Глава 9

Проснулся, когда яркое утреннее солнце светило на нас, а Ирис до сих пор была в моих объятиях, я не скоро забуду это ощущение.

И, как будто мое тело забыло, что мне не двадцать, я обнаружил, что мой истощенный член напрягся между одним удовлетворенным вздохом и следующим.

Где-то ночью я скатился с нее, или она оттолкнула меня, чтобы я не раздавил ее, и теперь я лежал на спине, ее голова лежала на моей груди, одна тонкая рука обвилась вокруг моего бока, ее тяжелые груди, теплые и восхитительные, прижались к моим ребрам.

Если бы у меня была хоть капля самообладания, я бы лежал и наслаждался моментом, но я не владел собой, потратил всю свою жизнь, прежде чем встретил это великолепное создание.

Так что я в мгновение ока уложил ее на спину, посасывая ее все еще мягкие соски, мой стояк уперся в атлас внутренней поверхности ее бедра, готовый взять ее, спящую или нет.

Хотя она еще спала, но я был более чем готов, я двинулся вниз по ее телу и начал поедать ее, как голодный человек.

Именно тогда она проснулась, но не так, как я ожидал. Она вздрогнула, а затем мягко оттолкнула мою голову. Я навис над ней, используя одну руку для равновесия, другой двигаясь к ее киске, мои глаза с любопытством смотрели на ее лицо.

Я уже погрузил в нее два пальца, когда она оттолкнула и их тоже.

Выражение ее лица все еще было кротким после сна, но лишь слегка обеспокоенным.

– Ты можешь просто… обнять меня? – спросила она самым уязвимым тоном, который я когда-либо от нее слышал.

Я размяк, стал совершенно подавлен от нескольких тихих слов. Я чувствовал себя ублюдком, думая только об одном с того момента, как она подошла ко мне. Какой придурок не знает о том, чтобы просто обнять девушку, вместо того чтобы трахнуть по-быстрому, пока она спит так тихо, так доверчиво, прижавшись к нему?

По-видимому, я.

- Конечно, - сухо ответил я, хотя хотел изобразить свое полное раскаяние. Я не хотел воспользоваться ей только для этого, хотя она могла и не понять этого.

Я неподвижно лег на спину и притянул ее к себе, совсем как тогда, когда она так мирно спала.

Одним неловким движением я обнял ее. Так вот что она имела в виду, говоря про объятия? Я вдруг почувствовал себя не в своей тарелке.

Я не совсем понимал, как можно быть небрежно ласковым. Я не был тем человеком, который показывает свои чувства.

Я размышлял о том, как я стал таким, как это случилось, как все дошло до того, что очень красивая женщина просто хотела, чтобы я обнимал ее, прикасалась ко мне, и чтобы я прикасался к ней, не обязательно сексуально, но часто, и как я понятия не имел, что с этим делать. Моим первым и последним побуждением (если только речь не шла о сексе) было держать руки при себе.

Я вспомнил свое детство и то, как мог пересчитать по пальцам, сколько раз меня обнимали. Мои родители были учеными, мудрыми и, возможно, даже хорошими, но никогда не проявляли ничего похожего на любовь.

И конечно, я подумал о своей бывшей жене, и о том, что бы она сделала, если бы я просто захотел, чтобы она села ко мне на колени или, скажем, обнял ее. Единственное, что пришло мне в голову – это ее раздражение. Что со мной было не так, что я так долго оставался с такой женщиной? Почему это было нормально для меня?

По какой-то причине, у меня просто никогда не было выбора, простого удовольствия быть в компании с кем-то, кто наслаждается прикосновениями, и прикасался в ответ.

Ирис прижалась к моей груди, одна из ее бархатных рук нежно провела по моей ключице, касаясь только для того, чтобы коснуться.

Я обнаружил, что мне это очень нравится, но также было трудно приспособиться к этому или ответить взаимностью. Я похлопал ее по спине, не зная, что делать, чего хочет она, или даже - чего хочу я. Мои мысли все еще крутились около секса, которого у нас в данный момент не было, но другая половина хотела исследовать эту другую ситуацию, эту новую близость, если бы я только мог преодолеть свою неловкость и понять, как это сделать.

Я надел спортивный костюм и футболку, она – боксеры и обтягивающую майку без лифчика, и мы отправились на кухню, где она приготовила нам ланч.

Каким-то образом нам удалось проспать почти до полудня. Я не мог вспомнить, когда я так долго спал, даже в период крайней бессонницы.

Она сделала нам сэндвичи, в то время как я прислонился бедром к стойке и наблюдал, не помогая, слишком погруженный в свои собственные мысли, и просто ошеломленный ее присутствием.

Она так и удерживала меня в таком состоянии, двигаясь, чтобы поцеловать меня в плечо или нежно уткнуться носом в мою грудь.

- Мне нравится это место… прямо здесь, - прошептала она мне в грудь, прижимаясь своим прелестным личиком, ее сочные любящие губы запечатлели пять быстрых поцелуев, которые переместились к моей ключице, как будто это было самой естественной вещью в мире.

Воткни в меня вилку, и я готов, подумал я, чувствуя, что мой разум немного размяк.

Я крепко прижал ее к себе, желая сделать больше, желая знать, как ответить так, чтобы она почувствовала то же, что и я, и это было чудесно.

