Глава 32

Я бросилась на Буше и оттолкнула её от пульта управления.

На её щеке виднелся порез там, где я ударила её цепью. Её седые волосы разметались вокруг лица, платье кое-где опалилось и запачкалось чёрной пылью и углём. В сочетании с ввалившимися морщинистыми щеками и глазами она выглядела как ходячий труп.

— Оноре, убей её, — приказала она.

Я развернулась.

Оноре потянул за рычаги, но Уилл вскочил на опоры самого луча. Он вскарабкался как кот и набросился на Оноре сзади. Уилл схватил моего бастарда-дядю за шею, отчего они оба едва не свалились за перила.

— Уилл, осторожно! — закричала я.

Шаги Буше звоном разносились по платформе. Я повернулась обратно к ней, но она потянулась к пульту управления джаггернаутом.

Уилл продолжал цепляться за Оноре, и они боролись на маленькой платформе возле смертоносного луча.

Оноре замахнулся кулаком, и голова Уилла мотнулась назад.

— Забрось его в вентиляцию, — крикнула мадам Буше.

На мгновение я застыла, не зная, что его спасёт — если я побегу к нему или если я остановлю Буше.

Я выбрала его.

Оноре схватил Уилла и взвалил его на плечо. Я ухватилась за перила и взмахнула рукой вперёд так, что цепь с моего запястья взметнулась к груди Уилла.

Уилл опёрся на Оноре и выгнулся. В этот самый момент что-то врезалось в джаггернаут, и вся машина накренилась.

Уилл схватился за цепь и отпустил Оноре. Я повалилась всем весом на пол и вцепилась в перила, когда оба мужчины упали с платформы.

Тяжёлый груз натянул цепь. Боль опалила моё запястье, и я испугалась, что сломала руку, но мне было всё равно. Я не выпускала цепь, зная, что держу в руках жизнь Уилла. Я смотрела, как цепь раскачивается, уходя за перила. Затем внезапно вес исчез.

— Оноре! — закричала Буше, когда вентиляционные трубы извергли огромный столб пламени. Затем это пламя взметнулось к потолку.

Моё сердце раскололось на миллионы частей, пока я силилась подняться на колени и выглянуть за перила.

Мужчина, охваченный пламенем, упал с джаггернаута, затем побежал вперёд, размахивая руками и вслепую несясь к лабиринту зеркал. Он напоролся на гигантский обломок. Зеркала рухнули и раздавили его.

— Уилл? — завизжала я. Это не мог быть он. Он должен выжить.

Мой желудок скрутило, а во рту выступила слюна, точно меня вот-вот стошнит. Я усомнилась в чистоте своего сердца, ведь я надеялась, что стала свидетельницей смерти своего дяди и в глубине души чувствовала, что он заслужил столь ужасную кончину.

Буше схватила меня за руку и развернула. Цепь скользнула обратно за перила, её конец был свободен.

— Что ты натворила? Ты убила его! — заорала она на меня.

— Нет, это сделали вы, — ответила я, стискивая цепь и поднимаясь на ноги. — Это всё ваших рук дело. Абсолютно всё. Так что пожинайте плоды своего труда.

Её лицо исказилось, точно в неё вселился какой-то внутренний демон.

— Моих рук дело? Разве моя вина, что моего отца казнили? — она шагнула в мою сторону, и я попятилась, пока не вжалась в перила. Буше шла в тени механизма, порождавшего смертоносный луч. Краем глаза я смотрела, как генератор луча начинает опускаться под собственным весом, поскольку никто не управлял пультом, чтобы поддерживать его в нужном положении. Головка машины по-прежнему ярко светилась, опуская смертоносный луч всё ближе и ближе к нам.

Мне надо отвлечь Буше.

— Ваш отец был наказан за создание вот этого, — ответила я, показывая на машину под нами, когда Буше встала на печать Хэддока, выгравированную на верхней части машины. — И да, он заслуживал казни за изобретение этого чудовища. А теперь вы хотите воссоздать эту штуку и продавать её армиям, чтобы увеличить их смертоносность в тысячи раз.

— Никто не пойдёт против этой машины! — упорствовала она.

— Я пошла против неё! — заорала я. — Мои друзья пошли против неё. Остановите это безумие. Спасите себя.

Её глаза сузились до щёлочек.

— С какой целью? У меня ничего нет, — она сжала руку в кулак. — Твой дед бросил меня, — её голос надломился, глаза блестели в мерцающем свете пожаров, тлевших вокруг.

Позади Буше что-то пошевелилось. Я постаралась никак не отреагировать, когда хобот упавшего слона поднялся как кобра, выманенная из корзины заклинателем змей.

Её мольба находила во мне отклик, но она не признавала собственной роли в своём падении.

— Вы когда-либо писали ему? Вы рассказали ему про ребёнка? Вы когда-нибудь давали ему шанс всё исправить? — я мельком увидела Papa, который в покосившемся паланкине цеплялся за рычаги управления. Поднимающийся хобот дрогнул и затрясся, а луч света потихоньку подбирался к Буше.

