его в своем полном распоряжении. Потому что, когда наш сын вернется домой, это будет мой дом. Я уже устал играть в эту хрень по-твоему. Ты, блядь, потеряла его в первый раз. Я не должен был оставлять его у тебя.

Мой рот открылся, когда все мое тело охватило пламя.

- Ах ты, кусок дерьма! – прорычал Портер, а затем его голос затих, когда я услышал позади себя возню.

Но я не отрывала взгляда от биологического отца моего сына достаточно долго, чтобы заметить, куда они увели его настоящего отца.

Рассчитанными шагами я направилась к Брэди.

С каждым мигом появлялись тьма и свет.

И с каждым ударом сердца приходило напоминание о смерти и жизни.

Остановившись перед ним, я пристально посмотрела на него и сказала спокойно и холодно. – Я знаю, что ты ненавидишь меня за то, что случилось много лет назад. И за последние десять лет не было ни одной минуты, когда бы я не хотела изменить это. Но не важно, что ты скажешь. И не важно, как сильно ты стараешься. Я всегда буду его матерью.

- А я всегда буду его отцом.

- Нет. Брэди. Ты – эгоистичный человек, который появился в больнице после того, как ему позвонили по телефону, сообщив, что твой сын был доставлен в отделение неотложной помощи, и ты ни разу не спросил о нем. Портер был рядом, когда ему сегодня понадобился отец. И Портер был рядом с ним, когда он нуждался в отце каждый день, с тех пор как он усыновил его семь лет назад. Если бы в тебе было хоть что-то человечное, то ты упал бы на колени и поблагодарил его за то, что он подарил нашему сыну прекрасную жизнь. Вместо этого ты бросаешься оскорблениями и приказываешь арестовать его, пока наш сын находится в двадцати футах от тебя, борясь за свою жизнь.