Она, казалось, не возражала против моей неумелой реакции на ее нежные чувства. К счастью, она была неизменно терпелива со мной, как будто знала, почему я колебался.

Мы вместе поели, а потом она уговорила меня после обеда посмотреть телевизор.

Сработало прекрасно (хотя это было последнее, что я хотел сделать), потому что это позволило преодолеть некоторую мою сдержанность, когда я чувствовал, что она была достаточно отвлечена.

Она смеялась над каким-то ужасным реалити-шоу, когда небрежно попросила меня размять ей шею.

Привязанность к цели, которую я мог бы совершить, я нашел. Это был хороший способ сломать меня. Я приложил все усилия, чтобы растереть ее шею и плечи, пока она не превратилась в безвольную лужицу на моих ноющих коленях.

Наконец, она со смехом убрала мои руки и положила их себе на плечи, чтобы медленно поцеловать каждый из моих суставов.

– Ты ведь ничего не делаешь наполовину, правда? – с нежностью спросила она.

Этого я не делал. Она попала точно в цель.

Я зарылся лицом в ее волосы и поцеловал ее в висок. Но я уже освоился с этим танцем любви. Это уже начинало казаться более естественным.

- Должен тебе сказать, я надеюсь, что это не единственное шоу, которое тебе нравится, - сказал я ей, спустя несколько часов после нашего марафона ужасного реалити-шоу.

Она повернулась и улыбнулась мне.

– Конечно, нет, но я не хочу включать ничего слишком увлекательного. Должна признаться, что я немного эгоистичная в плане внимания, когда дело касается тебя, и я хочу, чтобы ты полностью сосредоточился на мне.

Мои глаза чуть не выскочили из орбит.

– Я не знаю, какое шоу на планете, по-твоему, может отвлечь меня от тебя. Я даже не могу обмозговать эту мысль.

Она пожала плечами и глубже забралась ко мне на колени.

На мою совершенно очевидную эрекцию.

- Значит, мы смотрим это дерьмо только для того, чтобы я обратил на тебя внимание? – спросил я скептически. Она не могла действительно думать, что ей нужна такая уловка, чтобы заставить меня сосредоточиться на ней… не так ли? Я считал ее гораздо более наблюдательной.

- Это не повредит.

Я укусил ее за шею и погладил. Я бы показал ей сосредоточенность.

Я достиг своего предела несексуальных прикосновений.

Как будто она знала, и мне даже не пришлось говорить об этом, она включила музыку, какую-то знойную песню с тяжелым ритмом, с певицей, напевающей некоторые из самых непристойных текстов, которые я когда-либо слышал.

- Она только что сказала, что он кончил прямо на ее наряд? – Спросил я, чувствуя себя старым и немного медлительным.

Она хихикнула.

– Да. И он даже не принес полотенце.

Это вызвало у меня удивленный смешок, но она пошевелилась, выгнула спину, и смех оборвался.

Крепко удерживая на коленях, я развернул ее спиной к себе, и оголил грудь, а боксеры приспустил.

Я стянул свои спортивные штаны до колен и приподнял ее за бедра, мой член искал ее влажный вход. Я толкнулся в нее, мои руки притянули ее за бедра к себе, пока она не впустила меня.

Музыка играла, пока я брал ее вот так: так неторопливо, как только мог, останавливаясь время от времени, проникая по самое основание, чтобы поиграть с ее мягкими, округлыми грудями и пососать ее шелковистый мягкий затылок. Когда я больше не мог сдерживаться, мои руки легли на ее бедра, и я начал толкаться всерьез, мои глаза закрывались от удовольствия, челюсти сжимались с каждым ее нуждающимся стоном.

Я полностью отдавал должное всем своим эякуляциям накануне, заставляя ее кончать снова и снова, останавливаясь, чтобы ласкать ее для каждого из ее восхитительных оргазмов, все еще твердый и пульсирующий внутри нее. Моя выносливость, слава Богу, казалось, снова была на высоте, по крайней мере, на данный момент.

- О Боже, - простонала она, когда кончила от очередного оргазма, сжимая член, она закинула руки назад и обхватила меня за шею, толкая свои пышные груди в мои занятые руки. – Это было потрясающе. Ты потрясающий. Я никогда… Где ты, как тебе удалось сделать это… вот так?

У меня не было никакого ответа на это, кроме как чувствовать сияющее удовольствие. Я обхватил ее бедра и еще немного приподнял ее на своем измученном члене, стиснув зубы, чтобы не кончить. Больше всего на свете я хотел доставить ей удовольствие. Чем больше, тем лучше.

Я был писателем, но никогда не был хорош в романтических фразах, ни на бумаге, ни в жизни. Чтобы компенсировать это, я хотел, чтобы Ирис ощутила своим телом то, что она заставляла чувствовать меня своими сладкими, льстивыми словами.

Где-то в процессе ее боксеры были сброшены, и ее ноги были широко расставлены, колени на диване по обе стороны от меня. Я съехал, упершись бедрами в край дивана, чтобы иметь лучший обзор.

Я провел рукой вдоль ее наружной поверхности бедер. Было более чем впечатляюще, как она держалась в этой позе, так широко распластавшись на мне.