Буше выглядела так, будто отведала гнилого мяса.

— Какими ни были обстоятельства, он должен был прийти ко мне. Вместо этого он разрушил меня и продолжал жить своей жизнью, пока я страдала, — лицо Буше покраснело, и я надеялась, что этот прилив крови замаскирует для неё жар от подступавшего луча. Края печати Хэддока начинали светиться. — И он тоже будет страдать, — она надвигалась на меня с безумным блеском в глазах.

«Удерживать её внимание на себе. Удерживать её внимание на себе».

— То есть, это было испытание. Вы не сказали моему деду про ребёнка, чтобы проверить его чувства, — хобот слона дрогнул. — Вы были идиоткой.

Я сделала шаг в её сторону, и она чуть отпрянула.

Она гордо подняла голову.

— Осуждай меня сколько вздумается, — она навела на меня револьвер. — Это тебя не спасёт.

Она целилась мне в сердце.

В этот момент хобот слона обрушился в считанных дюймах от Буше. Оружие выстрелило, пуля отлетела от металлического хобота. Буше в шоке отпрыгнула назад и угодила прямиком под смертоносный луч.

Она закричала, когда её платье загорелось, и языки пламени стали лизать её тело. Она пыталась выйти из круга смерти, но хобот слона заточил её в ловушке.

Я отпрянула обратно к перилам, скорчившись там, словно прутья могли защитить меня от всего этого царства смерти вокруг. Металл нагревался, и я обхватила голову руками, игнорируя боль в запястье.

Инстинктивно съёжившись, я сильнее вжалась в перила, ища защиты в этом металле. Крепко зажмурив глаза, я постаралась вытеснить из своей головы её вопли. В любой момент я ожидала нападения, но застыла в ужасе и не могла пошевелиться.

Тишина, которая последовала за этим, была ещё хуже криков. Воздух заполнился дымом с самым ужасным запахом, окрашенным вонью горелых волос и плоти.

Когда я открыла глаза, от Буше остался лишь обугленный скелет с кулоном, повисшим на жутких костях шеи. В его центре пылала огненно-красная метка Хэддока.

Я хрипло вздохнула, затем тяжело задышала через нос, крепко стиснув зубы. Баюкая повреждённое запястье, я нетвёрдыми шагами добралась до пульта управления и открыла затворы бойлера. Пар повалил из умирающего джаггернаута, и наконец последнее свечение смертоносного луча погасло, оставляя лишь дым и пепел, валившие из ужасной машины.

«Всё кончено».

Страх и отчаяние, которые поддерживали во мне жизнь на протяжении всего сражения, внезапно покинули меня. Я ослабела и затряслась, всё моё тело конвульсивно содрогалось от боли.

Я прижимала повреждённое запястье к груди, обхватив другой ладонью цепь.

Растерявшись, я посмотрела по сторонам. Поверх перил я лишь отчётливо видела колонны по периметру помещения и задымленный потолок. Из-за дыма и мерцающих языков пламени мне казалось, будто я оказалась в адском соборе.

Я не знала, что случилось с Уиллом. Я не знала, жив он или мёртв. Дэвид, Оливер, Питер... Майкл.

Я снова тяжело вздохнула и ощутила жжение в носу.

— Мег? — Papa перебрался через руины разрушенного слона и смятые лезвия джаггернаута. — Мег, дорогая моя девочка.

Кровь вытекала из большого пореза сбоку его лысой головы. Он хромал, приближаясь ко мне, но потом притянул в самое крепкое объятие из всех, что я когда-либо ощущала.

Я ощутила дрожь в его груди и больше не смогла сдерживаться. Слёзы потекли ручьём. Я позволила его рукам окружать меня. Он поцеловал меня в макушку, совсем как в детстве.

— Ты сделала это. Ты нас спасла.

Сдерживать свои эмоции оказалось слишком сложно. Я была измождена, ранена и по-прежнему пребывала в ужасе. Но теперь он снова рядом. Мне казалось, будто я вошла в тепло домашнего очага после долгой и холодной зимы в одиночестве и темноте. Он со мной. У меня есть тот, с кем можно поделиться своими победами, тот, у кого можно найти утешение в печали. У меня вновь есть семья.

— Я люблю тебя, Papa.

— Я тоже тебя люблю, — он погладил меня по волосам, и на мгновение я вновь почувствовала себя защищённой и целой.

Но я не могла упиваться победой. Я с трудом поднялась на ноги.

— Нам нужно помочь остальным, — моё сердце ныло от беспокойства за Уилла. Я должна его найти.

— Уилл? — позвала я, спускаясь по приставной лесенке снаружи джаггернаута. Я не могла держаться повреждённой рукой или опираться на неё, так что прижала её к груди и спускалась с помощью здоровой руки, как умела. — Уилл? Ты где?

Я спрыгнула с разрушенной машины и окинула взглядом погром, обходя куски металла и сломанные Развлечения. Побежав к задней части машины в то место, куда он вроде бы упал, я заметила ботинок, неподвижно лежащий под шестерёнкой.